Громыхнула отодвигаемая кровать, скрипнул открываемый люк в погреб. Касадоры добрались до тайного убежища Сыча. Роза глянула на спасённого человека. Мужчина был тощим и еле стоял на ногах, но был жив. При виде спасённого касадоры разразились весёлыми криками:
– О! Где-то я его уже видел!
– Какие знакомые лица!
– Не Марчелика, а одна большая деревня!
– Точно! Куда ни придёшь, везде знакомые!
– В действительности, вы неправы в отношении Розы, метен Старган! – тяжело опираясь на стену, заметил Сыч. – Эта женщина не только помогла мне укрыться, но и спасла от голодной смерти. Кстати, всякий раз отрывая еду от своей пайки… Ну и вынужденно не убив этого ублюдка.
– Я подумаю над вашими словами, метен! – отозвался Дан. – Где отец Иоахим?
– А его… А его больше нет, Дан, – грустно проговорил Сыч и кивнул в сторону Антуана. – Вот этот урод сделал всё, чтобы его убить… И убил. Но это, знаете ли, долгая история.
– Тогда рассказывайте, Сыч! – сжав зубы, проговорил Дан. – А мы пока подготовим несколько десятков ублюдков к казни… Они заслужили! А этот… Слышишь, евнух? Твои мучения только начались!..
Г. Стеинхольвег, Марчелика, 16 мая 1937 М.Х.
На всех один фургон не растянешь: он занят припасами. Отряд касадоров ехал на воллах в сторону города Кастиелло де Романо, покидая разрушенный Стеинхольвег. Дан с Пеллой тряслись в сёдлах впереди, о чём-то переговариваясь. Иоганн, Мигель, Мэнола и Лилия ехали следом. Они что-то пели. Песни у касадоров были тягучие, как их бесконечное путешествие. Так что петь их можно было долго и с удовольствием…
Следом ехали другие молодые касадоры. Кто-то, сбившись в группы, а кто-то один, как Ионатан, которому не нужно было чьё-то общество.
Сыч хлопнул вожжами по спинам воллов, и те слегка ускорились, заставляя фургон ещё сильнее трястись.
– Милый, а в фургонах всегда так трясёт? – крикнула Сильвия, высунувшись из окна.
– Нет! – отозвался агент Акесекрета. А точнее, бывший агент. – Обычно на них так не гоняют, как я гоню!
– А зачем ты так гонишь? – крикнула Сильвия. – Я ничего не могу по хозяйству делать: всё трясётся.
– Тогда не делай! Вылезай сюда! – крикнул в ответ Сыч.
А, впрочем, уже не Сыч. Но кто? Бывший агент этого ещё не знал. Он пока не придумал себе нового имени и образа. Над этим надо было серьёзно поразмыслить. И обязательно посоветоваться с женой. В конце концов, с этой новой личностью, которой он собирался стать, Сильвии придётся прожить ещё много лет… Бывший Сыч надеялся, что уж теперь-то действительно много!..
– Эй! Куда мы спешим? – крикнул он пареньку Алексу, который чуть подотстал от основного отряда.
– Это надо у Дана спрашивать! – ответил тот. – Но, кажется, мы едем на пустошь Пепо!
– Зачем? – удивился Сыч.
– Никто точно не знает! Хотя… Мы вроде как там встанем лагерем. Будем ждать три номада, которые хотели с нами добраться до Кастиелло де Романо и что-то обсудить с мэром! А в это время Дан и Пелла куда-то собирались отъехать! Но мы не знаем, куда!..
– Хм-м… – удивился Сыч. – А откуда вы знаете, что они отъедут? Ну, в смысле, Дан и Пелла…
– А Дан всегда так делал! Куда-то отправлялся раз в два года! – ответил Алекс. – Раньше со Стариком, а теперь вот с Пеллой… Но вообще это, конечно же, большой секрет!
– А, понятно! Спасибо! – ответил бывший Сыч.
Он оглядел красноватые равнины, и задумался. Что такого знал Старик про Дана Старгана, чего не знали другие? Где вообще старый агент подцепил этого мальчишку?
– А где Старик нашёл Дана? – спросил он.
– А ты знал Старика?
– Да, мы с ним, можно сказать, работали вместе…
– Как-то Старик проговорился, что где-то в тех местах и нашёл Дана… – ответила Роза, сидевшая на козлах рядом. – Однако никто точно не знает… Давно это было.
– А чего это ты загрустила? – спросил бывший Сыч. – Мне казалось, ты хочешь снова вернуться на центральные равнины.
– Я рада… – кивнула Роза. – И рада, что попала в вадсомад Дана.
– Так что за грусть? – удивился беглый агент.
– Я просто думаю, что потеряла… Вспоминаю, кем была… Пытаюсь забыть про Стеинхольвег… Мне надо прийти в себя. И заново принять то, что я опять еду в фургоне…
Никто доподлинно не знает, почему мужчины и женщины садятся на воллов и едут куда глаза глядят. Возможно, они ищут роллфельды, чтобы добыть специи. А, может быть, ищут свободы, которую дарят центральные равнины Марчелики. Этого действительно никто не знает. Но таков бесконечный путь касадора – он почему-то затягивает, заставляет любить равнины, бескрайнее небо и даже риск схлопотать пулю в любой момент…
Роза знала, что нельзя останавливаться. Но всё-таки остановилась. На долгие два года она осела в Стеинхольвеге, не решаясь попробовать вновь. И это выжигало её душу сильнее, чем обида на бывших сономадов. После жестоких слов Дана она поняла, что не хочет больше мстить Антуану. Это стало ненужным, лишним… Её жизнь оборвалась весной тридцать пятого года. И надо было просто закончить это дело – пустить себе пулю в лоб.
А потом молодой касадор как-то странно посмотрел на неё. И с очень серьёзным лицом извинился – что вообще-то редкость в исполнении Дана Старгана… А, покидая Стеинхольвег, предложил поехать с ними… Она была в клетке, и вот – дверца открылась. Роза снова ехала по центральным равнинам Марчелики…
И она растерялась. Выпорхнула на свободу, как птица, а что делать дальше – не знала.
– Это скоро пройдёт, – уверенно сказала Роза. – Мне просто надо пару дней…
Глава 23
Поместье наместника округа Акве Агитате, город Хередидатем, Марчелика, 20 мая 1937 года М.Х.
Луис Франсуа де Форет, в прошлом наместник округа Акве Агитате, а ныне президент СоЗаМаО, посмотрел на карту боевых действий. И с трудом подавил тяжёлый вздох.
«Народ не тот… Совсем не тот!» – подумал он.
Карта была большая, подробная, и когда её составляли, народ был вполне себе тот – исполнительный, верный, внимательный. А вот как независимость объявили – так сразу и испортился… Разленился, стал труслив и всячески саботировал приказы центра. И самым верным признаком саботажа были три языка, обозначенных на карте деревянными геометрическими фигурками, выкрашенными красной краской.
Один язык тянулся к югу от Нигад-бех: от моря почти до Хедеридадема – и только у столицы натыкался на плотное скопление синих геометрических фигурок. На каждый тип отряда СоЗаМаО – своя форма. Синих фигурок было много, но вот форма их… Форма этих фигурок подсказывала, что командование войск СоЗаМаО останавливает продвижение врага трупами ополченцев – как будто на Марчелике население было бесконечным!
Второй язык был длиннее. Он отделялся от первого в районе Порта Марчелика и обходил Хедеридатем с севера. И вот там никаких синих фигурок почти не было, зато имелись чёрные фигурки общества «Диахорисмос». Наступление врага уткнулось в горный хребет Столбы – и замерло. Что там случилось? И как дельтианцы остановили регулярные части Старого Эдема? Луис очень хотел бы знать, но ему не докладывали, а члены «Диахорисмоса» старательно отмалчивались.
Третий язык тянулся по самой границе СоЗаМаО с юго-запада, начинаясь в районе портового городка Сан-Валентино. А затем добирался до гор Дефромаг, утыкался в поселение Инокайм – и скапливался там большой красной кляксой. Из тех мест приходили странные и противоречивые донесения. И сразу по двум причинам. Во-первых, там тоже не было синих фишек, которые могли бы не только сдержать врага, но и послать весточку президенту СоЗаМаО…
А, во-вторых, сам городок Инокайм был откровенно паршивенький. Жили там какие-то отбросы и беженцы из Загорья. И как они умудрились остановить почти две сотни тысяч регулярных войск Старого Эдема – не представлял никто. А Луис Франсуа де Форет и вовсе начинал подозревать, что к нему в штаб, в армию и в народ набились самые безответственные, бесполезные и глупые люди всего юго-запада Марчелики…
Иначе как объяснить, что вся армия СоЗаМаО смогла остановить только четверть экспедиционного корпуса, и то напрягая все силы? А бандиты с дельтой на руке и бродяги на самой границе государства – оставшиеся три четверти?
– Ладно… – тяжело проговорил Луис. – Остановили, и хвала всем святым! Вы мне скажите, что дальше-то делать? И какие новости с юга? Там же собирались организовать какую-то конфедерацию!
– Никаких вестей, метен! – развёл руками представитель «Диахорисмоса». – Письмо из Викторина о начале переворота пришло, а потом всё, тишина…
– Метен Волгён, может, вы мне объясните? – Луис повернулся к говорившему и ткнул пальцем в горный хребет Столбы. – Тут вы всё знаете, но ничего не говорите… А тут, – палец президента показал на южное побережье Марчелики, – вы ничего не говорите, потому что не знаете… Тогда зачем вы тут вообще сидите?
– Сообщить вам, что тут, – представитель «Диахорисмоса» поднялся и ткнул в Столбы, – тоже скоро сопротивление закончится, метен де Форет.
– Как закончится? – удивился Луис, внутренне холодея.
– Причина, по которой мы там окопались, как бы… закончится. А значит, и сопротивление закончится. Думаю, вы успеете перебросить туда войска за пару недель… – Волгён сел на своё место и мстительно улыбнулся. Ему очень не понравилось, как президент СоЗаМаО с ним разговаривал.
– И куда же вы переведёте войска? – расстроенно спросил Луис.
– Скорее всего, отправим людей на юг, метен! – ответил Волгён. – Там явно что-то идёт не по плану…
– Но у нас нет войск тут!!! Тут, а не на юге!!! – взревел Луис де Форет, чувствуя, как от гнева краснеет лицо.
– Вы не единственные, – равнодушно пожал плечами Волгён.
– Насколько я знаю, мы единственные! – Луис всё-таки сумел взять себя в руки. – В остальных частях Марчелики таких крупных образований у вас нет. Ни одного. А нас зажимают в клещи!
– Сочувствую вам! – вздохнул представитель дельтианцев, но понял, что пора заканчивать ломать комедию. Ведь месть его уже вполне удовлетворила, а терпение президента было не безграничным. – Впрочем… Мы можем немного помочь вам с северной группировкой! Возможно, она просто куда-то исчезнет и не будет мешать. Зато обе южных вам придётся сдерживать своими силами.