Недурственно.
Муха с Гусем ввели в зал пленного Бизона и усадили его за стол для темных – рядом с обезоруженными коллегами. Следом, пыхтя, ввалился Енот, волоча за шиворот бесчувственное тело Космонавта. За ними в зал вошла Динка.
Клещ с любопытством посмотрел на женщину, из-за которой вчера погибла половина темного клана, но даже не изменил позы.
– Вы и Космонавта… – досадливо проговорил он.
– Жить будет, – отрезал Стрелок. – Через полчаса очухается.
Клещ окинул внимательным взглядом незнакомого персонажа, и мне показалось, что на мгновение на его лице отразилась растерянность. Неужто признал?
Впрочем, физиономия главаря темных сталкеров тут же снова стала равнодушной, и я так и не понял, узнал Клещ Меченого или нет. А спрашивать, разумеется, не стал. Зачем мне?
Пока Енот с Мухой обследовали подсобные помещения бара, надеясь обнаружить там какого-нибудь спрятавшегося противника, я подошел к Варвару.
– Рад тебя снова видеть, организм, – серьезно сказал я. – Правда рад. Особенно рад видеть тебя в добром здравии и не под конвоем. Тебе что же, ничего не сделали за то, что ты нам вчера помог?
Криво усмехнувшись, Варвар поднял левую руку, на которой теперь не хватало двух пальцев: мизинца и безымянного. Там, где они когда-то были, бугрилось теперь коричневое месиво с подсохшей коркой – похоже, рану прижигали каленым железом.
– Ох же сволочи… – пробормотал я.
– Ничего, – равнодушно сказал темный. – Могли и убить. Но теперь я вроде все искупил и чист перед обществом. Сижу вот, отдыхаю от переживаний.
– Прости, Варвар. Я…
– Нормально все, сталкер. Я не ради вас вчера это сделал. Ради себя. Расплатишься хабаром, и будем считать, что никто никому не должен.
– Заметано. – Я кивнул на его искалеченную руку: – А ты им – простил?
– А у меня есть варианты? Куда я денусь, если уйду из бара «Сталкер»?
Разумно. Нравы у темных дикие, но будучи темным, никуда не денешься. В одиночку в Зоне не прожить, а пути наружу, за Периметр, им нет.
Тем более действительно не убили же. Чего уж теперь права качать?
Муха с Енотом снова появились в общем зале. Поскольку пленных с ними не было, стало быть, больше в баре никого не обнаружилось.
– Ну, хорошо, парни, – вяло проговорил Клещ. – Вы крепко взяли нас за жабры, спайдермены хреновы. Дальше чего? Чего хотите-то из-под нас?
– Ничего не хотим, – сказал я. – То есть до такой степени ничего, что даже самим не верится. Мы у вас тут просто потусим пару часиков, а потом уйдем. Даже оружие отдадим. И заплатим за выпитое. Веришь?
– Не очень, – поморщился темный торговец.
– А и ладно, – легко согласился я. – Мы же не господь бог, чтобы в нас верить. Как говорят в таких случаях наши друзья из американского миротворческого контингента, когда-нибудь мы с тобой будем вспоминать этот день за кружкой пива и смеяться. То есть ничего такого не будет, конечно, потому что Динку я тебе никогда не прощу, урод хренов. Но если бы ты не устроил похищение моей подруги, мы потом когда-нибудь могли бы вспоминать сегодняшний день и смеяться. Понимаешь?
– Нет, – сурово мотнул головой Клещ. – Не понимаю. Что за комедию ты тут ломаешь, сталкер? Застал нас врасплох, разоружил, так банкуй. Но имей в виду: разгром нейтрального бара – это уже полный беспредел. Кланам такая хрень очень не понравится. Бар «Сталкер» всем нужен…
– Кому бы жаловаться на беспредел, только не тебе, – фыркнул я. – Не веришь мне, значит. Оно и понятно. Осторожный. Я бы и сам не поверил на твоем месте, если бы только…
В этот момент сверху донесся тяжелый удар в запертую наружную дверь, и у меня сразу вылетела из головы чепуха, которую я собирался сказать.
Удар был не просто тяжелый – он был страшный. Крякнули от напряжения укрепленные дверные петли и стальные запоры, дверь загудела, как медный колокол. Весело шурша, с потолка посыпалась штукатурка.
– Если бы только враг у нас сейчас не был общий, – закончил я совсем не так, как собирался.
– Это что – бомбардировка?! – удивился Клещ. – Вы кого нам притащили на хвосте, радиоактивное мясо?
– Это излом, – лаконично пояснил я.
– Брось! Это излом там грохочет? – Варвар недоверчиво посмотрел на меня. – Где вы его вообще откопали?
– Очень особый излом. – В подробности мне вдаваться не хотелось. Это серьезный разговор не на один час, и кроме того темным знать подробности совершенно ни к чему. Информация в Зоне хороших денег стоит, особенно такая.
– Хемуль, ты последнее время приносишь нам одни неприятности, – уныло проговорил Клещ.
– Традиция, брат.
В дверь снова ударили – сокрушительно и оглушительно. И тут же сверху донесся отвратительный скрежет – словно алмазный резак впился в стекло. Бизон чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Стрелок досадливо закусил губу: видимо, он надеялся, что под землей, под бетонными сводами и за железными дверями твари не сумеют нас найти. Увы, похоже, мы оказались в осаде, причем твари активно штурмовали наши защитные бастионы.
– Оружие отдайте, – подал голос Камбала. – Если прорвется, все ведь здесь сдохнем.
– Если прорвется, сдохнем в любом случае, – хладнокровно прокомментировал Стрелок. – Какая разница, подыхать с оружием или без оружия?
Грохот наверху усилился. Теперь удары сыпались на несчастную дверь почти непрерывно. К нам явно ломилось не одно существо. В коротких паузах между ударами оттуда доносился скрежет, словно неведомое чудовище скребло металл суперпрочными когтями, и какие-то совсем уж зловещие звуки, уместные скорее в машинном отделении тонущего «Титаника», чем в баре «Сталкер».
Я не удивился бы, если бы узнал, что бронированная дверь бара в настоящий момент перекашивается в несокрушимых петлях и прогибается, словно сделанная из фанеры. Представить такое было сложновато, но ничем другим объяснить зловещие звуки было невозможно.
Внезапно наверху, на лестнице, что-то блеснуло – приблизительно так же, как защитная сфера Смидовича, которую включал Стрелок. С оглушительным лязгом бронированная дверь обрушилась внутрь бара и загрохотала вниз по бетонной лестнице, откалывая от ступеней солидные куски.
В обеденный зал хлынуло густое облако цементной пыли.
– Дяденьки, можно с вами поиграть? – донесся из непроглядной бетонной дымки, клубящейся за опустевшим дверным проемом, пронзительный и писклявый детский голосок.
Наши застыли как статуи, наведя стволы на вход в зал и через лениво перемешивающиеся слои пылевой взвеси пытаясь различить в глубине коридора смертельного противника.
Не застыл один только Стрелок. На его лице снова отражалась сосредоточенная и стремительная работа мысли. Похоже, только что произошло нечто, что еще раз перевернуло с ног на голову его соображения о происходящем.
Кажется, я даже догадался, что это было: световая вспышка наверху, открывшая изломам и монстере путь в бар. У тварей Зоны не могло быть сложного оборудования, способного мгновенно высадить вмурованную в бетонную стену створку. А если даже случайно и было, они едва ли сумели бы им воспользоваться. Мыслительного аппарата недостаточно.
И теперь, срочно внеся коррективы в дальнейшие планы, «папаша» начал действовать в соответствии с новой обстановкой. Он медленно снял свою огнестрельную бандуру с шеи и положил ее на пол.
– Ты что творишь? – сквозь зубы поинтересовался я, шаря целеуказателем по задымленному дверному проему. Целиться нужно было ниже обычного, ведь изломы изображали детей. А что, если они уже приняли другую форму и мы попадем им в ноги, только разозлив этих демонов?
– Никому не стрелять! – рявкнул Стрелок. – Лучше вообще бросить оружие. Они будут убивать всех, кто попытается оказать сопротивление!
– Ты что, совсем с катушек съехал? – изумился Енот. Потом вдруг ухватил трофейные автоматы за стволы и сунул их темным – так быстро, что «папаша» даже не успел возразить. – Работаем, бродяги! Враг у ворот!
Вооружившись, Камбала и Бизон заняли боевые позиции напротив двери. Стрелок только сокрушенно покачал головой, но свою гаубицу не поднял.
Его примеру, впрочем, никто не последовал. Не те у сталкеров рефлексы, чтобы перед лицом смертельно опасного противника оружием разбрасываться. Дурней нема.
– А, вот вы где! – внезапно тоненько донеслось из клубящейся белесой мглы. – Поиграем?
Не выдержав невероятного напряжения, Муха дал длинную очередь в дверной проем, по диагонали перечеркнув его сверху донизу.
Пылевая мгла ответила молчанием. Если бы в глубине этой белой тучи стоял человек, он был бы уже мертв. Однако мы не услышали шума падения тела.
Прошло несколько секунд вязкой, враждебной, звенящей в ушах тишины.
А потом медленно вползающее в зал облако пыли яростно взорвалось, словно внутри него заработал мощный вентилятор, и в бар, круша и переворачивая столы, стремительно ворвались изломы.
Они так и не увеличились в размерах. По-видимому, им это было ни к чему. Низкорослые твари двигались с такой головокружительной скоростью, что монитор «Хопфула» захлебывался и покрывался квадратиками пикселей, не в силах удержать их в целеуказателе.
Сталкеры открыли беспорядочную ураганную стрельбу, но, похоже, она не причиняла юрким изломам особого вреда. Большинство пуль в мутантов просто не попало. В такой кутерьме у нас было гораздо больше шансов положить друг друга, чем атакующих тварей Зоны.
Мимо меня мелькнула широкая размытая молния, с треском вонзившаяся в неистово вопящего и палящего из автомата Муху. Нет, это был не электрический разряд, а разогнавшийся излом, злобный кровожадный карлик, весящий больше взрослого мужика и способный долбить в бронированную дверь так, чтобы она выгибалась от тяжелых ударов.
Сбитый с ног Муха полетел вверх тормашками через барную стойку, а паренек-излом, круто развернувшись, мгновенно атаковал обстрелявшего его Камбалу. Крупнокалиберные попадания все-таки затормозили мутанта, я даже сумел различить, как пули из «калаша» рвут в клочья его ветровку на груди, веером разбрызгивая микроскопические капли радиоактивной крови, а также заметил, что правая рука у него теперь напоминает знаменитый трезубец излома: все-таки сказались гены предков.