Рэй успел уже расслабиться, не обращая внимания на шумный соседний стол, вдруг что-то эфемерное заставило его обернуться… Время будто замедлилось для него сейчас: он увидел мужскую фигуру, которую окутывали круирские ткани, колеблющиеся в такт его шагов. Рэй мгновенно понял, что это был Гера. Он был решителен и по-прежнему крайне зол. Он направлялся к беззаботно пьющему Эду. Гера шел убить его собственными руками. Он, конечно, сделал бы это изящнее, например, с помощью магии крови, но не мог: в забегаловке было много простых людей, и, честно говоря, графу хотелось разбить ему лицо. И вот Рэй, осознавший все, но будто приросший бёдрами к обшарпанному креслу трактира, просто наблюдал, как Гера бесшумно и воздушно подлетел к мужчине и ударил его, как будто он был просто тренировочным снарядом, механически несколько раз подряд в голову. Бурая горячая кровь попала Рэю на лицо, он зажмурился, отвернулся и заплакал, как беспомощный младенец. Когда Джо заметила Геру, было уже поздно: тело Эдриана бездушно упало на стол, из него струилась бурлящая пена-кровь…
ДЕВЯТАЯ ЧАСТЬ
Джордан моментально вскочила на обеденный стол и приготовилась к драке с Герой. Ей не было жалко Эдриана, она даже не проверила, мертв ли он. Ей было абсолютно всё равно. Она, ребёнок, воспитанный магом крови, почуяла этот сладкий запах, и её уже было не остановить: ярость закипела в её теле. Она кинулась на Геру, как голодный дикий барс, вцепилась зубами в его шею и оторвала кусок мяса оттуда. В разгаре боя Гера ничего не почувствовал этого и даже не думал остановиться, он нанёс Джо два удара в голову, пользуясь её чрезмерной увлечённостью и невнимательностью в данный момент. Она думала ответить: встала в стойку, ударила… Но не попала. Гера схватил обе её руки, придавил её к стене и зажал. Имея огромный опыт работы с магией крови, он мог управлять собой и своими чувствами.
– Джордан, успокойся, – он бил её по щекам, пытаясь привести в сознание, – Джо, ты меня слышишь?
С ней случались приступы животной агрессии (которые участились в последнееще время), в такие моменты она была ещё более сильной, нежели обычно. Гера боялся выпустить её руки, боялся потерять над ней контроль. Она видела страх в его глазах, чувствовала его в каждом движении, и в её бой уже включились ноги, которыми она пользовалась значительно лучше рук. Джо почти смогла отпихнуть Геру, как вдруг она испуганно схватилась за его руку и отключилась. Это был Рэй.
– Как ловко ты придушил её, – наигранно сказал он Гере, – я даже удивлён.
Гера кивнул ему и руками показал, что посторонним не следует тут стоять.
Толпа разочарованных зевак рассредоточилась по трактиру после Грозного взгляда графа. Гера упал на ближайший стул. Рэй вытер сладко-соленую смесь своего пота и крови Эда рукавом рубашки и подошел к бурому телу, прикоснулся буквально на мгновение и сразу все понял.
– Пьяных–то Бог бережёт… – Облегчённо подумал он и объявил окружающим, что Эд жив.
В это время испуганные поведением Джо Арно и Нортен притащили её тело к столу, облокотили на него головой. Стали приводить в сознание: бить по щекам и поливать водой и снова бить по щекам.
– Арно, – повелительно рявкнул Гера, – перестань…
– Я лишь хотел помочь, – промямлил он и беспрекословно забился в угол скамейки.
Рэй присел рядом с телом Эдриана так, что макушкой касался головы Мартелла. Он чувствовал, как тяжело тот дышал.
– Мда… молодец ты, а если бы ты не смог остановиться и убил бы?
– Этого, – усмехнулся Гера, – совсем не жаль. Тем более, после такого поступка.
Рэй тяжело вздохнул и оглянулся вокруг: пьяное тело Эда, бездыханная Джо, над которой склоняется Нортен и Гера, который едва не убил человека и едва сам не погиб.
– Будет война? – Настороженно спросил Рэй.
Граф сразу понял, что речь про заговор против магов внутри академии.
– Пока не знаю, но нужно быть на чеку. Мало ли, что этот, – он долго хмыкал, подбирая подходящее слово, – король сделает нам после беседы с Эдом…
Они оба вздохнули.
– Будем надеяться, – продолжал, отдышавшись Гера, – что Эрик вернётся к нам с хорошими новостями, и у нас будет поддержка Круиры…
Рэй одобрительно кивнул.
Джордан закашляла. Мужчины оторвались от беседы. Нортен, несмотря на угрозы в сторону Арно, продолжил приводить девочку в чувства.
– Я же высказал всё твоему другу, – сурово скрипнул Гера в адрес юноши, – а тебе непонятно…
Нортен ничего не ответил, только пронзил Геру своими ледяными глазами.
– Ух, – подумал мужчина, – есть в нём что-то жуткое… А Джордан водится с ним…
ДЕСЯТАЯ ЧАСТЬ
Пока в трактире шла кровавая бойня, в своих покоях на огромном светлом балконе, созерцая природу и вслушиваясь в пение птиц, сидела красавица Беатрисс Найт. Она вышивала золотую лань, герб семьи Найт, на шёлковой белой салфетке. Это занятие успокаивало её и давало время подумать обо всем важном. Казалось, эту идиллию не сможет нарушить никто. Сейчас ей было спокойно и хорошо, она думала о предстоящем балу и о своём красивом брючном костюме, который был сшит специально для этого события. От сладких мыслей её отвлек громкий и назойливый стук в дверь.
–Войдите, – тяжело вздохнув, откликнулась она, и поднялась с удобного кресла.
Ей не хотелось никого видеть сейчас, однако она не могла отказать гостю, согласно этикетку.
В комнате появился Алекс Калле, он явно был чем-то взволнован: он начал свою несвязную речь, даже не поздоровавшись с девушкой.
– Я тут… недавно говорил с сёстрами Торсен, они говорят, что… хотя это и неважно вовсе… Я знаю, что ты хочешь отобрать у меня Рэя.
Беатрисс, прежде улыбавшаяся, как истинная леди, сейчас удивленно скривила лицо. Она совершенно не поняла содержания первой части его монолога, и претензия из второй части её озадачила.
Алекс старался высказать все, что хотел, не обращая внимания на обиду девушки и банальный этикет, поэтому как бы виновато опускал глаза в пол.
– Я его не отдам… – Говорил он мужественно и угрожающе.
Алекс агрессивно резко приблизился к Беатрисс, подозрительно посмотрел на неё. Казалось он прямо сейчас мог схватить её и разорвать на куски.
– Мы не отпустим ещё одного Калле, мы уже потеряли отца, – заикаясь, однако продолжая демонстрировать силу, продолжал он, – ты поняла меня?
Беатрисс незамедлительно начала отвечать, стараясь максимально вежливо отвязаться от непрошенного гостя, однако её перебило тихое единственное всхлипывание, непонятно откуда происходившее и незамедлительный и побег Алекса из комнаты. Беатрисс не поняла его реакции и думала окликнуть, чтобы продолжать разговор спокойно, но рядом стояло удобное мягкое кресло, соблазнявшее её. К тому же, ей так не хотелось выслушивать дальнейший бред Алекса, поэтому она просто решила забыть обо всём на свете и вернуться к своей незаконченной вышивке. Разумеется, в её голове вертелись невнятные слова Алекса про Рэя. Он действительно симпатизировал ей, однако между ними ничего не было, и она не собиралась никого отбирать. И вообще-то Рэй был взрослым, свободным человеком, который не принадлежал своему племяннику-переростку.
Алекс, как ошпаренный, выбежал из покоев Беатрисс Найт. Его трясло, он шёл куда–то, не понимая куда, очень быстро и резко.
– Как же так? Я один раз сказал… – он локтем вытирал неиссякаемые потоки слёз и опускал голову, стесняясь показаться таким проходившим мимо него людям.
Одного мимолетного упоминания об отце, которого он очень любил, было достаточно, чтобы Алекс поддался истерике. Отец был добрым и любящим, настоящим мужчиной, который ничего не боится. Алекс только отрывками помнил жизнь с ним, потому что того не стало, когда мальчику было всего 8 лет. С тех пор он чувствовал себя лишним в огромной семье женщин: мама и две младшие сестры.
В какой-то момент Алекс сел у стены и заплакал пуще прежнего.
– Рэй так похож на отца, я не могу его отдать, не могу… он мой… только мой.
Он вдруг услышал звук приближающихся шагов, встал и побежал в противоположную от них сторону, но эхо его обмануло… Он столкнулся с Джексоном Найтом, который даже не успел понять, что произошло.
Алексу было так стыдно и страшно предстать перед чужим человеком слабым и чувствительным… Но ему было так плохо. Его было убило тяжелое чувство скорби, поэтому он плотно и испуганно прижался к директору академии.
Алекс, который был на две головы выше Джексона, обнял его, как маленькая испуганная девочка маму, и горько-горько заплакал, упираясь носом в его сухое плечо.
ОДИННАДЦАТАЯ ЧАСТЬ
Несмотря на то, что директор академии торопился встречать важных гостей, он остановился, чтобы помочь Алексу успокоиться. Алекс пребывал в тяжёлом истеричном состоянии, поэтому он даже не даже не заметил, как Джексон завёл его в свой кабинет.
Кабинет был прекрасен: большой и просторный, отделанный золотыми гербами Логоса на стенах и потолке. Он был сделан с великой любовью, все от ножки стола из красного дерева до молний в колбах, составляющих люстру, говорило об этом. Имелся второй этаж, на котором располагалась маленькая комната, в которой хранились все важные бумаги. Ключ у «архива» был отдельный, созданный с применением магии, и, конечно, воспользоваться им мог только маг, обычный человек не смог бы открыть замок.
Алекс, однако, вовсе не заметил величественности данного места, потому что всё время виновато смотрел в пол, стесняясь показать свое заплаканное, румяное лицо. Он боялся, что его, великого и опасного, единственного сына Марселя Калле, сочтут слабым и беспомощным.
Джексон искренне хотел помочь юноше, но не знал, что именно произошло у него и что можно сделать, чтобы его утешить. Поэтому директор академии решил приготовить чаю. Он заварил его с такой любовью в маленьком синем чайнике с неловкой надписью: «Любимому деду», которую сделал в детстве Арно, добравшись до чайника. После в огромном столе с множеством строгих ящиков выдвинулся заветный, где всегда хранилась халва для внуков. Джексон достал тарелочку со сладостью, придвинул Алексу чашку чая.