Пэсспоут открыл рот, чтобы в полной мере ответить юноше на его колкость, но Шарлин заговорила первая:
— Я справлюсь сама…но спасибо за предложение, — ответила она, мило моргнув и перенося своё внимание на ребёнка.
Пэсспоут помог Шарлин с ребёнком забраться на лошадь, и пошёл к Воло, который уже сидел в седле и был готов к отправлению.
— Видишь, — надавил драматург, — Я же говорил, что нравлюсь ей.
Воло только лишь отвернулся и закатил глаза, после чего повернулся к лошади, которая несла Кёртиса и Чина.
— Ну что, Чин, куда едем? — спросил великий путешественник.
— К морю. Долгий путь.
Путь был долгим. Путешественникам постоянно приходилось останавливаться ради удовлетворение потребностей ребёнка, и из-за беспокойного желудка Чина, который окончательно вышел из под контроля старика в течении долгой поездки верхом.
Если верить Чину, то Безумная Обезьяна улыбалась им, потому что путешественники никогда не попадали под ливень, фермеры всегда делились с ними едой, а днём постоянно светило яркое, но не жаркое восточное солнце.
Они ни разу не встретили бандитов или киллеров и в относительно короткие сроки добрались до побережья.
Оттуда они отправились на юг, в ближайший портовый город, где смогли бы обменять четырёх лошадей на лодку и отправиться на остров Ва.
Наконец, они добрались до портовой таверны под названием «Дом Быка». Таверной управлял старый моряк с островов Муншаез по имени Блэктум. Он согласился приютить путешественников на ночь и познакомить с торговцем, который согласился бы обменять лошадей на лодку.
После необычной, но вкусной еды из водорослей и рыбы от жены трактирщика и четырёх кувшинов муншаэского эля, таверна закрылась, а пятеро путешественников вместе с ребёнком отправились в свою комнату.
Все улеглись спать и погасили свет, как вдруг в комнате резко раздался детский плач:
— Уаааааааааааааа!!!
Ребёнок, который заснул, пока путешественники ужинали, проснулся посреди ночи и решил дать о себе знать.
— Великолепно, — пробурчал Пэсспоут, — первая ночь в таверне за чёртову кучу дней, и я вынужден провести её с плачущим ребенком!
Пэсспоут сел на краю второго яруса двухъярусной кровати, протёр глаза, и решил подойти к импровизированной кроватке, в которой спал ребёнок, и тут заметил четыре тёмных мужских силуэта.
— Привет, вы кто? — спросил Пэсспоут достаточно громко, чтобы разбудить всех спящих в комнате. Тут один из силуэтов вытащил катану из ножен и взмахнул ей в сторону драматурга.
Пэсспоут подпрыгнул на месте и свалился на пол, когда катана нападающего ударила по краю кровати.
Оружие убийцы застряло в деревянном борте кровати, но, с усилием выдернув меч, убийца направил клинок в сторону распластавшегося на полу Пэсспоута.
Тут дверь в комнату резко открылась, и в комнату влетел Блэктум с горящим факелом в руке. Свет от огня осветил убийцы — они были полностью одеты в чёрное, а на их чёрных маска была только одна щель, через которую были видны серые глаза.
— Убийцы! — вскричал Блэктум и взмахнул своей дубинкой.
Безмолвно, остальные трое убийц обнажили свои катаны и бросились в разные концы комнаты. Шарлин закричала и подбежала к кроватке, чтобы защитить ребёнка, но обнаружила, что его там уже нет.
— Ребёнок! — воскликнула девушка, — Он пропал!
— Нет, я его вижу, — ответил Кёртис, подпрыгивая к ребёнку, который сумел выбраться из своей кроватки и теперь полз в сторону выхода из комнаты.
Воло достал свой кинжал и бросил его, попав лезвием одному из бандитов прямо между глаз.
Кёртис достал из-за пазухи нож и ударил им одного из бандитов прямо в глаз.
Третий бандит, бросившийся с мечом на ошеломленную Шарлин, получил удар по виску от Пэсспоута, который тут же повалил убийцу на пол, навалившись на него всем своим весом. Пока мужчины боролись, Шарлин подняла упавшую катану и проткнула ей бок убийцы.
Четвёртый убийца повалился на пол от сильного удара дубинки трактирщика.
Вся битва продолжалась не больше минуты.
Воло снял маску с убитого им бандита и обнаружил, что убийцей оказался эльф.
— Что ж, — начал Пэсспоут, пытавшийся восстановить дыхание, — это было просто.
Резко, как по команде, убийцы начали подниматься на ноги, готовые продолжить битву.
— Этого не может быть! — воскликнула Шарлин.
— Должно быть, это эльфийские ниндзя — нежить, — добавил Блэктум.
Медленно, убийцы-зомби сгруппировались у двери, отрезая живым дорогу к отступлению.
Спасения не было.
— Ротх а Роцх!
Чин, который, очевидно, покинул комнату до драки, чтобы снова облегчить свой желудок, появился в дверном проёме, громко произнося какое-то заклинание.
— Нох ти ку кной шур тай!
Мгновенно загоревшись, каждый из убийц превратился в кучку золы, не причиняя кому-либо вред и даже не опалив пол под собой.
— Хорошая работа, Чин, — похвалил Кёртис.
Чин поклонился и ответил:
— Безумная Обезьяна говорит, что только последний подлец будет сваливать свою работу на мёртвых.
— Я так понимаю, ты жрец этой Безумной Обезьяны, — спросил Воло, легонько хлопнувший старика по спине в знак признания.
— Если хотите, — сказал Чин, — а теперь, если вы не против, я бы хотел вернуться в свою кровать. Безумная Обезьяна говорит, что тот, кто рано ложится спать…
— … здоровее того, кто ложится поздно, — закончил Блэктум. Это повергло Чина в шок.
— Вы ученик Безумной Обезьяны? — спросил он.
— Не совсем, — ответил трактирщик, — Я здесь, чтобы защищать моих постояльцев от подобных атак и следить за порядком.
— Безумная Обезьяна говорит, что в наши дни трудно найти хорошего трактирщика.
Убравшись за пол часа, трактирщик отряхнул руки и вышел из комнаты, а путешественники улеглись в свои кровати.
Воло, Чин, Кёртис и ребёнок мгновенно провалились в страну сновидений, пока Шарлин пошла в туалетную комнату, отмываться от кровавых пятен.
Пэсспоут же решил, что пару кружек муншаэского эля поможет успокоить его нервы. Через пять минут, на первый этаж, к барной стойке, подошла и Шарлин.
— Привет, — любезно сказала она, — Не возражаешь, если я присяду?
— Конечно нет, — ответил драматург, жадно рассматривая фигуру Шарлин, так хорошо подчёркнутую одолженным кимоно.
— Мой герой, — промурлыкала она, — Ты спас меня от этого убийцы.
— Не стоит благодарности, — сказал Пэсспоут, делая ещё один глоток и пытаясь восстановить самообладание.
Во всей таверне стаяла мертвецкая тишина, изредка нарушаемая храпом Воло, который был слышан даже на первом этаже.
— Я рада, что у нас появилась возможность остаться один на один, — продолжала наступать она.
— Я тоже, — ответил Пэсспоут, пытаясь не глазеть на девушку.
— Так ты на самом деле драматург?
Пэсспоут удивился.
— Я говорил это и не раз.
— Просто я никогда не была знакома с богатым актёром. А ты, судя по всему, очень богат.
Она прижалась к нему и, почему-то, Пэсспоут почувствовал себя крайне неудобно.
— С чего ты взяла, что я богат?
— Ну, ты постоянно теряешь драгоценные камни и даже не замечаешь этого, — она протянула руку, и на раскрытой ладони лежало около семи красных драгоценных камней.
Глава 16ПУТЬ НА ОСТРОВ ВАили Школа Безумной Обезьяны
Пэсспоут был одновременно напуган и шокирован. Он закрыл руками лицо, ожидая, что случится что-то страшное и закричал:
— Нет!
— Не глупи, — удивленно проговорил Шарлин, — В конце концов, неважно насколько ты богат, ты же не хочешь терять эти рубины, так?
— Нет! — снова закричал Пэсспоут, дёргая головой и всё ещё прикрывая лицо руками.
— Я тебя не понимаю. Почему бы тебе не взять эти камни и положить обратно в свой мешочек, к остальным драгоценностям.
— Нет! — снова закричал он, теперь уже посматривая на дверь, готовясь в любой момент выбежать на улицу.
— О, не стесняйся. Мне действительно нравятся актёры, особенно богатые. Так что дай мне свою руку и забери свои драгоценности.
Крики Пэсспоута и мурлыканье Шарлин были неожиданно прерваны скрипучим голосом, раздавшимся из темноты.
— Простите, — сказал Чин, которого теперь освещала одинокая настольная свеча, — Я не хотел вам помешать. Мне просто нужно было пройти в туалет.
Он подошёл к барной стойке, на которую Шарлин вывалила красные драгоценные камни, и опустил голову, посмотрев на камни.
— О, камни некроманта. Уходите!
Внезапно, все красные камни пропали.
— Эй, стой! — крикнула Шарлин, — Пэсспоут, держи его, он украл камни!
Чин остановился и сказал:
— Камни вернулись туда, где и должны быть, — после чего продолжил свой путь в туалет.
— Что ж, это к лучшему, — неловко сказал Пэсспоут.
— Но как же рубины? — настаивала Шарлин.
— Забудь о них. Ты что-то говорила про сближение.
— Ты ненормальный, — сказала она, отталкивая драматурга, — Они же стоят целое состояние.
— Забудь о…
— Слушайте сюда, мистер, — серьёзно начала она, — Больше нет никаких «мы». Ты драматург. Хорошо, я могу это принять. Ты толстый. Что ж, ты можешь похудеть. Но то, что ты вот так запросто расстаёшься с целым состоянием. Нет уж. Я иду спать.
— Шарлин, — умоляюще заныл драматург, глядя на поднимающуюся на второй этаж девушку.
— Забудь её, — сказал Чин, неожиданно вышедший из тени рядом с Пэсспоутом, — Таких, как она, интересуют только деньги, а не счастье.
— Наверное, ты прав, — уныло ответил драматург, — Видимо, дочери богатых купцов ничем не отличаются от остальных женщин.
— В чём-то ты прав, — сказал старик, похлопывая драматурга по спине, — но в будущем ты поймешь, что многих девушек волнуют далеко не деньги.
— Постой! Как ты узнал, что те камни — не рубины, а камни некроманта?
— Чин знает многое. Я видел, как ты всячески пытался оградить себя от них, когда увидел в руках у девушки. Но не переживай — сейчас они там, где ты их и оставил.