И сказав сие, старец неожиданно бросился с кулаками на Диониса.
– Эй, что там у вас происходит? – встревожено донеслось сверху.
– Кажется, они дерутся, – ответил второй голос. – Нужно позвать капитана… если старикашка олимпийца замочит, одноногий скормит нас акулам…
Люк в потолке со скрипом открылся. Вниз выдвинулась деревянная лестница, по которой тут же спустилось несколько пахнущих вяленой рыбой головорезов.
Катающиеся по усыпанному сеном полу дерущиеся были сразу же разняты. У рычащего от праведного гнева старика уже заплывал свежим синяком правый глаз, а у раскрасневшегося Диониса была в клочья изодрана дорогая расшитая жемчугом одежда.
– Что ж ты, морда олимпийская, бьёшь несчастного дедушку? – строго спросили насупившиеся пираты. – Он тебе, можно сказать, в отцы годится.
– Так ведь это он первым начал, – воинственно размахивая кулаками, прокричал Дионис.
– И вправду говорят, что все вы там на Олимпе немного того… малость двинутые, – мрачно проговорили разбойники. – Почтенный возраст не уважать… разве можно до такой низости опуститься?
– А вы сами тоже хороши… – язвительно скривился Дионис. – Захватили старика в плен, готовите продать в рабство…
– Так ведь мы спасти его хотим, – недоумённо возразили пираты. – Он ведь в Эфиопию плыть сандалии намылил, а его там наверняка сожрали бы. Эти черномазые сплошь людоеды и мясо белого человека у них считается большим деликатесом. Стариком и то бы не побрезговали… бульон бы точно из него сварили.
– Да что у него жрать… – презрительно фыркнул покровитель виноделия, – одна кожа да кости…
– На холодец бы пошёл, – тут же нашлись ушлые разбойники. – А так продадим мы его в гарем богатой амазонской царицы, там дедушку уж точно не обидят… пригреют, обкормят, присмотрят…
– Ну что съел, небожитель недоделанный? – злорадно захихикал родственник Нерея и сунул под нос олимпийца ловко скрученный кукиш.
– Ах ты… – взревел Дионис, бросаясь на вредного старикана.
Но пираты не позволили им снова сцепиться и, сковав олимпийского пленника цепями, вывели того на свежий воздух.
На верхней палубе их уже поджидал одноногий громила, казалось, до самых костей пропаленный беспощадным июньским солнцем.
– Я, капитан корабля Офидий! – не очень дружелюбно представился одноногий. – Знай же, олимпийская собака, что тебя взяли в плен не сатир знает кто, а сами тирренские морские пираты…
– Никогда о таких не слышал… – обезоруживающе улыбнулся покровитель виноделия.
Разбойники переглянулись.
– И о трёх успешных набегах на остров Крит тоже не слышал? – не поверил Офидий.
– Не а!
– И о похищении у одного сластолюбца – царя шестидесяти четырёх несовершеннолетних девственниц?
– Не а!
– И о «Весёлом Танате», всегда улыбающимся на нашем чёрном флаге?
– Это вон та тряпка на мачте что ли? – усмехнулся бесстрашный олимпиец. – И что это вы там на нём изобразили, больного рахитом одноглазого ежа?
– Это человеческий череп, – потеряв терпение заорал во всю глотку предводитель разбойников. – И берцовые кости под ним.
– Да ну? – развёл руками Дионис. – А я-то думал, что это портрет твоей безвременно усопшей мамочки, колченогий.
Тут уж Офидий не выдержал и, выхватив из-за спины крепкую палицу, огрел ею божественного пленника по голове. Но то что произошло вслед за этим напугало даже сидящего в трюме сумасшедшего философа.
Крепкая палица не причинив решительно никакого вреда Дионису со звонким щелчком отскочила от его невредимой головы и со всего размаха врезалась в широкий загорелый лоб предводителя пиратов.
– Ай-я-я-я-я… мой нос… – истошно завопил Офидий. – Он сломал мой прекрасный античный нос…
– Что там происходит? – хрипло заорал из трюма полоумный родственник Нерея. – Немедленно расскажите мне, что там у вас стряслось?
– Слава Зевсу, внешняя защита заработала, – с облегчением вздохнул покровитель виноделия. – Кстати, если приложить к носу лёд, возможно, поможет. Хотя откуда у вас дикарей на корабле лёд, в самом то деле, что это я несу? Между прочим, чрезмерное увлечение пирсингом вредит здоровью. Вы, ребята, лучше поменьше уши да носы свои дырявите, говорят, таким вот образом в крепкий молодой организм проникает разная инфекция, синуситы-гаймориты там всякие, стоматиты, геморрой… ветрянка…
– Да заткните же ему пасть, – взвыл одноногий и покровителя виноделия поспешно запихнули обратно в трюм.
– Что там произошло? – обиженно поджав губы, строго спросил всклокоченный безымянный философ. – Я слышал совершенно дикий нечеловеческий крик? Кого-то убили?
– Кое-кто слегка получил в свой недостойный античный пятак, – радостно пояснил Дионис, не способный долго держать на кого-либо зла и уже простивший дерзко поведение сумасшедшему дедугану. – Я преподал этим оборванцам отличный урок. Полагаю, они надолго его запомнят. Более того, это только самое начало моей будущей воспитательной программы.
– Это только цветочки… – усмехнулся родственник Нерея. – А ягодки будут потом, так ведь?
– Где-то я это определённо уже слышал… – покровитель виноделия нервно заходил взад вперёд. – Проклятье, не могу сейчас вспомнить, где именно…
Сладко позёвывая неожиданно очнулся Фидиппид.
– Мужики… – обалдело спросил он, во всю тараща глаза. – А вы, собственно, кто такие?
– Приехали! – сокрушённо покачал головой Дионис. – Здравствуй, камень, я Сизиф.
– Спятивший философ? Бог Дионис? – марафонец тщательно протёр глаза. – А вы мне точно не снитесь?
– К сожалению, нет, – печально подтвердил олимпиец. – Потому что хуже чем этот сон может быть только Посейдон с сильного перепоя.
Каким образом тирренские морские разбойники договорились о встрече с судном богоборцев у берегов Крита, так и осталось неразрешимой загадкой.
Хотя не исключено, что разбойники использовали голубиную почту или более медленный, но невероятно надёжный способ под замысловатым названием «Почтоликус-тортилос».
Требовалось всего лишь нацарапать важное послание на панцире специально натренированной морской черепахи и бережно опустить оную в воду. Хотя доставка важного сообщения в этом случае могла затянуться на добрые сто лет.
Так или иначе, но знаменательная встреча благополучно состоялась. Славные боевые корабли подошли друг к другу вплотную. Взвились в небо крепкие абордажные канаты с крепкими железными крючьями, с грохотом были перекинуты с корабля на корабль широкие сходни.
Сам Лессал в сопровождении могучих братьев Ота с Эфиальтом важно взошёл на борт пиратского судна.
Увидав золотые доспехи храбрых братьев, многие разбойники тут же изошли алчной слюной.
– Красиво жить не запретишь… – между собой шептались поражённые золотым великолепием бандиты. – Славные ребята эти богоборцы, может и нам к ним податься…
На встречу Лессалу вышел Офидий и главари банд с чувством большого достоинства пожали друг другу руки.
– Пленник в порядке? – небрежно спросил сын плотника, пытаясь скрыть своё нетерпение.
– А как поживает обещанная бочка золота? – в свою очередь ловко ввернул одноногий.
– Бочка золота вполне себе здорова. Выкуп заплатят наши бравые соратники От с Эфиальтом, – кивнул Лессал. – Но сперва хотелось бы взглянуть на общее состояние божественного пленника.
– Да всё с ним в порядке… – беззубо скривился пират.
– А что с твоим носом, любезнейший, как-то он у тебя странно сегодня выглядит. Помниться, при нашей прошлой встречи он был более… что ли ровным, а сейчас съехал как-то набок…
– Поскользнулся на банановой кожуре, – снова жутко осклабился Офидий. – Итак, к делу. Парни, ведите олимпийца.
Из трюма тут же извлекли заранее связанного Диониса. Во рту покровителя виноделия торчал тряпичный кляп, а грудь была перевязана ярко красной подарочной лентой.
– Вот! – гордо сообщил пират. – Доставлен в наилучшем виде. Упакован и перевязан.
– Великолепная робота! – сын плотника медленно обошёл злобно таращащего глаза олимпийца. – Да это определённо он, я хорошо запомнил эту гадкую надменную рожу. Что, решил споить всю Грецию? Но мы то теперь положим конец всем твоим гнусным планам.
В ответ Дионис глухо замычал, яростно мотая головой.
Сбегавший на корабль богоборцев Эфиальт принёс под мышкой весело позвякивающий маленький бочонок. Глаза у пиратов при виде этакого зрелища разом заблестели.
– Сынки богатеев… – завистливо шептались разбойники. – Им то чего спокойно не жилось в своих мраморных дворцах… в богоборцы вот подались… как видно совсем от безделья…
– Золотая молодежь! – прицокнул языком Офидий, восторженно глядя на восхитительных братьев. – Откуда, Лессал, у тебя в отряде эти славные эллины?
– Да вот сами к нам пришли, – с гордостью ответил сын плотника. – Мы их специально не приглашали. Настоящие патриоты своей родины. Таких днём с огнём не сыщешь… Нам очень повезло, что они с нами.
– Ещё не умерла Греция, – разом выдохнули От с Эфиальтом делая равнения на темнеющий невдалеке родной берег. – И её слава и воля!
Как-то исхитрившись выплюнуть намокший во рту кляп, Дионис злобно заголосил:
– Ах вы, дебилы великовозрастные! Так значит вот куда пошло олимпийское золото вам недавно уплаченное. На грязные делишки дважды покойника Лессала.
Бравые братья пристыжено отвели глаза.
– Секундочку? – встрепенулся сын плотника. – А ну-ка объясни нам, рожа олимпийская, почему это я и вдруг дважды покойник?
– Ты уже в чёрном списке Зевса! – злорадно усмехаясь, радостно сообщил покровитель виноделия. – На самом первом почётном месте. И то, что ты до сих пор невредим, тоже далеко неспроста. Это такая своеобразная пытка, наказание ожиданием, потому что в любой момент с ясного неба может ударить белая молния и испепелить тебя к сатирам собачьим… одни дымящиеся сандалии от тебя, дурака, и останутся.
Услышав про молнию, пираты поспешно отодвинулись от предводителя богоборцев как можно дальше.