— А ты со многими григио лично знаком? — выгнув бровь, уточнил Дан. — Умеешь их по голосу отличать?
— Нет…
— Всё, спать пошли… Завтра вставать рано! — приказал Дан, заканчивая разговоры, и направился в свой фургон.
Вадсомад Старган, ещё дальше к западу от Каменной Собаки, Центральные равнины, Марчелика, 31 мая 1936 года М.Х.
И он пришёл! Обфельди, Великий и Ужасный! Вихрь нёс с юга огромные облака пыли и песка. Тёмная полоса на горизонте скоро превратилась в сплошную стену, вздымающуюся вверх на сотню ярдов… Тёмную, страшную, клубящуюся.
Ветер крепчал, пытаясь сорвать шляпы, гнул к земле траву и гибкие кактусы, трепал ткань одежды, поднимал пыль с земли… В общем, бесчинствовал и хулиганил, как и положено Великому и Ужасному Обфельди. Казалось, даже тяжёлые фургоны касадоров вот-вот сорвёт с места и поднимет в небеса, унося куда-то вдаль…
— Дан! Дан! — перекрывая вой ветра, прокричал старик Джон и потыкал рукой куда-то в сторону.
Старган посмотрел, куда указывает опытный товарищ, и просигнализировал в ответ, что всё увидел. Небольшая впадина диаметром в несколько десятков ярдов — с одной каменистой отвесной стеной, как раз на южной стороне — могла надёжно укрыть фургоны от удара стихии.
Дан решительно направил воллов к обнаруженному месту, и вскоре стало ясно, что там имеется даже небольшое озерцо — на берегу которого и решили разбить постоянный лагерь. Буря стремительно надвигалась, и члены вадсомада как можно быстрее завершали необходимые приготовления. Как всегда, сложнее всего было оперативно снять фургоны с колёс.
Конечно, каменный обрыв защищает лагерь от порывов ветра, но иногда Обфельди бушует так, что даже с ног сбивает. А фургоны у касадоров и без колёс весьма высокие. А уж на колёсах — так и подавно могут заменить парус на средних размеров лодке. Ну а жить ещё пару дней в лежащем на боку передвижном доме — то ещё удовольствие, сильно на любителя…
И если в сезон дождей фургоны окапывали, чтобы отвести воду, то во время ветров их обкладывали мешками с песком. Пусть на Эрфе и не слышали про такое место, как Канзас — а заодно про риск улететь в страну уродливых маленьких сопляков и злобных колдуний — зато укрепляли собственное жилище не хуже сказочного поросёнка Наф-Нафа. Про которого на Эрфе, кстати, все с детства знали — просто звали его тут иначе.
Успели! Как, впрочем, и всегда. Лагерь намертво встал полукругом под каменным обрывом у маленького озерца. Воллов загнали внутрь защищённой территории, а люди попрятались по домам, перекрыв все двери и окна. Вокруг стремительно темнело. А потом ударил первый порыв бури…
Дан сидел в фургоне и слушал, как мелкая песчаная взвесь яростно шуршит по стенам.
— У-у-у-у-у! — выл ветер. — О-о-о-о-о!
И было в этом вое что-то знакомое.
— В-ы-ы-о-о-о-од-ы-ы-ы! — требовал вместе с ветром неугомонный григио.
— Вот привязался-то! — раздражённо пробормотал Дан, которому всё это уже начинало сильно надоедать.
Он подхватил стоящую у стены винтовку и, рискуя быть отправленным в клятую страну Оз, всё-таки открыл дверь. Григио стоял посреди лагеря и выл во всю глотку, пытаясь произнести нечто членораздельное. Несчастные воллы от ужаса жались к стенам фургонов и жалобно ревели. Хаблов они просто ненавидели, а вот григио искренне побаивались.
— По-о-о-хо-о-о-о-ов-о-о-о-р-р-р-ры-ы-ы-д! — потребовал незваный гость, протянув к Дану руку.
Застывшая у двери своего фургона тётя Луиза, опешившая от того, что видели глаза и слышали уши, посмотрела на главу номада, который вскинул винтовку… И только и успела, что крикнуть:
— Не надо! Дан!
Грохнул выстрел, и григио бесформенной куклой опал на землю.
— И не ори мне больше! — не хуже григио проревел юный Старган его трупу.
— Дан! — крикнула, перекрывая вой ветра, тётя Луиза. — Он же ничего не сделал!
— Я не собираюсь ждать, когда эта сволочь вывихнет всем мозги! — прокричал в ответ Дан.
У тёти Луизы было ещё много аргументов в защиту своей точки зрения… Вот только громче всех в этот день завывал неистовый Обфельди. И его вой очень быстро превратился в яростный рёв. Луиза попыталась докричаться на Дана, но её слова каждый раз срывало с губ и уносило вдаль. Вздохнув, женщина махнула рукой и скрылась в фургоне, надёжно заперев дверь. А Дан задержался лишь для того, чтобы выбросить труп долговязого аборигена из лагеря.
— Надеюсь, ты сдох окончательно! — крикнул он ему, закрепляя щит на входе в лагерь. Однако и сам себя не услышал…
На обратном пути главу вадсомада едва не унесло. Пришлось пережидать резкий порыв ветра, схватившись за лестницу фургона Иоганна. К счастью, вскоре стихия слегка выдохлась и взяла короткую паузу.
Нескольких секунд затишья Дану хватило, чтобы вбежать в свой фургон и закрыть дверь. И ещё несколько минут он сидел и чихал, очищая нос и лёгкие от набившейся пыли. А потом достал бутылку с горлодёром, налил себе стаканчик… И ещё долго сидел, вслушиваясь в вой и вздрагивая каждый раз, как ему слышались знакомые нотки. Он даже выглядывал пару раз в окошко, но григио в лагере больше не было.
Глава 15
Порт Марчелика, Марчелика, 5 июня 1936 года М.Х.
Прибывшие рив и наместник сидели в кабинете Франциско Эдвина да Сидадедепауло, попивая янтарного цвета виски. Они вели с губернатором важные переговоры, а вот Полу оставалось только ждать, чем всё закончится, сидя в приёмной.
К вящему удивлению секретаря, на следующий день после отправки писем, которые Пол написал под диктовку Сидадедепауло, никто не пришёл к губернатору и не вздёрнул его. Да и спустя две недели начальник Пола был ещё жив и даже продолжал выполнять свои обязанности.
Наоборот, в город начали прибывать губернаторы ближайших провинций. А теперь даже сам наместник округа приехал, чтобы провести переговоры. Как стало понятно Полу, большая часть губернаторов дерзкую идею Сидадедепауло поддержала. И Старому Эдему решено было отказать в выполнении его требований.
Более того, начался активный сбор средств — чтобы противостоять возможной угрозе со стороны метрополии. Скупались боеприпасы и оружие, издавались приказы по «благоприятствованию в промышленном производстве». Порт Марчелика и окрестные провинции вовсю готовились к войне. И нельзя сказать, что подготовка была слишком уж неудачной…
Нашлись богатые люди, готовые обеспечить армию обмундированием и оружием. Нашлись в округе и добровольцы, готовые стать под ружьё. Особенно, после того как Пол свёл губернатора со своим старым приятелем, с которым он часто выпивал в одном из салунов Порта Марчелика. Приятель оказался членом какой-то влиятельной организации — которая, как выяснилось, давно готовилась к тому, чтобы выступить против Старого Эдема.
Особого секрета он из этого не делал, но пока метрополия не прислала свой ультиматум, никто всерьёз подобные вопросы даже не обсуждал. Теперь же, когда вопрос встал, что называется, ребром, приятель Пола оказался востребован высшим светом колоний — и его связи немало помогли в начинавшейся подготовке к войне.
Разве что наместник округа и окружной рив не поддержали благородный порыв метена Сидадедепауло… И как только всё закрутилось, прибыли к губернатору вдвоём. По всей видимости, собираясь отговорить его от столь опасной затеи. И как бы ни был Пол верен своему нанимателю, но точку зрения гостей поддерживал: не дело это — вести войну против Старого Эдема.
Однако в обществе царили настроения скорее шапкозакидательные, чем разумные. Людям казалось, что раз Марчелику и метрополию разделяет огромный океан, то и бояться особо нечего. Немало этому способствовали публикации в газетах, которые полностью контролировал и Сидадедепауло, и другие губернаторы.
Сам Пол прекрасно понимал, что если начнётся война, то будет она совсем не такой лёгкой и простой, как кажется сейчас. И готовиться к этой войне надо тщательно, со знанием дела, а не спустя рукава. А, как давно известно, кто везёт, на том и возят… И потому множество мелких дел, составляющих основу любой подготовки, легли на молодые плечи Пола Лероя, скромного секретаря губернатора, а по совместительству — внука отставного офицера со Старого Эдема.
А ещё Полу перестал нравиться его приятель… Тот самый, что свёл губернатора с нужными людьми. Вот ведь как получается: пока вместе отдыхали — всё было отлично, и дружба ладилась. А как дела начались, так сразу в Артуре Гарсиа обнаружился целый миллион недостатков, изрядно мешавших Полу работать. Но приходилось терпеть… Слишком уж далеко всё зашло, чтобы теперь давать заднюю.
— Как дела, дружище Пол? — лёгок на помине, в приёмную вошёл Артур.
В ответ секретарь слегка поморщился, но его приятель ничего не заметил.
Артур вообще был склонен не замечать всего, что ему не нравилось. Оттого и был прекрасным собеседником и весёлым балагуром.
— Работаю, — ответил Пол.
— А чего ты такой мрачный, дружище? Отдохни-ка лучше! — «подбодрил» его Артур, который и сам никогда не упускал случая последовать своему совету. — Пошли, посидим сегодня!
— Нет, Арти, прости. Дел и вправду очень много! — с напускным сожалением «признался» Пол. — Не хотелось бы вскоре лишиться жизни только потому, что сейчас заленился.
— Эй! Дружище! — попытался воззвать к его благоразумию приятель. — Здесь хватает больших дядек, чтобы делать серьёзные дела! Ну же, Пол!..
— Большие дядьки дел не делают, — вполголоса проговорил секретарь. — Они их перепоручают!
— А, ну тогда… Значит, я тоже — большой дядька! — вполголоса хохотнул Артур.
И спроси он тогда мнение Пола по этому поводу, несчастный секретарь признался бы, что его приятель прав. Артур и есть тот самый «большой дядька». Во всяком случае, быстро им становится. Но это Арти. А он сам, Пол, пока ещё был обычным секретарём…
— Губер-шмубер у себя? — спросил Артур.
— Да, но у него посетители, — ответил Пол.
— А кто? — с любопытством вскинув бровь, уточнил Артур.