А Дан, стараясь не дать разгорячённой толпе остыть, продолжил:
— И пусть те, кто считает, что имеет право стрелять друг в друга во время нашествия аборигенов, сражаются с ними! Пусть те, кто всегда жил за нашими спинами, узнают, что такое удары григио! Пусть те, кто решил, что может делить НАШУ ЗЕМЛЮ, попробуют её отстоять, как это делаем мы!!! А уж если это не получится у них!!! Если они не справятся!!!..
Старган дождался, когда утихнут последние крики, и громко закончил:
— Мы будем рядом! Мы придём!
А затем Дан скромно спустился с трибуны под торжествующие крики людей. Он видел, как в их глазах загорелась надежда. Правда, он ещё не знал, как именно всё провернуть, но верил — у него получится. И тогда центральные равнины содрогнутся от страшной бойни, в которой будет только один победитель. Касадоры.
Не сразу удалось Дану заметить, что Ламберт машет ему рукой… Старик Франц вытащил Старгана из толпы и спешно повёл внутрь замка, где было не так шумно. В небольшой комнатке поблизости от входа уже сидели мэр Кастиелло де Романо и Варлеман Якобс.
— Отличная речь, метен Старган! — похвалил Жозеф де Романо. — Зажигательно! Грозно! И как раз то, что они хотели бы услышать.
— И, кстати, да… Формально Дан не предлагал нарушать правила! — заметил Франц. — Он лишь предложил вспомнить, зачем они нужны, и поступить правильно. В общем, всё получилось очень даже неплохо!..
— Осталось придумать, как незаметно добраться до Мезализы! — усмехнулся начальник стражи. — Это сейчас у нас тут тридцать тысяч рыл. А будет ещё больше. С севера идут десять самфунов. Не все в полном составе, но это куда лучше, чем ничего.
— Тут нечего думать, метены! — буркнул Дан. — Касадоры ходят там, где нет разведки. Мы знаем, как незаметно добраться до Мезализы. Ни дельтианцы, ни староэдемцы об этом не узнают.
— И кто будет наживкой для хаблов? — усмехнулся Ламберт.
— Мясник, устроив пожар, ещё раз показал себя отличным диверсантом… — Дан задумчиво покачал головой. — Пусть он соберёт отряд и действует! Он сможет. Даже не сомневайтесь.
— И вы уверены, что староэдемцы не успеют перебить дельтианцев? — уточнил мэр. — Думаете, они дождутся вас?
— У дельтианцев очень серьёзное вооружение, метены… — приоткрыл завесу тайны Дан. — Им оно досталось от страшных людей. Страшных и могущественных… Им есть, что противопоставить экспедиционному корпусу.
— Вы уверены в этом? — уточнил Ламберт.
— Как в том, что я сейчас разговариваю с вами, метен Ламберт! — кивнул Дан. — То есть, более чем уверен. Я не буду вдаваться в подробности этой истории… Оружие действительно страшное.
— Вы, Дан, тоже заинтересованы в чём-то там, в Мезализе?.. — прищурившись, заметил проницательный Франц. — Ведь вы бы всё равно отправились туда…
— Я бы отправился туда в любом случае, — не стал отрицать Дан. — Мне там нужен человек, которого зовут Ульрих Томази. Он нужен мне для того, чтобы вернуть украденную не у меня, но очень важную для всех вещь… Ну и просто чтобы он наконец-то сдох!.. Поэтому я буду преследовать его, если Томази вдруг сумеет уйти.
— Что ж, я вас понял… — кивнул Франц. — Если до битвы вы будете с нами и поможете всё организовать, то подробности меня не волнуют.
— Само собой, метены! — Дан решил не признаваться в том, что ещё вчера думал совсем иначе, собираясь увести вадсомад из города.
— Тогда пойдёмте к людям, — решил мэр. — Пора действовать! И вообще, люди ждут!..
ГЛАВА 12
Окрестности Мезализы, линия соприкосновения войск, Марчелика, 20 октября 1937 года М.Х.
— Да что же это такое, фортис!.. — отчаянно воскликнул десятник, когда уже третий его солдат свалился на землю с пробитой грудью.
На войне, к несчастью, умирают люди, на то она и война. Как бы ни было жалко каждую отдельную жизнь, как бы ни хотелось обойтись без потерь, но смерть всегда собирает свою жатву. Так было во времена мечей и стрел, и так было во времена мушкетов и пушек. Так было — и так, к сожалению, будет. Это неизбежно, практически неотвратимо и почти неискоренимо. Во всяком случае, ни один просвещённый мыслитель на Эрфе не нашёл пока вариантов, как навеки закончить с кровопролитиями.
А ещё у смерти, даже на войне, бывают разные лица. И это тоже вполне привычно и понятно. Можно получить смертельное ранение. А можно споткнуться, упасть головой вниз в окоп — и сломать шею, то есть стать жертвой обычного несчастного случая. Можно серьёзно заболеть — и это тоже приведёт к скоропостижной кончине. Ведь то, что в обычной жизни легко лечится под надзором врачей, в походных условиях становится опасным. Да и вообще, на войне можно умереть даже от старости…
И всё это не вызывает у военных ни вопросов, ни возмущения. Они люди бывалые и не закрывают глаза на то, что может случиться совершенно неожиданно — и, одновременно, вполне предсказуемо. Поэтому тот факт, что вот уже третий солдат получил смертельное ранение в грудь, сам по себе не мог вызвать возмущения десятника…
Возмущало бывалого командира совсем другое. А если конкретнее — то, что этот солдат никоим образом не подставлялся. Парень сидел в укрытии за мешками с песком и за досками, которые эти мешки подпирали.
И всё-таки был убит, потому что светящийся снаряд, запущенный со стороны мятежников, пробил и мешки, и доски, и грудь несчастного…
А вот это уже было возмутительно!.. Потому что никто здесь не знал, как защититься от страшного оружия. Вот как скрыться от пуль, сыплющихся градом, староэдемцы знали. А от светящихся снарядов укрытия не было…
К сожалению, фортис Верус, которому был адресован вопрос десятника, тоже понятия не имел, что это такое делается. И уж тем более, как с этим теперь бороться. Он и сам задавался тем же вопросом. А ещё старательно пытался придумать хоть одно существенное укрытие, в котором было бы безопасно: и ему, и десятнику, и солдатам…
Правда, гениальное озарение никак не приходило, а мысли Кристиана постоянно возвращались к такой близкой и возможной смерти. Ведь одно дело, когда смерть поджидает тебя за каждым углом, а совсем другое — когда она тебя за каждым углом сама находит. Тут волей-неволей приходилось о ней беспрерывно думать…
— Полнейший беспорядок! — ответил Кристиан, чтобы хоть как-то поддержать и бесполезный диалог, и отчаявшегося десятника.
А затем с надеждой покосился на артиллерийское гнездо.
К сожалению, первыми, кого убили сияющие снаряды, и были артиллеристы. Они полегли, так и не сумев достать загадочного стрелка с его не менее загадочным оружием. И теперь целый участок боя оказался под полным контролем мятежников. А те, пользуясь случаем, творили всё что хотели, не давая правительственным войскам и носа высунуть из укрытий…
— Надо добраться до орудий и расстрелять эту сволочь! — наконец, решился Крист, дёргая десятника за рукав. — Я увидел позицию, где он скрывается!..
— Помилуйте, фортис! Мы же артиллерийскому делу не обученные! — возмутился десятник, снова приседая и прикрывая голову руками.
К счастью, на этот раз снова пронесло… И Крист, и он сам до сих пор были живы: видимо, они пока не стали приоритетными целями «сияющего» стрелка.
— Я умею стрелять из этих орудий! Вам нужно только помочь их повернуть! — крикнул Крист, стараясь перекричать грохот взрывов и треск стрельбы.
С тяжёлым вздохом уставший, но пока не сдавшийся десятник кивнул. Он принялся собирать оставшихся бойцов, чуть ли не за шкирку вытаскивая их в проход окопа, а затем, подгоняя пинками, гнать бедолаг в сторону артиллерийского гнезда.
Кристиан тоже побежал туда, стараясь пригнуться как можно ниже. Пока что его скромная персона не привлекла внимания обладателя страшного оружия… Однако стоит ему открыть стрельбу, как «сияющий» стрелок попытается устранить опасность. В этом Кристиан не сомневался ни минуты, потому что сам бы именно так и сделал…
Ещё три дня назад, при первых боях с мятежниками, засевшими в Мезализе, всё было в полном порядке. Обычные жители Марчелики, обычные мятежники, обычное оружие — вполне привычно и понятно. Да, мятежники Мезализы отличались чуть большей дисциплиной и выучкой, чем обычные ополченцы и новобранцы. Однако ничем не могли особо удивить солдат легиона Старого Эдема.
А вот сегодня, по всей линии соприкосновения, началось твориться что-то загадочное… Вместо винтовочных «подарков», позиции солдат экспедиционного корпуса поливало дождём из тяжёлых пулемётных пуль. И одно попадание такой пули было способно вывести из боя даже самых матёрых бойцов.
А вслед за этим заработала неизвестная дальнобойная артиллерия. Ну а потом как раз появился тот самый проклятый стрелок со своей навеки проклятой пушкой…
И бой стал совсем уж странным.
Добраться до своих орудий оказалось не слишком сложным. Однако стоило начать их наводить, как неизвестный стрелок принялся буквально осыпать артиллерийские позиции сияющим дождём. Радовало только то, что меткость у него заметно хромала. Ну и металлические части артиллерии каким-то непонятным образом останавливали выстрелы…
— Укрывайтесь за щитками! Не высовывайтесь! — кричал Крист, помогая солдатам с первым орудием.
Честно говоря, он сам не ожидал от себя такого героизма. Просто в какой-то момент понял, что если сейчас ничего не сделает, то кровопролитный бой будет проигран практически вчистую. Да и обидно было просто сидеть под огнём и безропотно ждать смерти… Вот и помчался молодой офицер туда, где от него могла быть хоть какая-то польза.
Крист приказал зарядить все пять оставшихся орудий. Однако в результате успели зарядить только четыре, а пятое накрыло выстрелом из вражеской артиллерии. Крист навёл оставшиеся орудия на то укрытие, откуда сеял смерть неизвестный стрелок, поставил солдат наизготовку — и, обещав себе, что не зажмурится в последний момент, махнул рукой.
Солдаты дёрнули тросы. Артиллерия плюнула дымом и грохотом. Четыре тяжёлых разрывных снаряда по пологой дуге устремились к цели. Взрыв громыхнул в затуманенной дали, полностью спрятав в дыму и пыли вершину холма. А солдаты уже кинулись снова заряжать орудия…