Однако и выдержка же у моей подруги, обзавидуешься! Каждой бы женщине такая выдержка, все мужики были бы однолюбами. Ну или почти все, не знаю. Я бы точно был.
Динка сильнее сжала рукоять гравитата, и в том месте, где у нормального пистолета находится ствол, воздух поплыл, словно над разогретым асфальтом в жаркий день.
Долю секунды казалось, что выстрелить ей не удалось: кроме этого воздушного шевеления, совершенно ничто не указывало на то, что гравитат сработал. Не было никаких характерных звуков, не было пламени, не было вообще никаких признаков выстрела. Однако разогнавшийся слонопотам внезапно споткнулся, будто налетел на невидимое препятствие.
Прямо перед его уродливой головой колыхнулся вдруг полупрозрачный невесомый занавес, сплетенный из темных нитей. Огромный мутант грудью влетел в этот занавес, всем телом разрывая несуществующие нити гравитационного поля, – и неожиданно его морда, чудовищная пародия на человеческое лицо, резко исказилась, пошла волнами, словно физиономия диктора на экране неисправного телевизора, поплыла в разные стороны.
Раздался душераздирающий хряск, и голова монстра разорвалась на несколько кусков, словно внутри нее сработала бомба с часовым механизмом. Обезглавленное тело, понемногу утормаживаясь, по инерции сделало еще несколько шагов вперед и едва не сбило с ног Патогеныча-два; тот брезгливо отпихнул его в сторону, и две огромные лапы, увенчанные непропорционально маленьким телом с обрубком шеи наверху, завалились на склон холма, подергивая в агонии атрофированными ручками-крылышками.
Несмотря на солидную тяжесть гравитата, при выстреле он не породил абсолютно никакой отдачи. Либо отдача была настолько незначительной, что даже Динка легко сумела ее погасить. Видимо, он тоже работал на каких-то иных физических принципах, нежели огнестрельное оружие.
Честно говоря, я вообще не представляю, при помощи чего можно создавать на расстоянии до сорока метров область искаженной гравитации. Ясно только, что энергии он при этом жрет не меньше, чем гаусс, потому что в рукоять гравитату Борода-два вставил точно такой же портативный элемент питания огромной мощности, какой торчал в наших с Патогенычем гаубицах – между собой пришельцы называли этот элемент этаком.
Мозголом, который вел слонопотамов в бой и растерял весь свой отряд, неуклюже развернулся и поковылял вверх по склону, стремясь поскорее исчезнуть из нашего поля зрения. Никто не стал стрелять ему в спину: сейчас у нас были дела поважнее.
Я снова развернулся к своим собакам, с неудовольствием обнаружив, что за время моего отсутствия они здорово сократили расстояние. Мой модернизированный «Хопфул» яростно залаял, передразнивая неумолчный лай и завывание десятков собачьих глоток. Теперь, когда твари подобрались ближе, сдерживать их было гораздо тяжелее – зато после разгрома слонопотамов я мог рассчитывать на помощь ребят из другого мира.
И несколько мгновений спустя они подключились к бойне.
Кривая извилистая молния пала с небес на одного из чернобыльцев. Чернобыльский лев – двухнедельный щенок по сравнению со слонопотамом, поэтому разряда такой же силы, что всего лишь оглушил и ошарашил двуногую гору мышц и жира, с лихвой хватило на то, чтобы испепелить четвероногого вожака стаи дохлых собак. Мне не было видно, но, по-моему, от него не осталось даже трупа, лишь горячая зола, взблескивая на солнце, полетела по ветру.
Некоторые дохлые собаки, потеряв ментальную связь с вожаком, начали останавливаться, вертеться на месте, неуверенно рыскать по сторонам: идти на смертельный штурм самостоятельно и по доброй воле им совсем не хотелось. Впрочем, изредка отдельные дезертиры внезапно подхватывались и снова вливались в ряды атакующих – контроль над ними перехватывали другие чернобыльцы.
За собаками контролеров не было: сами обладая мощным даром внушения, чернобыльские псы не подчинялись командам мозголомов. Видимо, их вел в бой лично Меченый, многократно превосходивший чернобыльцев по ментальной силе.
А вот в арьергарде кабанов прогуливалось несколько человекообразных фигур в черных балахонах и с непомерно раздутыми головами. Именно на эти головы и обрушились ручные молнии Патогеныча-два. Как только один из мозголомов упал на землю, убитый наповал электрическим током, остальные тут же бросились врассыпную. Трусливые твари.
И тут же дрогнули и смешались ряды атакующих кабанов. Впрочем, припять-кабаны – гораздо более тупые создания, чем дохлые собаки, поэтому они ошалело продолжали переть вперед, даже лишившись ментальных командиров.
Собака, в которую я прицелился, внезапно замерла в прыжке, словно мгновенно вмерзла в невидимую глыбу льда, дрогнула всем телом – и разлетелась на куски, забрызгав кровью и внутренностями скалящихся подружек. Еще двух собак, оказавшихся рядом, разметало в разные стороны с такой силой, что одна с трудом поднялась с земли, пошатываясь, словно пьяная, а вторая не сумела подняться вовсе, хоть и судорожно била передними лапами: похоже, гравитационный удар переломил ей хребет.
Я бросил беглый взгляд в сторону – Динка, держа на вытянутых руках ходящий ходуном гравитат, готовилась к следующему выстрелу. Молодец девочка.
– Сзади! – заорал я, внезапно ощутив, как мой собственный хребет словно продрало ледяным наждаком. К нам явно приближалась еще одна большая группа тварей. – По сторонам смотрите!..
Стрелок едва успел снова развернуться к вершине холма, когда через нее перехлестнула и устремилась вниз по склону волна свиномразей. Омерзительно бормоча, стрекоча и похрипывая, причудливые твари, напоминающие набитые мусором пластиковые мешки на четырех крабьих ногах, летели прямо на нас, словно адская кавалерия.
Медлительный мозголом, руководивший слонопотамами, к этому времени успел подняться почти до вершины. Он панически заверещал, взмахнул руками, но остановить полчища хитиновой саранчи не сумел. Мрази сбили его с ног и в какие-то доли секунды растоптали, вбили во влажную землю, разорвали ему живот острыми копытами.
В первых рядах кавалерии начали вспыхивать ослепительные молнии, кроша свиномразей в капусту. Один из флангов наступающих тварей внезапно взорвался фейерверком из кусков зазубренных ног, выпученных глаз разного размера и черной крови: против резко меняющейся гравитации не мог выстоять даже хитиновый панцирь.
Однако ошалело мчащихся на нас мутантов было слишком много даже для чудесного оружия из другого мира. Нам удалось замедлить продвижение монстров, вот только они все равно понемногу сжимали кольцо вокруг участка холма, который мы защищали.
Мозголомы по одному начали возвращаться к своей брошенной армии: видимо, ужас перед всемогущим Меченым оказался сильнее страха перед испепеляющими молниями. Не сомневаюсь, что Хозяин Зоны при желании мог устроить им что-нибудь похуже смерти. Кабаны сразу оживились и стали атаковать более организованно.
С моей стороны дела складывались получше – молнии успели выбить несколько чернобыльцев, в результате чего в стане их слепых рабов воцарился настоящий хаос: лишившиеся хозяев собаки метались у подножия, путаясь под ногами у тех, кто еще не утратил желания штурмовать холм.
Однако если бы меня спросили, как я расцениваю наши шансы уцелеть в этом побоище, я устало попросил бы спрашивающего не валять дурака. Тварей оказалось неимоверно много, и у меня не было уверенности, что если нам удастся перебить эти полчища, то им на подмогу не придут новые.
Меченый все-таки всерьез перепугался, что нас могут забрать в другой мир, куда он уже не сумеет дотянуться. Такой расклад его явно не устраивал, ему позарез требовалось отомстить – пусть даже не изысканно, как он наверняка задумывал вначале, а просто разорвав нас на куски лапами мутантов Зоны.
При помощи целеуказателя, цепко захватывающего выбранную мишень, я отстрелил еще троих чернобыльских львов. Утяжеленные крупнокалиберные боеприпасы, вылетавшие из ствола «папашиной» гаубицы с неимоверной скоростью, били этих тварей за милую душу, словно из хорошей снайперки – наворачивая их на пулю от груди до хвоста, как фарш на шнек мясорубки.
Посеяв тем самым еще большее смятение в рядах противника, я понемногу сместился чуть влево, чтобы время от времени помогать Динке крушить наступающих свиномразей. Основная опасность нам сейчас грозила именно с этого фланга.
Мрази яростно наседали, и вскоре их авангард уже свирепо бормотал на разные голоса метрах в десяти от нас. Изломы и монстера радостно врезались в наступающую толпу, разбрасывая в разные стороны оторванные конечности.
Динка тоже неистово рвала уродов в клочья, наотмашь, слева направо и справа налево, но по застывшему лицу подруги я понял, что заряды у нее подходят к концу. Я как раз вбил в свою винтовку последний картридж с патронами, вполне сознавая, что такими темпами этого надолго не хватит. Электрические молнии сверкали над полем боя все реже и реже – машинки господ пришельцев тоже понемногу выдыхались.
Похоже, тут нам и конец пришел. Как там в русских былинах: тут отважным воинам и славу поют.
Динка на мгновение замешкалась со своим гравитатом – то ли у нее закончился энергетический этак, то ли случилась осечка, хотя какая к черту может быть осечка у гравитационного оружия, – когда прямо на нее выпрыгнула здоровенная мразь и взмахнула перед ее лицом смертоносными передними ногами, напоминающими гигантские сабли.
– Гурбиран! – выкрикнула свиномразь, ошалело и вразнобой ворочая выпученными хамелеоньими глазами. – Харабут!
Тот глаз, что побольше, кстати, стоит денег – не сказать, чтобы хороших, но вполне реальных. Не знаю, что уж там ученые с ними делают и почему непременно с теми, что побольше, но покупают исправно и в любых количествах. У скотины, напавшей на мою подругу, денежный глаз был совершенно огромным, думаю, мне за такой двойную цену дали бы.
Именно в этот драгоценный глаз, мгновенно развернувшись всем корпусом, я и всадил свинцовый подарок из гаусса. Разумеется, драгоценность лопнула, обрызгав Динку, зато свиномрази славное оружие Стрелка, в которое я уже почти влюбился, снесло половину черепа, и мутировавшая скотина рухнула замертво, разбросав страшные передние конечности в десяти сантиметрах от ног моей подруги.