Ближе к полудню за городом было уже не протолпиться.
Вовсю играли нанятые Дионисом музыканты, лился рекой доставленный с Олимпа безалкогольный лимонад, вкушались самые изысканные сладости.
Среди празднующих мелькали знакомые багровые рожи опухших от постоянных пьянок фракийских пастухов, непонятно как прознавших об очередной халявной рекламной акции. Как они успели за ночь добраться пешком до Орхомена, оставалось большой загадкой.
Особенно выделялся в толпе седовласый сухонький дедушка с сильно чадящим факелом в руке, который завидя Фидиппида с Дионисом, радостно кинулся им на встречу.
– А, это ты, старый распутник! – приветствовал безымянного философа покровитель виноделия. – Ты то что тут делаешь?
– Как всегда ищу честных людей, – без запинки ответил старец.
– Ну это то понятно, а кроме того?
– Решил поглядеть одним глазком на местных красавиц.
– Так ты же вроде как сильно подслеповат.
– А я на ощупь, – подленько захихикал родственник Нерея, тут же ущипнув пробегающую мимо девицу за упругую аппетитную ляжку.
– Ай!!! – громко взвизгнуло прекрасное создание, после чего дряхлый ловелас получил звонкую затрещину по блестящей лысине.
– Кхе-кхе-кхе… – гаденько рассмеялся старец. – Благодать! Какое раздолье! Просто глаза разбегаются… Быть бы мне лет этак на двадцать моложе…
– А может на все сорок, – скептически заметил Дионис.
Философ прищурился и как-то уж особенно злобно посмотрел на блистательного олимпийца, но длилось это какое-то мгновение и стоявший рядом Фидиппид решил, что ему попросту померещилось.
– Что ж, пора, – покровитель виноделия величественно опустился в установленное рядом с шатром золотое кресло, к которому уже битые полчаса примеривались двое разбойничьего вида пастухов. – Прошу участниц конкурса красоты пройти в мой шатёр. Не беспокойтесь, места хватит всем.
В шатре молодых (и не очень) девиц поджидала странная грудастая женщина с бородой, которая просила претенденток на звание лучших красавиц Греции раздеться, дабы можно было обмерить плечи грудь и бёдра.
Все данные сильно напудренная и явно немолодая тётка тщательно заносила на большую восковую дощечку.
Поначалу девицы слегка смущались, слыша просьбу снять с себя всю одежду, но ведь перед ними была женщина, причём явно преклонных лет. Многие интересовались по поводу её необычной бороды, на что та лаконично отвечала, мол, работает на полставки в странствующем цирке с острова Крит.
– «Театр хтонических ужасов»! – простуженным басом с жаром рассказывала странная женщина. – Окажитесь на Крите, девочки, обязательно посетите. Чего только стоят наши девятнадцать карликов-насильников, поющих фальцетом праздничные гимны. А безрукий Кифаред – виртуоз! Знаете, чем он играет на своей позолоченной кифаре?
Толкущиеся в шатре гречанки разом дружно покраснели.
– Своими мощными натренированными ногами! – торжественно объявила бородатая тётка. – Ещё у нас есть циклоп – матерщинник и обросший по самые брови густым коричневым мехом эллин, без особых проблем глотающий любые колюще-режущие предметы…
– Девочки, пора! – прокричал снаружи Дионис и тщательно обмерянные девицы гуськом потянулись к украшенной цветами поляне, на которой и должен был пройти конкурс.
Последней из шатра вышла дородная бородатая женщина и, подойдя к покровителю вина, весело тому подмигнула.
– Зевс, мать-перемать… – раздражённо прошипел, воровато оглядывающийся по сторонам Дионис, – ты похож на ипанутого на всё голову престарелого трансвестита…
– Так я же этого и добивался! – радостно завил Громовержец, кокетливо поправляя съехавший набок венок из плюща. – Кто громче всех недавно жаловался, что я редко спускаюсь с Олимпа на землю?
– Если бы я не знал тебя так хорошо… – злобно продолжил покровитель виноделия, – то решил бы, что ты латентный гомосяка!
– Поосторожней со словами… – строго предупредил обнаглевшего коллегу Тучегонитель. – У Фидиппида вон глаза уже на лбу от всех этих наших непонятностей… Так ведь, Фидя?
– Трансве… кто? – испуганно переспросил марафонец.
– Не нужно тебе знать обо всякой мерзкой гадости, – важно проговорил владыка Олимпа. – У вас ещё о подобной дряни никто ни слухом, ни духом. Чем выше уровень развития цивилизации, тем больше там всяких извращенцев, так ведь, Дионисик? Едет крыша у людей от сытой спокойной жизни.
– Точно! – подтвердил покровитель виноделия. – Всё это от недостатка ума со смертными случается. Когда вкусят они сполна все блага земные, тут же начинают с жиру беситься… третий пол выдумывают…
– Я там присмотрел такую брюнеточку… – мечтательно закатил глаза Зевс. – Грудь третьего размера, как я люблю, кожа чистый мрамор, ножки стройнее, чем у Афродиты… плечики…
– Всё довольно, – предостерегающе поднял руку Дионис. – Я три раза был женат и ко всем этим милым вещам давно равнодушен…
– Ты просто чудовище, – ужаснулся Громовержец.
– Да, я такой, – невероятно довольный собой подтвердил покровитель виноделия. – Кстати, Зевс, а ты не хочешь тоже поучаствовать в конкурсе красоты?
– Кто, я?
– Ну да!
– Я бы с радостью, вот только по возрасту уже не подхожу… пятый десяток недавно нехило так разменял… да и эта борода… ещё чего доброго займу первое место…
Тем временем толпа самых известных греческих эротоманов, состоящих преимущественно из всевозможных бездельников философов, писателей неудачников и поэтов графоманов обступила плотным кольцом поляну, где игриво исполняли знаменитый танец сиртаки участвующие в конкурсе девушки.
Неожиданно со стороны Орхомена появился богатый царский кортеж. Впереди на белом роскошном жеребце гарцевал местный царь Миний, который подъехав к шатру осипшим басом прокричал:
– Кто здесь Дионис?
– Ну я Дионис! – сделал шаг вперёд покровитель виноделия.
– Гм… – неопределённо выдал царь, ошарашено глядя на дебелую бородатую женщину весьма преклонных годов, неуклюже переминающуюся с ноги на ногу рядом с божественным олимпийцем.
– Зевсия с Крита! – отвесив поклон, учтиво представился Громовержец. – Жрица-девственница из храма златокудрого Аполлона.
– Гм… – снова неопределённо выдавил из себя Миний, не в силах отвести от странной женщины безумный взгляд. – Я тут по одному вопросу…
– Я тебя слушаю, смертный? – благосклонно кивнул Дионис, незаметно показывая кулак Зевсу, строящему царю глазки.
– Мои прекрасные дочери Сурма, Караса и Силия должны занять первые три места на вашем конкурсе красоты!
– Как так? – изумился покровитель виноделия. – А как же хвалёная греческая демократия?
– В задницу демократию! – решительно отрезал Миний. – Хочу, чтобы было так, и точка.
– Но это невозможно!
– А ты сделай, чтобы было возможно.
– И с чего это я стану тебе помогать, а?
– А я огромный храм в твою честь в Орхомене построю с золотой статуей в полный рост, – спокойно ответил царь.
– Мне нужно срочно подумать, – Дионис нервно потирал гладко выбритый подбородок, затем принялся дёргать длинную левую бакенбарду.
– Думай, конечно… – кивнул Миний. – Но помни, моё терпение не безгранично. Когда будут объявлены победительницы конкурса?
– Завтра утром с первыми петухами.
– В таком случае у тебя есть ещё время! Кстати, милая девушка… – сверкнув глазами, царь ласково посмотрел на топчущегося чуть в сторонке Зевса. – Не соизволите ли вы посетить мой скромный дворец?
– Ну я не знаю… – засомневался Громовержец. – Скоро стемнеет, а мне моя маменька, пусть земля ей будет пухом, всегда говорила, чтобы после захода солнца я не разговаривала с незнакомыми мужчинами…
– Но, быть может, вы слегка нарушите своё столь строгое правило?
– Разве что ради вас…
– Ты что, совсем сдурел… – тихо зашипел Дионис, сделавшийся радикально красным.
– Пожалуй, я согласная! – весело проговорил Зевс.
– Вот и славно! – невероятно обрадовался Миний.
– Только я возьму с собой сопровождающего! Моего верного слугу, доставшегося мне по наследству от бедной матушки…
– Как вам будет угодно.
– Фидиппид! – Громовержец повернулся к перепуганному марафонцу. – Пожалуйста, следуй за мной.
И вся троица величественно прошествовала к огромному паланкину, влекомому смуглыми невольниками. При этом Миний трепетно поддерживал владыку Олимпа под локоть, что-то нежно приговаривая тому на ухо.
– Лучезарные небеса, ай что творится, – в ужасе воскликнул Дионис. – Что же на этот раз задумал Эгидодержавный безумец?
Но времени на всевозможные страшные догадки и дикие предположения уже совсем не оставалось. Многочисленные зрители требовали личного присутствия покровителя виноделия на праздничной поляне, где должен был пройти отборочный полуфинал.
– Дионис, Дионис, Дионис… – скандировала толпа пьяными голосами и олимпиец, возмущённый до глубины души поведением Зевса, отряхнув расшитую жемчугом одежду, решительно направился к веселящимся невдалеке девушкам.
Уже в царском дворце перед началом грандиозного пира в честь новой знакомой царя Миния, Зевс каким-то чудом ухитрился уединиться с Фидиппидом в красивой выложенной белоснежным мрамором купальне.
Царь нехотя отпустил жрицу из храма златокудрого Аполлона «слегка напудрить носик» вместе с верным слугой, который должен был «толочь в ступке пестиком пудру».
– Значит так, тебе важное поручение, – нервно сообщил Громовержец, пряча за пояс широкий разбойничий нож.
– Зачем тебе оружие? – жутким шепотом спросил марафонец.
– Нож на тот случай, если этот законченный придурок посмеет перейти рамки дозволенного, – ответил владыка олимпа.
– Например?
– Полезет ко мне со своими слюнявыми поцелуями. Везёт же мне, ну точно как пресловутому утопленнику… постоянно нарываюсь на всяческих извращенцев.
– А что были и другие?
– Знавал я парочку в бытность мою младшим научным сотрудником на одной далёкой отсталой планете. Помнится, я тогда изображал бога, покровителя земледелия. Самая первая миссия! Славные старые деньки! Так вот там, среди местных тоже были подобные Минию психи. Причём прослеживается очень интересная тенденция…