Он склонил голову набок, а после скользнул вперёд, нависнув над ней на вытянутых руках.
— Ты уверена?
В кои-то веки — лаконично.
— Да. А ты нет? Только не ври, что тебе вчера не понравилось.
— Это был не совсем я. И ты… это нездраво, Кат. Ты не должна была позволять ему…
— Позволять тебе.
— Это не я.
Вот он, шанс… Кат улыбнулась так мягко, как только могла, и прижала ладонь к его сердцу.
— Тогда и не я, м? Только вот так не получится, Родас. Мы были там вчера. Мы этого хотели.
Мы сделали всё, что сделали. Мы такие, какими нас сделали. Мы справляемся с этим так, как умеем. Мы...
— Это мы, — сказала она в надежде, что он поймёт. — Тоже мы.
Родас пару мгновений молчал, а после легко поднялся, направившись к двери.
— Надо составить график, — походя сказал он, — мы не можем позволять такое себе слишком часто, потому что медкапсула, какой бы безопасной ни была, должна использоваться не чаще определённого интервала. И да, нужно подумать о защите для уязвимых точек твоего тела. Я составлю план.
Кат потом думала, что может гордиться собственным самообладанием: она как-то сумела расхохотаться уже после того, как за Родасом закрылась дверь.
Интересно, что это будет за фрукт, когда две недо-личности сольются в одну? Впрочем, ей в любом случае однажды, через год или пять, предстоит узнать.
-
Конец рассказа
Рассказ 5. Гамлетовский вопрос в стиле модерн. 1
*
таймлайн рассказа: через пару недель после завершения О-13
размер: мини
в тексте есть: Один разговор. Не романтика. Формально не 18+, но поднимаются некоторые сложные этические вопросы.
*
За время своей жизни на Олимпе ори Анжелика привыкла к тому, что случиться может в любой момент. И всякое.
Как же иначе — в её роли всеобщей мамочки (и психолога на полставки) для кучки изломанных, гениальных, почти всесильных и неприспособленных к нормальной жизни существ? Да и новая почти-должность, как иронично выражалась по этому поводу Эрос, “матери нации”, добавляла будням бывшего доктора Анжелики Виденко кучерявости.
В таких обстоятельствах выбора остаётся всего два: ты либо учишься относиться к происходящему философски, либо сходишь с ума. И Анжелике предпочтительным казался именно первый вариант.
Именно потому прямо сейчас она с вежливым любопытством осмотрела со всех сторон детский череп, лежащий у неё на столе. Возраст на момент гибели — около десяти лет, предположительный возраст костей — лет двадцать, но, учитывая состояние, наверняка может сказать только анализ. Предположительно мальчик, предположительно белый, не мод, едва ли клон, скорее всего вырос в бедном районе, раз в таком возрасте ещё не имел встроенного вирт-гнезда — вот и всё, на что хватало её весьма скромных познаний.
Вздохнув и попросив у пресвятого гена и всеблагого атома немного терпения, Анжелика перевела взгляд на Эрос и мягко улыбнулась:
— Почему бы нам не выпить чаю?
Эрос фыркнула.
— Ты меня там случайно с Деймосом не перепутала?
— Нет, — тонко улыбнулась Анжелика. — Но у меня сложилось представление, что нам предстоит длинный разговор… Или он настолько длинный, что предпочтительно будет что покрепче?
— Всё равно не могу напиться, знаешь же, — протянула Эрос лениво. — Хотя знаешь что… Давай, пожалуй, пиво. Эффекта никакого, но я люблю вкус.
Анжелика быстро отправила с вирта распоряжение андроиду-горничной, про себя отметив, что дело, видимо, серьёзное. Кем бы ни был неведомый ребёнок, погибший, судя по состоянию костей, много лет назад — кажется, он был важен для Эрос.
А значит, в вопросе нужно покопаться. То, что важно для Эрос, автоматически и для Анжелики приобретало, скажем так, некоторый вес.
Тут надо пояснить: взаимная ненависть, с которой начались их отношения, давно переросла в нечто качественно совсем другое. Потрудись Анжелика каким-то образом облечь это в слова, скорее всего, пришлось бы признать, что между ними установилось нечто вроде умеренно токсичной женской дружбы, щедро приправленной соперничеством и взаимными подколками. Впрочем, для сохранения статуса-кво ни одна из них точно не стала бы произносить этого вслух.
Порой у Анжелики вообще появлялось ощущение, что она завела себе большую кошку. Та приходит, когда хочет, иногда трётся об ноги, иногда кусается, иногда приносит дохлых мышей (или новости об очередной подпольной фабрике по производству секс-модов, или свежие сплетни, или вот детские черепа). Смотрит на хозяйскую реакцию, съедает что-нибудь вкусное и убегает дальше по своим кошачьим делам.
Вот и сейчас Эрос, во всём своём великолепии развалившаяся в кресле напротив, напоминала гибкую и опасную кошку. Анжелика была преимущественно равнодушна к собственному полу, но всё равно проследила взглядом изгибы идеальной фигуры.
Эрос могла обаять и камень, если действительно хотела.
— Нравлюсь? — ухмыльнулась она, разумеется, почувствовав взгляд.
— Да, — пожала плечами Анжелика, рассеянно наблюдая, как горничная-андроид расставляет на столе высокие бокалы, — как же иначе? Но не верю, что ты сюда пришла, чтобы задавать риторические вопросы. Да и сомневаюсь, что этого несчастного зовут Йорик, и мы будем дискутировать на философские темы. Я так понимаю, ты принесла мне новую работу?
— Как ни странно, нет, — хохотнула Эрос. — Я принесла тебе, как одной из основательниц всего этого веселья, как раз вполне философский вопрос. Правда, звучит он не совсем как “Быть или не быть”. Скорее знаешь, эдакая вариация на эту тему. И да, вот его зовут не Йорик, к сожалению. Но ты прекрасно знаешь, как. Интересно, сможешь угадать?
Анжелика снова оценивающе глянула на череп. Тот смотрел в ответ единственной уцелевшей глазницей и не спешил давать подсказки ни по поводу своей личности, ни по поводу фундаментальных вопросов бытия.
Одна догадка у неё была, правда. Но настолько неприятная со многих точек зрения, что Анжелика предпочла бы её не озвучивать.
— Я всегда была плоха в азартных играх и угадайке.
— Уж кому бы говорить о везении и азартных играх, но не тебе! И тут ты тоже, мне кажется, угадала. Просто озвучивать не хочешь. Или нет?
— Возможно. Есть вещи, которые, раз озвучив, назад не заберёшь. Потому я предпочту, чтобы сказала ты, коль уж знаешь наверняка. Итак… Кто это, Эрос?
Она как-то ломко улыбнулась и отхлебнула пива.
— Позволь тебе представить Николая Самойлова. Собственной, так сказать, неповторимой (нет) персоной.
Анжелика поморщилась. Этого она, собственно, и опасалась… они все опасались.
— Что же. Это объясняет, откуда у мальчика с периферийной планеты могли появиться столь выраженные пси-способности. Лабораторными экспериментами над ребёнком это сложно оправдать: было много раз доказано, что после окончания эмбриогенеза повысить пси-способности искусственно можно не более чем на три-четыре показателя. Случаются, конечно, и среди людей со стандартной генетикой псионики третьего-четвёртого уровня, но чтобы выше… Я думала, кто-то из его родителей мог быть модификантом.
— Я тоже допускала, что это очередной неучтённый братишка милашки Егора, но нет, — Эрос, не отрываясь, смотрела на череп. — Очень похоже на то, что подлинный Коля Самойлов был одним из таких вот врождённых парадоксов. Стандартный человек без единой модификации, который выиграл в генетической лотерее пси-способности уровня четыре, примерно на полторы энергетические единицы.
— Немало, — тихо признала Анжелика. — Понятно, чем он заинтересовал лаборатории Волкова.
— Да, — Эрос медленно провела пальцем по черепу, очерчивая многочисленные трещины. — Не сам Коля, а его гены, по крайней мере. Когда эксперименты увенчались успехом, они сохранили материалы на будущее и перепродали ненужный уже оригинал в бордель. С его способностями, сама понимаешь, логичное решение. Должны были уничтожить, но это же Земной Союз. Ребята там весьма предприимчивые и не любят просто так тратить ресурсы; зато обожают продавать всякие интересные штучки из-под полы. Оружие, государственные разработки и гранты… отработанный лабораторный материал. Почему бы и нет? Бордель, как я понимаю, предлагал немало. Заведующий лаборатории был уверен, что мальчишка сгинет без следа. Но тот, кто потом выкупил Колю из борделя для своих игр, оказался не слишком осторожен. Я нашла его. И следы.
— Интересная история, — вздохнула Анжелика. — И что с воспоминаниями Нико? Пси-программирование?
— Интересный вопрос, — скривилась Эрос. — Похоже, всё же перенос.
— Невозможно.
— Правда?
Анжелика устало покачала головой:
— Этого не смогли добиться даже учёные Альдо, хотя целенаправленно пытались. Но клон — это всегда новая личность. Максимум, что остаётся от донора — так называемое “эхо”, которое в большинстве случаев не сильнее, например, пси-связи между однояйцевыми близнецами. Могли ли в Земном Союзе сделать то, что не удалось лучшим умам Альдо?
— А вот тут спорно, — пожала плечами Эрос. — Никогда не стоит просто так недооценивать потенциал ЗС, особенно их теневого рынка. И нельзя не признать, что в последние годы их уровень работы с ментальной стороной значительно повысился. Опять же, иногда везёт даже дуракам — а Волков для своих игр нашёл действительно хороших учёных.
Анжелика потёрла переносицу.
Значит, худшие их опасения всё же оправдались.
— Значит, клон получил воспоминания оригинала.
— Часть так точно. Что-то, возможно, было доработано с помощью пси-программирования, но основа определённо сохранилась.
— Как они это сделали?
— Не знаю. Мы ищем, — ответила Эрос сухо. — Сама понимаешь, что нам жизненно важно заполучить эту технологию. Пока что предполагаем, что он может быть синтетиком, но не знаем большего.
Анжелика устало прикрыла глаза. Голова болела.
Перенос воспоминаний в клон… Бессмертие или страшная ошибка? Она ставила на второе.
— Держи меня в курсе, — попросила она.