Впрочем, несмотря на жёсткость, мясо у него было питательное, а все его недостатки легко убирались приправами из травок, которые тётя Луиза собрала на равнине. И, конечно, правильным приготовлением, которым всё та же тётя Луиза владела в совершенстве.
Лагерь разбили в стороне от прохода, где уже начинался пир стервятников. Забрались на холм, нарвали побольше сухостоя, чтобы хватило на ночь и на утро – и улеглись, закутавшись в трофейные одеяла. Раненых, которые не могли позаботиться о себе сами, уложили в телегу, а сверху на двух палках растянули тент, который стал им на эту ночь скосом крыши.
Номад Рональда Айвери, Подкова Сборщика, три дня пути от города Стеинхольвег, Марчелика. 22 апреля 1935 года М.Х.
Стивен проснулся в отвратительном настроении. Во-первых, потому что проснулся очень рано – затемно, разбуженный одним из десяти касадоров, что прибыли с Йоханом Беккером. Вообще-то их было двенадцать, но двое ещё ночью уехали в фургоне, увозя спящего Старика. Во-вторых, потому что на душе кошки скребли от того, что ему предстояло сделать…
И ещё немного от того, что он сделал накануне, отправив парней на верную гибель, а Старика – на мучительную смерть. Стивен много лет был в одном номаде с этими людьми, а потому успел сродниться – и даже перестал их совсем уж отчаянно презирать.
Никто и не знал, насколько сильно он ненавидит собственного брата… Они родились и выросли на Старом Эдеме, в благополучной зажиточной семье. У них были любящие родители, уютный дом, вкусная еда и хорошие игрушки. Вместе с братом они росли, разбивали носы соседским хулиганам и ходили в школу. Правда, носы чаще разбивал Рональд, а Стивен обычно стоял в стороне – но это, конечно же, дело десятое. Просто младший Айвери, как он сам считал, всегда был куда более благоразумным.
Потом Рональд уехал обучаться в столицу, а Стивен остался в родном городке, отчаянно скучая по брату. Если бы он только знал, чем обернётся возвращение Рона… Если бы только знал…
Брат так и не рассказал ему, что именно тогда случилось в столице. Несколько лет он писал письма домой, рассказывая о том, как учился, как служил в каком-то учреждении… Но однажды, пасмурным осенним вечером, Рональд внезапно появился на пороге отчего дома – хмурый и встревоженный.
Он сообщил, что за ним устроили охоту, и вся их семья может пострадать. Отец с матерью не поверили сыну и отказались покидать родной дом. Стивен тоже не хотел. В результате Рональду пришлось, скрипя зубами, уезжать одному. Однако всё сложилось иначе…
Стивен пошёл проводить его до станции. Они стояли, ждали поезда… И тут на горизонте вспыхнуло зарево пожара. Уже потом политеи, изучив останки родителей, сказали, что мать и отца сначала застрелили, а потом – подожгли дом. Рональд корил себя за то, что был недостаточно убедителен. А Стивен, лишившийся всего в один момент, просто возненавидел его.
Но старший брат отказался уезжать один. Он боялся, что Стивена всё ещё могут убить. И тогда Айвери-младший сдался и поехал с Рональдом. Три года они прятались по съёмным комнатам и квартирам на окраине Народной Аристократии. Чудом им удалось уйти, когда неизвестные преследователи вышли на след беглецов. У Рона обнаружились какие-то знакомые, которые помогли им сменить документы, достать билеты на пароход и срочно отплыть в Марчелику.
Здесь, на незнакомом континенте, без друзей и знакомых, Стивену некуда было деваться. Он постоянно находился при брате, которого люто ненавидел. Однако со временем ненависть поутихла, а потом ушла и жгучая злость. Осталась только обида за испорченную жизнь: ни семьи, ни детей, ни кола, ни двора… И презрение. К Рональду, его друзьям и приятелям, к членам номада… Но Стивен научился скрывать эти чувства.
Много лет он путешествовал с номадом: учился стрелять, держаться в седле, бить морды, пить дрянные спирты и не брезговать шлюхами. Много лет Стивен мечтал избавиться от всего этого разом. Иногда он даже заикался о том, чтобы уйти, но Рональд каждый раз повторял, как его ценит, как любит и не хочет терять. И Стивен оставался, понимая, что его уход лишь покажет всю глубину его презрения к брату. А он предпочитал презирать тихо, получая в обмен те блага, которые не снились в номаде даже Старику…
Стивен тоже оброс связями. Среди сборщиков, среди касадоров. Не всем нравилось руководство его брата, не всем нравились привилегии, которые имел Старик – а точнее, его особо ценное мнение. Раскол зрел уже давно, и нужен был лишь хороший план, как сместить старое руководство… А вот с планами у Стивена всегда выходило не очень. Каждый раз, когда он пытался хоть что-нибудь придумать, получалась ни на что не годная галиматья…
К счастью, он неплохо сдружился с Йоханом Беккером, а через него и с другими главами номадов самфуна. Не со всеми, конечно. С теми, кто готов был хоть что-то менять. В Марчелике зрели перемены, и Стивен прямо-таки чувствовал, что надо просто оказаться в нужном месте и в нужное время. А его тупица-брат всего этого не замечал в упор.
Ну а вскоре появились дельтианцы – общество касадоров, готовых изменить привычный мир Марчелики. Вот они-то и помогли Стивену составить отличный план…
Собственно, десять дельтианцев должны были стать ударной силой бунта: Стивен был уверен, что остальные его сторонники если и переживут утро, то ненадолго. Слишком много было в номаде Айвери тех, кто всё ещё горой стоял за Рональда.
Пора было приниматься за дело. Подсадной «пленный касадор из вадсомада» уже был связан и стоял на коленях у крыльца фургона. Дело оставалось за малым – поднять бучу. И Стивен считал, что с этим он справится на отлично…
– Убили!!! – заорал он во всё горло. – Как убили?! Их же было десять человек, сукин ты сын!
Пленник дёрнулся и сжался. Этот несчастный действительно был касадором из вадсомада: вот только привезли его дельтианцы совсем из других земель. О том, что его ждёт, он не знал, считая, что ему банально придётся сыграть роль пленника, а потом обрести свободу. Но уж кто-кто, а Рональд умел добывать сведения из пленных… Поэтому несчастному оставалось жить считанные минуты.
– Ты видел их тела?! Ты был там?! – кричал Стивен, с удовлетворением подмечая, как из фургонов вокруг выбираются люди.
– Да… Их было десять. Мы перебили всех… – заученно сказал пленник. Лицо ему изукрасили ещё накануне, пообещав отпустить и отсыпать деньжат, если всё скажет, как надо. – В моих вещах лежит винтовка одного из них… «Томас» двадцать первого года…
Найти нужную винтовку и привести её в тот же вид, что у Иоганна, было тяжело. Однако никто и не собирался её показывать вблизи – только издалека. И когда один из дельтианцев достал винтовку, по рядам сборщиков и касадоров прокатились шепотки: «Это Иоганна… У Иоганна была такая… «Томас» Гана… Не могу поверить…».
– Как это случилось? – спросил Стивен, заметив, как из фургона вышел его брат. – Рассказывай!
– Мы уходили через Пальцы Стервятника… Они ехали по следу. Наш главарь, Ивар… Он приказал остановиться и приготовить засаду. Вчера днём мы подловили их в проходе и перестреляли с уступов… Тела бросили чуть в стороне…
Во время рассказа Стивен как бы невзначай сместился за спину пленнику и пустил скупую слезу, а когда тот закончил – выхватил револьвер и выстрелил в затылок.
– Сукины дети… Ублюдки… Ты!.. – Стивен перевёл взгляд на Рональда. – Ты их всех погубил!
– Нужно найти тела, – начал было Рональд, но его прервали.
– Какие, етить тебя, тела?! Ты убил пацанов, отправив их на верную смерть!..
– Рон, ты вконец омудачился! – раздался голос одного из сторонников Стивена.
– Бога ради, Рон!.. – Роза тоже не осталась в стороне. – Тебя ведь просили не отправлять одного Дана! Не отправлять неопытных парней на смерть!
– Они попали в засаду по своей неопытности! – воскликнул Стивен с хорошо прочувствованной ноткой горечи. – Будь с ними хоть один серьёзный касадор, этого можно было избежать!..
«Ну давай же, брат! Пойми, что происходит! Давай! – думал он, глядя Айвери-старшему в лицо и выискивая признаки осознания. – Тебя предали, сволочь! Предали! Пойми ты уже!..».
Рональд покачал головой и произнёс именно то, что от него и ожидалось.
– Перед тем, как утверждать, что они умерли, надо ещё увидеть тела! – он кинул тревожный взгляд на фургон Старика, но оттуда почему-то никто не выходил. – Дан опытный, хоть и молодой касадор. Он будет поумнее многих здесь кричащих о неопытности!..
– В самом деле! – заметил один из ветеранов. – Уж в Пальцы Стервятника он бы не полез, ничего не разведав!
Стивен был уверен, что полез бы. Он давно наблюдал за мальчишкой – отморозок, немного туповат, но умеет это неплохо скрывать. Если бы Дан был предан не Старику, а ему – был бы идеальным касадором. Но всё сложилось, как сложилось. Стивен и сам удивился, что в погоню вместе с Даном отправилось ещё несколько человек. И это после того, как люди Ивара увели только четырёх женщин. Чистое везение, не иначе!..
Со стороны соседей подтянулись несколько касадоров – послушать, что происходит. Появился и сам Йохан Беккер. Он состроил встревоженное лицо и подошёл поближе.
– Правила есть правила! – рыкнул Рональд. – Их кровью писали!
– Да ты уже трактат кровью написал, сволочь! Где мой сын?! Где Вольф?! – закричала Маргарет, вцепившись в руку побледневшего, как мел, мужа.
– Уймись, Маргарет! – потребовал старый касадор Джон Грин, приходившийся братом её супругу.
– Расходитесь! – Рон приказал именно то, что от него и ожидали, потому что непредсказуемость в его действия всегда вносил Старик. – Расходитесь, мы съездим к…
– Рональд Айвери! Никуда ты не поедешь! – произнёс Стивен отрепетированно охрипшим голосом.
– Стивен, не надо так…
– Ну наконец-то!..
Касадоры принялись подтягиваться к месту стычки, а Рональд, в конце концов, посмотрел в лицо брату. И то, что он увидел там, ему совсем не понравилось. Ненависть… Всегда, с той проклятой ночи, когда убили родителей и сожгли дом, он пытался загладить свою вину. Он старался дать брату то, что тот потерял на Старом Эдеме, не замечая, что давно уже дал во много раз больше. Он чувствовал ненависть Стивена – и очень надеялся, что когда-нибудь она пройдёт.