Я снова перевел взгляд на ПДА. Детектор биологических форм никак не мог определить, к какому виду животных принадлежит это небольшое существо. Гоблин, может быть?..
Однако у Стрелка наверняка был более совершенный датчик, чем у меня, и то, что этот датчик показывал, нашему новому командиру совершенно не нравилось.
Да ловить же твою муху! Что же это такое может быть?!
Я уже раскрыл рот, чтобы поинтересоваться у «папаши» причиной его тревоги, когда он вдруг резко опустил обе руки ладонями вниз: всем залечь!
Мы с парнями механически подчинились привычному, вбитому в мозговую подкорку жесту. А Динку, которая замешкалась, я повалил в траву рядом с собой мягкой подсечкой. Привыкаем работать в команде, как говорит в таких случаях один страус.
Воцарилась тишина. Загадочный биологический объект был уже совсем близко, и через пару секунд мы должны были его увидеть.
Любопытство переполняло меня и едва не выплескивалось из ушей. Вжавшись в сырую землю и стискивая в руках автомат, я жадно смотрел вперед, стараясь не упустить момент появления чудовища.
Чудовище вывернуло из-за старого бурелома и уверенно направилось в нашу сторону.
Сначала я даже моргнул, не поверив собственным глазам. Зловещим биологическим объектом, которого напугался Стрелок, оказалась крошечная девчонка лет шести.
Девочка была босая, в свободно болтающемся древнем платье с широким подолом – кажется, у наших предков это называлось «сарафан». Голова ее была повязана пестрым платком – только не как банданы у сталкеров, на пиратский манер, а по-женски, в виде косынки, с торчащим над затылком уголком.
Прямо скажем, наряд у нее для Зоны был более чем неподходящий. Да и вообще Зона – совсем неподходящее место для прогулок шестилетней девочки.
Личико у нее было ангельское, наивное, абсолютно невинное. Широко распахнутые глазенки с любопытством смотрели на мир.
Это лицо было мне знакомо. Даже очень знакомо. Но только я никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах я его видел. А видел я его часто, у меня даже голова заболела от нахлынувшего ощущения дежавю.
А потом в мозгу что-то щелкнуло, и я вдруг понял, откуда ее знаю.
Шоколад «Аленка». Знаменитый русский шоколад со знаменитой детской рожицей на этикетке, красующейся там уже три четверти века. Динка обожала этот шоколад, и я всегда заказывал у торговца пару плиток, чтобы побаловать подругу. Да и сам, в общем-то, ел без отвращения.
Ощущение дежавю исчезло, сменившись ощущением абсолютной нереальности происходящего. На всякий случай я щипнул себя за мякоть левой ладони, чтобы убедиться, что я на самом деле лежу на склоне холма неподалеку от Мертвого города, а не сплю по-прежнему в доме Доктора под боком у Динки и не вижу очередной кошмар.
Боль оказалась вполне реальная. Впрочем, это и так было излишне. Слишком реально было все вокруг – пронизывающий ветер, сырость набрякшей травы, врезавшийся в локоть приклад автомата. Все это происходило со мной здесь и сейчас.
Вокруг меня был реальный мир – за исключением чудовища, одетого в сарафанчик и с лицом шоколадной Аленки.
– Мясца бы сладкого кусочек… – внезапно скрипуче протянула девочка. – Где бы мясца мне тут?..
В левом кулаке у нее была зажата грязная спутанная веревка, волочившаяся за ней по седой от влаги траве. И только присмотревшись внимательнее, я сообразил, что это кишечник, выдранный из чьего-то брюха. Выдранный совсем недавно, кишки еще дымились в холодном воздухе, исходили теплым паром.
Едва ли это были человеческие, на человеческие я в Зоне насмотрелся досыта – эти были толще, темнее и не такие извилистые. Похоже, малышка по дороге поиграла с дохлой собакой или свиномразью. Любознательный ребенок растет, активный.
– Кушать очень хочется, – пожаловалась девочка в пространство. – Мясца бы мне…
Нет, с девочкой определенно что-то было не в порядке. И мой организм отреагировал на ее появление как на появление крупной монстеры – покалыванием в кончиках пальцев и резкой болью в основании черепа. Это определенно было порождение Зоны, причем далеко не самое безобидное.
Что же оно за фигура? Даже слышать о такой никогда не приходилось. Зона вообще скупа на призраков женского пола. Разве что Волчица…
Ее порой замечают на верхних уровнях и описывают как укутанную в черные лохмотья женщину в капюшоне, которая бродит по развалинам и что-то ищет в грудах битого кирпича. Чаще всего сталкеры видят ее в тот момент, когда заглядывают сверху в пролеты полуразрушенных лестниц – она быстро и бесшумно пересекает нижнюю лестничную площадку, но даже если сразу броситься по лестнице вниз, то перехватить ее или хотя бы увидеть вблизи невозможно: она словно сквозь землю проваливается, хотя спрятаться вокруг негде.
Волчица обычно не причиняет вреда людям, но встретить ее – к большой беде. Если же сталкеру доведется увидеть высунувшееся из капюшона женщины волчье рыло, значит, он очень скоро и жестоко умрет. Некоторые романтичные бродяги вроде Леши Калуги называют эту загадочную фигуру Мама Зона; мне пока ни разу не довелось ее созерцать, и я совершенно не расстроен этим фактом.
Я точно так же не был бы ничуть расстроен, если бы сегодня не повстречал девочку с ангельским лицом и кишками в тоненьких пальцах, волочащимися по земле.
– Мясцо, иди сюда! – протяжно позвала девочка. – Кушать очень хочу!
Она подождала несколько секунд, словно всерьез надеясь, что искомое мясцо отзовется, а потом задрала лицо к небу и тоскливо завыла писклявым голосом. Создавалось впечатление, что она кривляется, как все маленькие дети, но что-то подсказывало: вой настоящий и является отражением сути этого странного существа.
Воспользовавшись тем, что малолетняя бестия отвлеклась, Стрелок приподнялся и швырнул далеко вперед какую-то тускло блеснувшую штуку, напоминающую банку из-под мясных консервов. Металлический цилиндр упал в траву и зашипел, бурно извергая клубы белесого полупрозрачного дыма.
Заслышав посторонний звук, девчонка мгновенно оборвала вой и насторожилась. Поведя носом, как настоящая ведьма из сказки (люди так не умеют), она по-детски засеменила в нашу сторону. С такого расстояния уже было отчетливо видно, что один глаз у нее заметно больше другого.
Она подошла к нам довольно близко – даже было слышно, как похрустывают сучки под ее ступнями. Нормальный ребенок уже давно пропорол бы ногу. До нас доносилось тяжелое, с присвистом дыхание, более подходящее старому пропитому и прокуренному боцману в отставке, чем такой малышке.
Хищно озираясь, девочка ступила в круг расползающегося над травой дыма из «папашиной» дымовой шашки. Ее миловидное кукольное личико тут же обиженно сморщилось, казалось, она вот-вот расплачется. Нос девочки снова зашевелился на лице, задвигался из стороны в сторону, словно крысиное рыльце, в очередной раз вызывая стойкое ощущение, что дело происходит в кошмарном сне.
Неведомое чудовище сделало еще шаг в нашу сторону – я заметил, как глубоко вдавилась влажная земля под его ногой. Однако запах газовой шашки, по-видимому, был для него совершенно непереносимым. Мотнув головой, словно корова, отгоняющая слепней (пестрая косынка в горошек смешно дернулась), девочка отступила на пару шагов, продолжая внимательно вглядываться в нашу сторону.
– Воняет… – обескуражено, совсем по-детски произнесла она.
На ее физиономии, из маски ведьмы вновь ставшей девичьим личиком, отразилась горькая незаслуженная обида. Малышка пару раз махнула перед носом свободной рукой, словно пытаясь разогнать смрад, а потом резко развернулась на девяносто градусов и решительно устремилась на юго-запад.
– Какого… – попытался уточнить диспозицию Патогеныч, когда неведомая угроза в пестром платочке тяжело перевалила через соседний холм и скрылась из виду. Похоже, матерый ветеран тоже столкнулся с таким зловещим явлением впервые за всю свою карьеру сталкера.
– Не время, – строго отрезал Стрелок таким тоном, что даже громила Патогеныч не стал настаивать на объяснениях, моментально притухнув.
Нашему новому проводнику сейчас явно было не до объяснений. Физиономия у него была такая, словно он случайно столкнулся на улице со своей первой девушкой, которую когда-то бросил со скандалом из-за того, что эта дура изволила залететь: ошарашенная и раздосадованная одновременно. Судя по напряженной работе мысли, отражавшейся на его лице, дела наши были совсем плохи. Хуже, чем в окружении восьми монстер.
И, несмотря на несерьезный антураж произошедшего, я остро ощутил, что его нешуточная тревога имеет под собой серьезные основания. Было в этой босоногой беззащитной девочке что-то глухое и темное, чувствовалось в ней какое-то огромное и древнее зло, на мгновение показавшееся из бездны, в которой обитало последние несколько миллионов лет.
Низко стелющийся над травой газ дополз до нас, и я решил, что малявка, пожалуй, была права, когда отказалась вдыхать такую вонь. Едва ли в нем присутствовали какие-то специальные химические средства, физически воздействующие на органы дыхания, носоглотка это сразу ощущает, однако сам запах был настолько отвратителен и нестерпим, что его вполне можно было бы использовать при разгоне демонстраций.
– За мной, – скомандовал Стрелок, приняв наконец решение. Ни пробойником, ни гаубицей он так и не воспользовался, и, сдается мне, совсем не потому, что со страху забыл про них. – Держите дистанцию в четыре шага. Двигаться точно след в след, бродяги! Упаси бог кого-нибудь шагнуть мимо, костей не соберете!
И, дав такие указания, «папаша» с низкого старта бросился бежать в сторону, противоположную той, в которую уковыляла чудовищная девочка.
Вот честное слово, не вру! В дурацких книжках и сериалах про Зону крутые парни, конечно, носятся вокруг Четвертого энергоблока как тот страус в мультике, на вездеходах и мотоциклах по Полигону рассекают, чуть ли не на спортивных велосипедах и скейтбордах. Но в реальности на уровнях выше Мусорки двигаться даже прогулочным шагом особо не рекомендуется: семь раз нужно проверить, куда шагаешь. Что касается окрестностей Болота и Мертвого города, то тут вообще рекомендуется перемещаться очень медленно и на цыпочках, чтобы ненароком не влететь в аномалию.