Ровно столько дельтианцев прибыли в его лагерь после окончания битвы в Мезализе. А ведь там, в городе, их ещё оставались многие сотни… Вот только ехать за Томази они больше не желали. На север подались лишь те, кто понимал, что у касадоров им светит исключительно пеньковый галстук или несколько граммов свинца.
Увы! Как ни больно было осознавать, но все планы Томази по восстановлению «Диахорисмоса» провалились. Люди больше не хотели за ним идти. И теперь ему предстояло начинать всё сначала на восточном побережье. С этими жалкими сорока тремя бойцами. И то, если он сумеет без жены доказать, что имеет право управлять производствами её семьи…
О том, куда делась Марианна, Ульрих старался не думать. В какой-то момент жена стала настолько безразлична Томази, что скажи ему кто, будто её поразил морской гриб, он только плечами пожал бы — хотя такой участи и врагам бы не пожелал… Хотя, если честно, в этом вопросе он себя немного обманывал: потому что с врагами, бывало, творил и что похуже.
— Шеф, пиво! — вернувшийся боец протянул ему запотевшую бутылку с холодным напитком.
Томази не знал, где тот умудрился достать охлаждённое пиво в такую жару. Однако спрашивать не стал: просто благодарно кивнул, сорвал крышку и жадно отхлебнул.
«Соберись, Ульрих! Соберись! Возьми себя в руки! Ты ещё добьёшься величия! Обязательно добьёшься! Если не сопьёшься…».
Вспомнив о том, что своих людей надо вознаграждать, Томази достал из кармана купюру и протянул расторопному бойцу:
— Не знаю, когда они теперь пригодятся… Но спасибо!
Пьяный и потрёпанный Ульрих снова превращался во всемогущего и всесильного главу южного общества «Диахорисмос». И на восторженном лице бойца одобрение читалось, как в открытой книге…
Ровно до того момента, пока это лицо не перекосило, как будто у бедняги болел зуб. Он всё ещё смотрел на Томази, и можно было подумать, что смена эмоций вызвана чем-то в его шефе, но… Разорванное плечо и долетевший хлопок выстрела как бы подсказывали, что парню просто очень и очень больно.
Правда, Томази понадобилась ещё целая секунда, чтобы осознать случившееся. Всё-таки выпитое накануне, да и несколько глотков пива с утра, явно препятствовали нормальной работе мысли. Но, судя по лёгкой боли в затылке, в ближайшее время хмель собирался выйти из Ульриха. И самое время!..
— Тревога! — заорал Томази, бросаясь к ближайшему укрытию, которым оказалась пара ящиков. — Нападение!!!
Там, где он стоял ещё секунду назад, уже свистнули новые пули. Одна из них пробила грудь раненому в плечо бойцу, принёсшему пиво. И тот начал оседать на землю с очень обиженным лицом человека, который собирается поплакать.
Ульрих всего этого уже не видел. Из укрытия он пытался рассмотреть в чудом не потерянный бинокль, кто это на них напал. Пока он видел только форму староэдемцев, но эти ребята хоть и были отличными солдатами, но явно не должны были так стрелять из винтовок. Томази готов был спорить на что угодно: где-то рядом есть ещё и касадоры…
А потому, пригибаясь, со всех ног кинулся к загнанному в теснину фургону.
— Поль! Готовь пулемёт! — закричал он на бегу.
И тут же, будто услышав его приказ, со стороны входа в овраг застрекотал пулемёт — правда, не его людей, а староэдемцев. Пули пробивали белую ткань шатров, впивались в тела бойцов, и вскоре над лагерем повис один сплошной крик, ор и стон. Уже доставая тяжёлую и страшную машину, последнюю из тех, что выдал Нэш, Томази понимал, что в этот раз она ему не поможет. Лишь даст возможность сбежать. Вот только сбегать-то он собирался с золотоносным деревом…
— Тащите фургон на холм! — рыкнул он десятку охранников. — Поль! Поль!
— Да, шеф!
— Бери пулемёт и стреляй! — приказал Томази дельтианцу, который был настолько глуп, что за прошедшие дни с лихвой доказал свою угодливость.
— Но… — попытался было возразить Поль.
— Стреляй, пока не кончатся патроны, а потом уходи за нами! — оборвал его Ульрих, хлопнув по плечу рукой и как бы показывая: мол, дело-то плёвое.
В этих вопросах, как давно убедился Томази, главное — уверенный тон. А Поля ему было не особо жалко: таких лизоблюдов у Томази всегда хватало. Сберечь он хотел десятерых бойцов золотоносного дерева. Верных, умелых и молчаливых. Правда, желательно было, чтобы Поль сам, добровольно, согласился прикрывать их отход…
И дельтианец поверил Томази. Он быстро установил пулемёт за брёвнышком, которое удачно прикрывало его от нападавших. А затем торопливо достал ленту из первого из трёх последних ящиков с патронами, зарядил, прицелился и открыл огонь…
Патрульный крейсер на орбите Эрфы, 30 ноября 1937 года М.Х.
Отряд на экране разделился. Цель двигалась в сопровождении трёх спутников по дуге от основного места схватки, обходя лощину в склоне холма. В то время как основные силы отчаянно били врагу в лоб.
— Силы небесные, да что же они творят-то?! — в ужасе проговорил дядя Миша, хватаясь за голову.
— Ну, с точки зрения тактики, это простейший приём!.. — заметил Ван Ксу, стоявший посреди кают-компании в полном боевом облачении.
— Что? Какая тактика? — не понял куратор МООК.
— Если невозможно победить противника во фронт, надо послать отряд в тыл! — ответил Ван Ксу и указал на экран. — Они так и сделали. Ничего необычного!
— Да при чём тут тактика?! — возопил дядя Миша и тоже указал на экран. — Кто им дал печеньку?! Кто, я спрашиваю?!
— В смысле, переманил на тёмную сторону? — не удержался один из тех исследователей, кто тоже наблюдал за боем.
— Какую тёмную сторону?! — дядя Миша обвёл кают-компанию растерянным взглядом, схватившись за волосы. — При чём тут сторона…
— Ну это же из классики! — удивился всё тот же исследователь. — Переходи на тёмную сторону: у нас есть печеньки…
— В жопу себе свои печеньки засуньте! — не выдержал обычно вежливый координатор МООК, а потом ткнул пальцем в изображение, увеличивая стрелка в лощине: — Бездари! Это — печенька! Пулемёт «Печенег», мод 2067! Самое популярное оружие начала африканских войн! Вы каким местом учили историю?! Какая сволочь выдала этим дикарям оружие, которое стало символом прогрессорства на Земле, а?!
— Подозреваю, это был Мэйсон Нэш! — бодро заметил динамик голосом капитана Хабибо Абди. — А к вашему мнению я присоединяюсь. И ответственно заявляю, что эти умники — полные бездари! Лично заставлю всех сдавать зачёт по африканским войнам конца двадцать первого — начала двадцать второго веков!.. Вы даже не представляете, сколько ваших предков мои прапрадеды на тот свет отправили, придурки…
— Что ещё было? — спросил дядя Миша, обводя каюту тяжёлым взглядом.
— Мы как-то реестр не составляли, — смущённо признался Ван Ксу. — Только отследили, куда местные все подарочки с Земли стащили…
— Почему не изъяли? — удивлённо спросил дядя Миша.
— Согласно инструкции, хотели избежать обнаружения! — радостно отрапортовал капитан через динамик. — Мы зафиксировали некоторое количество дальнобойной артиллерии, пулемётов и плазмомётов.
— Ещё и плазмомёты… — слабым голосом проговорил дядя Миша, устав удивляться.
Из коридора долетел низкий и протяжный рёв, как будто кто-то обидел осла, который теперь жаловался на этого нехорошего человека.
— Это что? — спросил дядя Миша. — Ревун тревоги?
— Что у вас там происходит?! — взревел не хуже ревуна капитан, забыв отключить связь.
— Зафиксирован всплеск гравитационного воздействия со стороны Эрфы! Включаем маневровые! — откликнулся издалека голос помощника. — Капитан! Дайте согласие на запуск! Мы начинаем падать!
— Что за бред?! Дэнис, немедленно исправьте орбиту!
— Капитан! — дядя Миша посмотрел вверх, будто уловители звука так лучше могли передать голос. — Капитан! Я беру десантников и начинаю высадку на планету!
— Это против правил МООК! — возмутился Хабибо.
— Я и есть куратор из МООК! Высадка происходит с моей санкции! — рявкнул дядя Миша и повернулся к Ван Ксу.
— Конечно-конечно! — покладисто согласился тот. — Позвольте, я провожу вас к шаттлу! Прошу!
Под рёв тревоги координатор МООК и командир десантников выскочили в коридор. И только после этого злосчастный исследователь, вспоминавший про печеньки и тёмную сторону, решился заговорить:
— Надеюсь, про экзамен по африканским войнам — это была шутка…
— Я тебе такую шутку пошучу! — отозвался Хабибо, который всё ещё не отключил динамик. — Печеньки у него с тёмной стороны! Как всю эту древность времён Римской Империи вспоминать, так он впереди всех кричал! А как не позорить всех, кто историю не знает, перед координатором МООК, так помолчать не мог! Иди учи историю!
Исследователь молча показал язык потолку каюты.
— Эй! У меня изображение тут есть! — донёсся возмущённый крик капитана. — Ты что, мне язык показал? А ну иди сюда, умник сраный, я тебе его вырву!..
Не выдержав угрозы физического давления, интеллигентный исследователь вскочил и кинулся бежать прочь от страшных динамиков. А грохочущий голос капитана разносился уже по всему кораблю, перекрывая даже ревун:
— Куда побежал?! А?!.. Ко мне побежал в рубку, чтобы я не бегал?!.. Где ты там, задрот?!.. А-а-а! Ты в каюте спрятался!.. Ты думаешь, я не знаю, кто у меня в какой каюте?!..
Следующая реплика капитана всё так же прогремела на весь корабль. Равно, как и хохот других пассажиров и членов экипажа.
— Ты придёшь в рубку, задрот трусливый! Я вырву тебе язык и засуну тебе его в твою бледную задницу! И ты мне этой задницей будешь потом про печеньки рассказывать!..
Красный Овраг, 30 ноября 1937 года М.Х.
Томази тяжело дышал, но продолжал упираться в фургон плечом. К сожалению, выезд из Красного Оврага был только один. Лощина слегка изгибалась, постепенно поднимаясь к вершине холма, и в этом месте, укрытый от стрельбы противника, любой неумёха мог бы забраться наверх. А дальнейшее бегство было просто делом техники. Затеряться на просторах Марчелики — много ума не надо…