— Ты успокоился?
— Успокоюсь, — выдохнул Мидир. — Как только вытру ноги об их трупы!
— Я надеялась на большее… Но придется удовольствоваться и этим, — прошептала Лейла, укладываясь щекой на его плечо.
Глава 7. Горькая память
— Сердце холодно, тело горячо, — услышал Мидир шелковистый голос Лейлы, когда они выплыли из огненного марева страсти, а окружающий мир приблизился, вновь обретя краски и звуки.
— Что? — не понял он и взволновался.
Как она оказалась сверху, он не слишком-то помнил… Кровать они вроде бы тоже покидали, что помнилось еще более смутно. Кости схватились, но плечи и руки горели огнем, хотя это казалось сущей мелочью — боль потери притупилась, позволяя дышать и думать.
Скинул остатки наваждения, быстро приподнял, ощупал Лейлу и успокоился. Он провел ладонью по пышной груди, стирая прикусы, огладил крутые бедра, влажные и горячие, удаляя красные следы от пальцев.
— Не съел, хотя был близок, не съел, но… Мой дорогой Майлгуир, ты все так же любишь одним телом, — прозвучало не укором, но насмешкой.
— Как шлюха?
Мидир оторвался от созерцания Лейлы, которая ощутимо похорошела за время его отсутствия, и поднял бровь, не зная, нарычать или рассмеяться. Настолько едких замечаний себе не позволял даже Мэллин, а сам Мидир, получается, позволял? Волчий король фыркнул, полусердясь-полусмеясь, помотал для верности головой, выбрасывая лишние мысли.
— Как ши, — смягчила его слова Лейла. Впрочем, озорные огоньки в её глазах очень даже одобряли прозвучавшее сравнение.
— Ши иногда любят! — душа просила вступиться за честь всего бессмертного рода. — По-настоящему, всем сердцем. Тогда мы начинаем творить безумства: клясться в верности, совершать подвиги во имя любви, приращивать душам крылья, останавливать времена и пространства, целовать в губы…
Мидир улыбался, но женщина шутку не приняла.
— Когда полюбишь сердцем, захочешь поцеловать свою избранницу… И я ей завидую.
Она глянула искоса, подняла руку Мидира и поцеловала ладонь.
— Если тебе интересно, твое тело меня очень порадовало, мой прекрасный и неистовый ши… Словно чуешь, что нужно женщине, — помолчала в раздумье, попыталась подтянуть лейне, но Мидир не позволил, удержав ее руку. — Беспокоюсь я, как бы Тикки не влюбилась! Ты разобьешь ей сердце, как и мне.
— Тебе? Сердце? — осознавать себя прекрасным и неистовым даже в столь разбитом состоянии было приятно, Мидир по праву гордился, что смог доставить женщине поистине неповторимое удовольствие, а вот осколки чего-то разбитого неприятно царапнули.
Волчий король мысленно отчитал себя за душевную слабость, но сжал захваченную Лейлой ладонь и приласкал её запястье. Нет, разбивать что-либо в Лейле ему вовсе не хотелось.
— Ты сказал, что скоро вернешься, и что?.. — пухлые губы дрогнули и обиженно поджались.
— И что? — гладя белую кожу, переспросил Мидир. Россыпь веснушек смотрелась, как поцелуи солнышка, а рыжина вьющихся прядей была заметно темнее, чем у галаток.
— И объявился спустя шесть лет! Шесть лет, Майлгуир! — всхлипнула Лейла.
— Я не знаю, что сказать.
Пальцы Мидира прошлись по изгибу плеч, дернули за темно-рыжий локон.
— Ничего не говори… Я понимаю, в твоем счастливом мире нет времени. Хорошо, что ты застал меня не старухой.
— Но ты простила меня, потому что я…
— Красивый? Болван! — всхлипнула Лейла. — Потому что ты… такой, как есть. Разве можно обижаться на бурю или ураган? Для тебя не существует людских правил, но истины… похоже, у людей и ши они одинаковы. Только время течет по-разному. А я замуж выйти успела, — откинула она за спину растрепанные волосы, но отстраниться больше не пыталась.
— Твой муж ревновать не будет? — в непонимании задрал бровь Мидир. Руки замерли на полпути к пояснице Лейлы.
— Разве можно ревновать к ши? — спросила она и невыносимо мягко подвинулась ближе. — Вы дарите здоровье и долгую жизнь своими объятиями, а не болезни и нежеланных детей.
Озадаченный Мидир погладил крепкую женскую спину. Спать с чужой женой было делом непривычным даже в Лугнасад, и заигрывать с Лейлой волчьему королю теперь казалось странным.
— Он купец и опять в отъезде. Но он бы не ревновал и к земному мужчине, как и я — к случайным связям в его годовое отсутствие, — Лейла вздохнула радостно, ощущая приятную истому и легкость от касаний ши.
— Лейла, — осенило Мидира. — Признавайся, негодница, ты ведь до сей поры не пользовалась свободой вашего брака?
— Не пользовалась… — тихо призналась она и скрыла глаза под тенями ресниц. — И не из-за сына.
— У тебя есть сын?! — поперхнулся Мидир, вновь сбиваясь с середины движения.
— Земной век короток. Коранна воспитывает семья мужа, вернее, тетка моего мальчика. Мне жаль немного…
— Но так ведь принято?
Волчий король старался разобраться в законах нынешнего века: галаты нравились ему в том числе за порядок, немного напоминая Благой Двор, где Слово не менялось вот уже десять тысяч лет.
— Так принято, — повторила Лейла сумрачно. — Только мне детей вряд ли кто доверит, хотя наш брак законен и равен. Не то что первый, когда я потеряла все, даже самоуважение, и лишь благодаря тебе… Пустое! Не о чем говорить.
Вникать в чужие тревоги не хотелось, однако приютившая их женщина заслуживала того, чтобы отвлечь ее от мыслей о прошлом.
Лейла подхватила его руку и провела пальцами по широкому серебряному браслету.
— Что за руны? — она подперла подбородок кулачком и не собиралась отводить взгляд.
— Просто слова древних. «Честь и сила», девиз Дома Волка.
— А я думала, ваш девиз «Хочу крови и мира!» — рассмеялась Лейла, обнажив ровные зубы.
— Ты дерзишь королю! — вознегодовал Мидир. — И как я терплю тебя?!
— Королю? — подхватила Лейла, Мидир осекся, а она продолжила безо всякого трепета: — Я знала, что ты непростой ши. Который из семи?
— В Нижнем мире не семь королей. Девять Домов только Благого Двора, а если посчитать неблагих и фоморов… — Мидир прикинул и решил не углубляться в историю: — Их гораздо больше.
— Мм, — никакого интереса эти сведения у женщины не вызвали. — И все столь прекрасны?.. Майлгуир, ты все равно самый лучший! — она прижалась к его груди. — Горячий, как и всегда.
— Ты горячая, — усмехнулся Мидир, обнимая ее одной рукой, а второй — приподнимая подбородок. Ореховые глаза потемнели, отразив неприкрытое желание его волчьих.
— Мы опять потревожим твои раны!
— Пустое, — повторил он ее приговорку.
— Можешь стерпеть боль, но не желание?
Рука Мидира недвусмысленно прогулялась по её спине до поясницы, сжала ягодицы и поднялась к шее, царапая звериными когтями, разрывая остатки одежды и притягивая к себе. Клыки показались и тут же спрятались, а женщина лишь рассмеялась бесстрашно:
— Молчу, я молчу, мой волк!..
Спустя пару часов Лейла отлучилась, а вернулась причесанная, освеженная и с обедом. Сдернутая с подноса салфетка обнажила запеченную дичь.
— Я помню твой аппетит, — улыбнулась женщина и выдернула затычку из бутылки. — Во всем.
Мидир не стал разочаровывать красавицу: мгновенно приободряясь, перекатился ближе к краю и уселся рядом.
— Как дети? Только не говори, что их тянет гулять! Я им погуляю!
— Тебе дай волю, так и запер бы обоих.
— С шалопаем-братом я так и поступаю. Правда, помогает ненадолго.
Лейла осуждающе вздохнула, поглядывая, как Мидир легко разрывает зубами мясо и, не заметив поначалу этаких тонкостей, пережевывает вместе с костью.
Выплевывать осколки смысла не имело, поэтому волчий король пережевал всё тщательнее обычного и обильно запил. Выразительно приподнял брови:
— Да, я тоже заметил, что съел кость, не вижу в этом ничего удивительного. А вот мясо удивительно вкусное, — поосторожнее отделил следующую порцию, хрустеть толстыми костями не хотелось. — Так что там с детьми?
— Тикки попросила одежду понаряднее и теперь подгоняет ее под себя, принц… — Лейла бросила хитрый взгляд из-под ресниц. — Прости-прости, не буду! Твой племянник Джаред читает запоем.
— Ты нашла ему книгу? — поразился Мидир и вытянул ноги, усевшись почти как дома.
— «Сказания о дальних странах», — Лейла нарочито равнодушно пожала плечами, а потом добавила гордо: — Муж привез, специально для меня, — торопливо договорила, словно боясь сосредотачиваться мыслями на муже и его поступках, спеша сделать мир привычным: — Есть еще одна книжка с востока, и с картинками, да только мальчику рановато!
— Может, ему и «Сказания» рановаты, я их своими глазами не видел! Лейла, смотри, не испорти мне мальчика! — погрозил пальцем Мидир.
— Кто бы говорил! Ешь, мой прекрасный Майлгуир, — Лейла придвинула ближе тарелку. — Можешь съесть перепелку хоть с костями вместе, но не смей сомневаться во мне!
— Вот именно, Лейла, вот именно, я в тебе и не сомневаюсь! — однако должное перепелке Мидир все же отдал.
Насытившись, он решил уточнить, глядя поверх кубка:
— Кто из судей отказал тебе в расторжении брака, когда муж начал зарабатывать на твоем теле?
Интерес у волчьего короля был не праздный. Людские натуры у всех были разные, но особенно мерзкие попадались не так уж часто. Вероятнее всего, особо мерзкий судья за последние десять лет в Манчинге был один.
— О Майлгуир, я была слаба и глупа, — перестала улыбаться Лейла. — Я не хотела бы вспоминать… — она отвела глаза.
Да, Лейла действительно бы не хотела говорить о прошлом, да и мучить женщину у него не было никакого желания, но если Алистер отметился везде, его долг вырастал еще на пару пунктов. Собирать долги Мидир не любил, но умел очень хорошо. Почему бы не потребовать и за Лейлу?
— Не Алистер ли?
— Откуда ты знаешь? — ореховые глаза вскинулись и показались бездонными.
— Просто догадка, — ну не рассказывать же ей, что на памяти Мидира, длящейся вот уже почти три тысячи лет, подобные люди служили средоточием неприятностей для всех окружающих.