— Она любит вас. Берегите ее, — передал ему бессознательную женщину Мидир и отошел, не слушая слов благодарности, не тревожась за будущее Лейлы.
Он вновь упал в междумирье, тщательно выискивая изменения, нарушения, колебания равновесия. Нити жизней здесь казались не огоньками, а тонкими нитями, которые плели, согласно преданиям народов Верхнего мира, слепые норны. Мидир знал, что это следы, тянущиеся от каждой души, обратно к предвечному пламени. Люди сочиняли байки о норнах, но древнему королю нелепые сказки были не нужны.
Наконец, очень нескоро, он ухватил среди бледных, серых, ярких и бесцветных, затерянный край серебряной нити, почуял след Джареда — и вырвался в Верхний мир, к сложенному из огромных камней входу на капище друидов. Племянник был жив, жив! Может быть, еле жив, к тому же странным образом лишен возможности двигаться.
След от магической защиты вел туда, где полыхала серая паучья аура.
Подпитаться бы магией, но некогда. Целых два незапланированных провала в Нижний мир больше исчерпали силы, чем восстановили. Мидир не чувствовал себя беззащитным, он опасался, что не успеет спасти Джареда или прикрыть его. Ребенок, почти человеческий ребенок, совершенно не знакомый со своим магическим даром оставался родным племянником и ши, а значит, был в большой опасности.
Капище, как всякая людская магическая постройка, производила удручающее и подавляющее впечатление. То, в чем ши видели красоту и изящество мироустройства, люди наблюдали неизмеримые беды и возможности для новых способов убийства. Это выражалось в особенностях открывающихся видов. Громадные серые камни, черная утоптанная земля и неприветливые громадные дубы за спиной. Даже небо словно подернулось пеплом.
Впрочем, волчий король отдавал себе отчет, что может быть несправедлив — у ши тоже было множество способов убийства с помощью магии, однако здесь, в Верхнем мире, просто обожали подчеркивать и преувеличивать темную сторону волшебных даров.
С капища не доносилось ничего: защита удерживала от ушей непрошеных гостей лишние звуки. Джаред был там, нить его жизни дрожала, но покуда не была порвана.
Кроме магического заслона, на входе стоял друид из низших. Один-одинешенек. Наверняка, скучал.
— Пропусти меня! По праву крови и долга, — процедил Мидир, обращаясь к тени в сером балахоне.
— Кто бы ты ни был, ты не имеешь права войти, — шепот из-под капюшона прозвучал не угрозой, предупреждением.
Друид отвернулся и снова начал перебирать черные бусины в четках.
Оружия при нем не наблюдалось, зато полыхала при магическом взгляде очень плотная серая аура, готовая оттолкнуть любого зверя, человека или ши, буде таковой решится напасть. Еще более плотная аура закрывала обитель вершителей равновесия лучше громадных камней, из которых состояла ограда.
В капища друидов волчий король проходил всегда, но не сейчас. Вход был закрыт одновременно сложно и просто! С одной стороны, это было гениально, но с другой — чудовищно. Впрочем, сами виноваты.
Мидир шагнул вперед быстрее удара сердца.
— Уходите прочь. Дары можете оставить у входа, — забубнил друид. — В капище проводится особый обряд, никто не будет отвечать на ваши мольбы или слушать ваши жалобы.
— И не надо, самонадеянный маг.
Тот ответить не смог: рука Мидира сжала его горло. Волчий король ослабил хватку и продолжил вкрадчиво:
— Мальчик. Полукровка. Говори быстро и четко или умрешь.
— Что жизнь, что смерть — все едино, — без выражения прохрипел друид.
— Возможно, — согласился Мидир, прощупал ауру и немного сжал ее вслед за горлом. — Но ты еще не перешел в ранг Не-сущих-свет, и если я убью тебя магическим путем, твоя земная жизнь оборвется, даже душа сгорит. Подумай, хранитель равновесия, сколько человеческих жизней ты, целитель, сможешь спасти.
— Да зачем вам всем этот мальчишка?.. — досадливо просипел друид.
Тешить его любопытство Мидир не собирался, но был бы признателен людям, если бы они научились обходить его семью по самой большой дуге.
— Вы хоть рассмотрели его ауру? Королевская кровь! Не-е-ет, вы только увидели его силу и решили ее получить. Это была ваша первая ошибка из трех.
Друид ощутимо вздрогнул, серый цвет его ауры сменился желто-фиолетовым цветом страха.
— Вторая ошибка — запечатать вход запретом для ши войти в ваш Дом. Мудро и глупо. Одна семья, один дом, все кругом братья. И если мой племянник, наследный принц Дома Волка, умрет, я имею право взять с вас кровавую плату. Где он? Отвечай немедленно! — Мидир вновь нажал на шею и отпустил.
— Нет, ты не сможешь убить всех! — заторопился друид. — Ты даже одного не тронешь, среди нас есть настоящие, набольшие, не тебе с ними тягаться, волшебное создание, ты для них просто скот, корова, которую можно подоить!
— Ах, скот… Не знаю насчет всех, — усмехнулся Мидир, показав волчьи клыки и сверкнув янтарными глазами, — но после твоих слов я определенно попробую.
— Ши не убивают! — теперь человек наконец испугался.
— Рассказал бы ты это моему брату, нашел бы с ним общий язык, может, жертв было бы меньше, — усмехнулся Мидир и рявкнул: — Я обрушу небо на ваш дом! Я опущу такой мрак на ваше капище, что следов не останется ни от ваших тел, ни от ваших душ!
Мидир открыл свою ауру, отпустил стянутую по очертаниям его тела силу на волю, позволил ей развернуться. Беспросветно черный цвет поглотителя мира, знак проклятия, данного ему при рождении, и густое синее сияние королевской крови. Как ни крути, очень мрачное сочетание.
— О мой бог! Ты старый! Не надо трогать братьев! — наконец проняло друида, человека затрясло, он перестал попадать зубами на зубы.
— Сначала ты ответишь на мои вопросы, друид, а потом я решу, как поступить с твоими мольбами, — пока его аура злобно глодала чужую, Мидир пугал. — Расскажи мне, что тут случилось. Быстро и по делу!
— Пришла девчонка, попросила силу, а взамен обещала отдать полукровку! Мы прошли через магические замки, которые она понацепляла в доме, и забрали его. Это все, все, я клянусь!
Магические замки многое бы объяснили. Так называемые временные печати, прогорающие, как дотлевающие угли костра, за два десятка минут. Подобное колдовство в недобрых руках могло причинить массу бед, что и случилось с домом Лейлы. Видимо, Боудикке выдали кипу особых свитков, сделанных из гибкой ивовой коры и завязанных камышовыми или конопляными веревочками, а потом эта поганка раскидала их по всему дому. Одни открылись порталами, другие — огненными цветами.
— Лейла была ранена магическим клинком! — Мидир еще раз тряхнул друида. — Кто это сделал? Кому позволено убивать и раскачивать равновесие?
— Его дали Боудикке! А больше ничего не знаю!
— Тикки, — вспомнил Мидир и похолодел.
Племянник оказался прав: теперь он никогда не забудет это имя. Гадину подколодную надо уметь увидеть и в любых краях отличить!
— Как она вышла на вас? Как вы вообще с ней связались? — время поджимало, но следовало узнать об этом впредь.
— Тикки обучалась в нашем капище. Раньше, давно! А теперь вернулась, прибежала вся в слезах, показывала подвеску от ши, сказала, что боится жить с сыном демона под одной крышей. Мы пообещали ей защиту и силу взамен на полукровку. Это был честный договор!
Возможно, по людским меркам так и было, но Мидир не упустил возможность еще разок тряхнуть человечишку до стука челюстей. Договоры, включающие в себя обмен жизни на что угодно, Мидиру заранее ни в каком качестве не нравились!
— Где он? — едва удалось не прорычать.
— В кромлехе. Братья не могут сломать защиту, — выразил вежливое недовольство друид, опасаясь снова быть встряхнутым.
Мидир возблагодарил старых богов: это означало, что Джаред жив, и не удержался от нового вопроса.
— Зачем вы позволили убить Мэрвина? Чем и кому смиренный отшельник мог помешать? Зачем вам вообще была нужна его смерть?
— Он нарушал равновесие! — тут друид возразил с нездоровой горячностью.
— Подробнее, во имя всех твоих серых собратьев, — сжал Мидир тощую шею. — Равновесие можно нарушить тысячей способов!
— Мы ставили на Рагнара, — заторопился друид. — Он должен был стать королем и усилить нашу власть, а Мэрвину не нравилось, что Рагнар питал свою силу жертвенной кровью и собирался узаконить детские жертвоприношения!
Мэрвин. Брат! Перед глазами у Мидира потемнело вовсе не от собственной ауры.
Звон в ушах не сразу, но кое-как унялся. Неоспоримо хорошо, что он Рагнара уже встретил и по-настоящему убил. Если бы Мидиру пришлось разыскивать человека сейчас, он бы убивал лжеца и мучителя долго.
— Ты понимаешь, кто сейчас нарушил равновесие?
Друид закивал. Стертые, невыразительные черты лица теперь искажал страх, окладистая борода, уложенная колечками, тряслась.
— Если тебя ударили — ударь в ответ, — продолжил Мидир. — Я в это верю, я этим живу, но слово свое не нарушу. Разреши мне доступ в твой Дом и, если Джаред будет жив, я не трону твоих братьев. Разумеется, кроме тех глупцов, кто решит помешать мне увести его.
Друид торопливо залепетал:
— Разрешаю тебе доступ в мой Дом и беру на себя ответственность за все, что воспоследует твоему приходу! Иди по этой дороге легко, как по ветвям познания!
Разрешение было дано и принято, поэтому Мидир без всякого стеснения сдернул с друида плащ, надел на себя, оправил рукава и в недоумении поднял глаза. Служитель равновесия стыдливо поддергивал свое нижнее одеяние и не двигался с места, краснея, как девица на выданье. Наткнулся на недоуменный взгляд волчьего короля, дождался, пока Мидир еще и брови поднимет, все равно не догадался.
— Веди! — Мидир устал ждать и толкнул человека вперед.
Тот заторопился по каменному переходу, ведущему в кромлех, а Мидир последовал за ним.
Друидов и послушников внутри оказалось предостаточно. Факелы давали мало света, больше — вони, почти невыносимой для звериного обоняния. Каменные коридоры несли защиту от магии, как людской, так и обитателей мира Холмов, отвратительно пахло кровью, и король Благого мира понял, что теряет остатки магии. Идти становилось все труднее и труднее, словно плыть в замерзающей воде.