Пока несчастный Мэйсон Нэш предавался унынию на борту «Ризона», на центральной исследовательской станции Плутона страдал от скуки контролёр электронных систем по имени Лин Гао. Он лениво смотрел, как мигает огоньками гражданский блок фотонной связи, обрабатывая отправку данных со всего радиуса Плутона.
Это была одна из тех скучных вахт, на которых ничего и никогда не происходит. Причём на протяжении многих лет. И поэтому несут эту вахту из рук вон плохо. Особенно те, кому уже довелось на ней побывать… Но раз уж отвлекаться вроде бы ни на какой вахте нельзя, то Лин Гао запустил на встроенный наушник музыку, понадеявшись, что никто не услышит. И принялся кидать в стену виртуальный мячик, качаясь на стуле.
Его напарник — Мирко Бабик — которому выпало следить за работой гораздо менее надёжных, чем фотонная связь, маяков вдоль орбиты Плутона, отлично слышал музыку. Однако говорить ничего не стал, хотя и страшно завидовал своему коллеге. У него что ни час, то сыпались жалобы от недовольных исследователей, которые никак не могли наладить связь.
А тут ещё зачем-то проснулся сломанный недавно маяк, который исключили из общей сети, пока его не подберут ремонтники…
Случиться это должно было скоро, потому что по какой-то невероятной случайности Плутон должен был подлететь к нужному сектору всего-то через полгода! И скоро можно будет наконец-то направить челнок для ремонта. Кто-то может спросить, где же тут случайность и совпадение? А всё просто: год для Плутона длится двести пятьдесят лет, так что формально планета была практически рядом, рукой подать — вшивые семьдесят пять миллионов километров!
И поэтому сигналу от маяка надо было идти всего пять минут. Однако тот, конечно, послал сигнал на другой маяк, который был поближе. А уже тот перенаправил сообщение на Плутон. Впрочем, удивил Мирко уже сам факт отправки какого-то сообщения с поломанного маяка…
— Что за чёрт? — в сердцах воскликнул он.
— Что там у тебя? — лениво отозвался Гао.
— Сломанный маяк проснулся и принимает сообщения! — ответил Мирко.
— Так ему Уилл ходовую часть убил… — вспомнил Гао. — А связь работает… Может, кто рядом оказался и решил воспользоваться?
— Во-первых, им нельзя воспользоваться просто так! Он же в спящем режиме. Принимает только аварийную волну и срочные сообщения. В общем, тому, кто это сделал, надо руки оторвать… — сурово сказал Мирко, открывая присланную из диспетчерской карту, где были отмечены примерные места обитания исследователей. — А… А, во-вторых, там нет никого!
— Как нет?! — удивился Гао, даже отключив наушники и виртуальный шарик. — А кто тогда сигнал послал?
— Не пойму… Не даёт открыть данные! — пожаловался Мирко.
Дан был очень хорошим ребёнком. И на память никогда не жаловался, потому что в первую половину жизни не успел её захламить, а во вторую — даже и не пытался. Поэтому в его голове всё ещё хранились коды, которые когда-то выдавали исследователям космоса для экстренной связи. И тут надо сказать, что десять лет назад нынешний гражданский комплекс фотонной связи был самым мощным. И единственным. И вообще был предназначен исключительно для срочных оповещений…
Несрочное могло подождать сутки-двое, пока дойдёт по системе ретрансляторов до Земли. Однако Дану надо было передать срочное сообщение, и он честно воспользовался кодами, которые заставили заучить его родители. И даже в шапке сообщения всё верно вбил — приоритеты, доступы, указания затронутых Международных Правил Освоения Космоса…
Вот только теперь все пользовались срочной связью совершенно свободно. Посланное сообщение поступало на тот самый передатчик, который десять лет назад был единственным, а затем вставало в очередь на отправку — и лишь через пару часов отправлялось, куда приказано.
А вот экстренная связь шла уже через новый, недавно доставленный комплекс фотонной связи…
— Пошёл приём… Ого! — Мирко выпучил глаза, глядя на объём сообщения.
— Останавливай и вскрывай! — азартно предложил Гао. — Это какая-то мистика!
— Не даёт… Гао, это что за!.. — дальше Мирко уже тарабанил такие слова, которые встроенный переводчик отказался переводить, но Лин в общем-то догадывался о смысле сказанного.
А затем он и сам высказался весьма непечатно, но с общим смыслом: «Ах ты непослушный и затейливый маршрутизатор! Куда это ты направляешь залюбленный вусмерть пакет данных?». Потому что огромное сообщение собиралось, как и просил Дан, послушно отправиться на новый фотонный передатчик, минуя длинную очередь из сообщений других исследователей.
За спиной контролёров протяжно завыли системы кондиционирования МООКовского агрегата, выходящего из спячки. Что и привлекло начальника смены — Альберта, который влетел в комнату, выпучив глаза. После чего, наградив подчинённых самыми нелестными эпитетами, очень нехорошим голосом спросил:
— Почему новый передатчик активен?!
— Так это, Альберт… Мы тут ни при чём! — сразу поднял руки ушлый Лин Гао.
А Мирко активно закивал и подтвердил:
— Это всё тот странный пакет с данными!
— Какой пакет? — сразу подобрался Альберт и кинулся к пульту.
Несколько движений руки, и карта из диспетчерской сменилась ещё одной. А потом ещё одной. На всех картах имелись отметки каких-то кораблей. Вот только совсем других, явно не исследовательских!.. И самое главное — ни один не находился рядом со сломанным маяком…
И тогда Альберт сделал то, чего делать очень не хотел. Он потребовал идентификатор человека, который только что заставил убиваться в цейтноте всю смену энергетиков станции — потому что новый передатчик был мощен и весьма прожорлив. А новых генераторов почему-то никто завезти на станцию не додумался.
Немного поартачившись, центральный управляющий станции на Плутоне всё-таки выдал данные космического корабля, с которого шла передача. А заодно и идентификационный номер человека, который отправил сообщение.
— «Ризон», регистрационный номер SF-1784-PP, — прочитал Альберт. — Корабль принадлежит миллионеру Мэйсону Нэшу…
— Космополит! — поморщился Гао.
— Да, из этих… — согласился Альберт. — И это его идентификационный номер? Что-то мне кажется, космополиты другие номера личным чипам присваивают…
И, конечно же, контролёры не смогли удержаться и проверили номер личного чипа в базе. А она незамедлительно сообщила им, что номер не найден среди текущих регистраций.
— Альберт, ты в архиве глянь! — посоветовал Мирко.
— Без тебя знаю!.. — огрызнулся начальник смены, раскрывая архив, где хранились данные всех людей, которые когда-либо посещали станцию.
И вот там, под спудом данных, накопившихся больше чем за десять лет, таинственный автор сообщения был найден…
— А-а-ахренеть! — единственный, кто решился издать хоть звук, был Мирко.
Впрочем, его можно было понять. С объёмного изображения над пультом контролёров на них смотрел мальчик лет девяти-десяти.
Некто Данила Краснов.
Когда в отсек связи ворвался пожилой начальник станции, Дмитрий Грин, трое мужчин так и смотрели на изображение, всё ещё пытаясь прийти в себя…
— Это кто? — спросил начальник станции, не став тренироваться в мате.
— Это человек, который отправил сообщение через спящий маяк! — ответил Мирко. — И это сообщение активировало новый фотонник.
— Помолчи! — попросил начальник станции, увидев имя.
— Шеф, надо блокировать передачу! — серьёзно сказал Альберт, беря себя в руки. — Ваши полномочия…
— Мы не будем блокировать передачу! — нахмурив брови, ответил Дмитрий. — Она составлена правильно. Я не имею права вмешиваться!
— Но это отправил ребёнок!.. — воскликнул Альберт.
— Это отправил взрослый человек, — отмахнулся Дмитрий. — Ты на дату рождения посмотри! Ему уже больше двадцати лет…
— Но он не отмечался у нас на станции! — предпринял последнюю попытку Альберт.
— Отмечался, — ответил Дмитрий.
— Его дело в архиве! Он прилетал сюда давным-давно и улетел! — Альберт весь покраснел от возмущения.
— Он не улетал из этого сектора… — с тяжёлым вздохом ответил Дмитрий.
По счастливой, для Дана, конечно же, случайности, Дмитрий Грин был одним из немногих людей, кто помнил странную историю с бесследным исчезновением исследовательского корабля, на борту которого находились два молодых учёных и их сын.
И если бы не это, Дмитрий предпочёл бы придержать странный пакет данных — и только потом выяснять, как, кто и почему его отправил. Но, вспомнив имя и фамилию, а также увидев дату, ему не пришлось поднимать архивы, чтобы узнать, почему дело отправилось именно туда — в архив.
— 11 марта 2359 года корабль с семьёй Красновых на борту бесследно исчез! — проговорил Дмитрий. — Через пять лет дело отправили в архив.
— А вдруг он попался пришельцам? И те заставили его запустить внутрь нашей системы вирус-убийцу?! — испугался Гао, который любил фантастику, но оценил взгляды присутствующих и быстро свернул тему: — Ну я просто предположил…
Запустившись, передатчик притушил свет в коридорах станции, а потом за тридцать секунд отбарабанил присланные данные на Землю, в штаб-квартиру МООК. А затем снова спокойно ушёл в спящий режим. Его работа была выполнена.
Потеря пакетов, неправильная интерпретация сообщений на Земле, а ещё перехват фотонной связи пришельцами и подмена вирусом, способным уничтожить всю информационную среду Солнечной системы… Да, теоретически фотонную связь перехватить нельзя, но пришельцы — это такие страшные твари! Особенно, если порождены непомерной фантазией фантастов… Ну или скучающих контролёров электронных систем…
И всё это не остановило присланную Даном информацию. Поэтому она вполне себе обычным путём поступила на сервера передатчика на Земле, а затем была отправлена на сервера штаб-квартиры МООК. И тут вышла на сцену ещё одна, самая последняя случайность. Дан знал лишь одного человека в МООК, а именно куратора родителей. И наизусть помнил его имя и адрес терминала в штаб-квартире МООК.