Необычно, однако, он ведет себя сегодня, подумалось Трой.
— Итак, начнем! — возопила миссис Форрестер.
И Хилари начал. С видом твердым и решительным он заявил, что в свете последних событий возникла, пожалуй, необходимость в небольшом совещании, какое предлагается провести в кабинете. Тетка опять попыталась перебить его каким-то замечанием, но оратор сурово заставил ее умолкнуть. Каждая новая произнесенная фраза, казалось, добавляла ему уверенности. В завершение речи он со светской ловкостью взял Аллейна под локоть и, рассыпая по дороге каскады горячечных острот и шуточек, повлек его прочь из будуара.
— Дорогая моя! — Не успела закрыться дверь, как Крессида бросилась к Трой. — Ну и ну! Ваш муж-то! Знаете ли? Я прямо вам скажу. Что надо. Первый сорт. Лучший из лучших.
Кабинет помещался в восточном крыле усадьбы — по соседству с будуаром. Хилари заметно суетился — зажег все имеющиеся в комнате светильники, стал предлагать Алейну то чаю (они с Трой ведь пропустили вечерний чай), то чего-нибудь покрепче.
— Самое противное время суток, какое-то беспородное, как я его называю… Точно не хотите?
Аллейн точно не хотел.
— Вы собирались поговорить со мной об этом деле, если я правильно понял? — прямо спросил он. — Трой уже изложила мне детали. Уверен, вам следует сообщить все местной полиции.
— Она не сомневалась, что вы так скажете. Я же просто хотел предварительно проконсультироваться с вами. Надеюсь, вы не против?
— Конечно, не против. Но история эта продолжается уже сутки с лишним, не так ли? Право, не думаю, что имеет смысл ждать дольше. Предлагаю немедленно связаться с суперинтендантом здешней полиции. Вы его знаете?
— О да. С самой неблагоприятной стороны. Он настроен грубо неприязненно против всего штата моей прислуги. Боюсь, я не смогу.
— Почему? Где находится ближайшее отделение? В Даунлоу?
— Да. По-моему, там… Да!
— И тамошний суперинтендант — парень по фамилии Рэйберн, верно?
— …Не стоит ли нам предварительно посоветоваться с Марчбэнксом? Марчбэнксом из «Юдоли», я имею в виду?
— Не сомневаюсь, что он даст вам точно тот же совет, слово в слово.
— Ох-х! — шумно выдохнул Хилари. — И я тоже не сомневаюсь, что вы абсолютно правы, но… мне так претят подобные вещи! Не могу рассчитывать на ваше понимание, но всем, кто работает здесь, в «Алебардах»… им это тоже не понравится. Просто взбесит. Полиция по всему дому! Вопросы… Их спокойная жизнь разобьется в пух и прах.
— Боюсь, им придется проглотить эту пилюлю.
— О, чер-р-рт! — пробурчал хозяин дома. — Ну, хорошо. Прошу простить меня, мистер Аллейн. Я, кажется, вел себя недопустимо.
— Звоните Рэйберну, и покончим с этим. В конце концов, разве нельзя предположить, что этот Маулт, по причинам, нам пока неизвестным, просто взял и ушел из поместья пешком по проезжей дороге, а потом поймал на ней попутку до ближайшей станции? Кстати, кто-нибудь проверял: пальто, шляпа, деньги остались в его комнате?
— Да-да. Вашей супруге это сразу пришло в голову. Насколько можно судить, все на месте.
— В общем, давайте звонить.
Хилари поглядел на своего решительного собеседника, испустил еще один горький вздох, сел за письменный стол и открыл телефонный справочник.
Аллейн подошел к окну и выглянул во двор. Там, как в зеркале, отражался сам кабинет, но за ним можно было, присмотревшись, различить гору всякого хлама: осколки стекла, какой-то мусор, затоптанные кучи сорняков, а посреди всего этого — совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, — торчала молодая пихта с наполовину обломанными ветвями. Жена уже показывала ему вид из своего окна, и он, сопоставив, догадался: это деревце росло как раз под окнами гардеробной полковника Форрестера. Значит, где-то здесь Трой и видела Винсента, посреди ночи выбрасывавшего рождественскую елку. И здесь же садовник с помощниками прочесывали вилами зимнюю оранжерею, когда Трой уезжала в Даунлоу. Следователь приложил ладонь козырьком ко лбу и сместился чуть в сторону — так он мог избавиться от отображения освещенной комнаты перед глазами и как следует всмотреться в темный силуэт развалин внизу. А вот и елка! Лежит себе на земле среди битого стекла и бурьяна. На одной из веточек так и остался висеть обрывок праздничной мишуры — его ясно видно в свете фонаря.
Тем временем Хилари соединили с нужным абонентом. Повернувшись к Аллейну спиной, он собрался с духом и принялся формулировать пространное официальное заявление в полицию, суперинтенданту Рэйберну из Управления внутренних дел Даунлоу. Учитывая все обстоятельства, получалось у него вполне связно. Мужу Трой в былые времена не раз, не десять и не пятьдесят раз приходилось выслушивать «рассказы» людей, оказавшихся примерно в том же положении, что сейчас Билл-Тасман, и надо признать, от большинства из них толку было куда меньше, и выражались они куда сумбурнее. Что ж, жена предупреждала: этот человек умеет удивлять.
Он со всей тщательностью излагал существенные детали: имена, точное время тех и иных событий, характеристики участников. Мистер Рэйберн на том конце провода, очевидно, записывал.
— Премного вам обязан, суперинтендант, — произнес наконец Хилари. — Да, и еще одно. У меня в доме сейчас находится…
Ну вот, начинается, подумал Аллейн.
Хилари со скрипом повернулся в кресле на колесиках и сделал умоляющие глаза.
— Да, — продолжил он. — Именно. Фактически я делаю это по его предложению. Вот он как раз стоит рядом. Не хотите ли перемолвиться с ним парой слов? Конечно, пожалуйста, — и владелец усадьбы протянул трубку своему гостю.
— Здравствуйте, — отрывисто произнес Аллейн. — Мистер Рэйберн?
— Старший суперинтендант Аллейн?
— Точно так.
— Вот тебе на. Сколько лет, сколько зим, — повеселел мистер Рэйберн. — Помните то дельце в шестьдесят пятом?
— Еще бы. Как поживаете, Джек?
— Не жалуюсь. Как я понял, у вас там приключились какие-то неприятности?
— Похоже на то.
— А что вы делаете в «Алебардах», полковник[116]?
— Я тут оказался случайно. Это не мое дело.
— Но вы считаете, что нам стоит всплыть там в усадьбе по рубку и одним глазком взглянуть для очистки совести?
— Ваш непосредственный шеф наверняка счел бы так же. Кто-то же должен все это разгрести, я полагаю.
— Мир — настоящая юдоль скорби. Никаких мне тихих рождественских каникул в кругу семьи. Смешно было и рассчитывать. Вместо них ограбление церкви, подозрение на поджог, три автоаварии со смертельным исходом, и половина моих парней валяется с гриппом. Теперь еще и это. А вы-то хороши! Ведете светскую жизнь? Вращаетесь в высшем обществе?
— Так вы заедете сюда, Джек?
— Не сомневайтесь.
— Отлично. Да, и еще, Джек, предупрежу заранее: возможно, понадобится разыскная группа.
— Спасибо за подсказку, дорогой сэр. Конец связи.
Аллейн положил трубку и повернулся к Хилари. Тот глядел на него, сложив пальцы домиком.
— Ну вот, — сказал Билл-Тасман. — Я сделал, как вы велели.
— И это было весьма целесообразно.
— А вы… Вы даже не спросили меня ни о чем. Ни единого вопроса об этом чертовом прохвосте. Ничего!
— Я этим делом не занимаюсь.
— Вы говорите как врач, — сердито заметил Хилари.
— В каком смысле?
— Ни шагу в сторону от профессиональной этики. Все по уставу.
— У нас и вправду есть свои неписаные правила.
— Было бы гораздо лучше для всех, если бы… Я пришел к выводу… Я решил для себя, что… Что…
— Послушайте, — прервал его Аллейн. — Если вам известно что-то такое, что может иметь хотя бы самое отдаленное отношение ко всем этим событиям, ради бога, не скрывайте от Рэйберна. Кстати, вы сказали еще вначале, что произошло нечто новое?
— Именно, собирался. Но вошла Крессида.
— Вот и расскажите Рэйберну. Если это никак не связано с делом, дальше оно не пойдет.
— Постойте! — воскликнул Хилари. — Погодите, прошу вас.
Он знаком предложил Аллейну сесть, а когда тот сел, проворно запер дверь кабинета, наглухо задернул шторы на окнах, вернулся к письменному столу и резко опустился рядом с ним на колени.
— Превосходный стол, — заметил старший суперинтендант. — Хепплуайт?[117]
— Да, — подтвердил Хилари, ища в кармане ключ. — Два века в целости и сохранности. Никаких, знаете ли, шарлатанских реставраций не потребовалось. — Он протянул руку куда-то в проем между двумя тумбами своего превосходного стола. Послышалось, как поворачивается ключ в замке, после чего хозяин «Алебард» словно преобразился. Он поднял на Аллейна загадочно-смущенный взгляд, извлек из кармана носовой платок и плотно обернул им кисть руки. Затем пошарил ею там же, где только что открыл потайной замок. Наконец еще через пару секунд привстал с колен и принял положение на корточках.
— Посмотрите, — сказал он.
На ковер прямо к ногам Аллейна лег какой-то продолговатый предмет, завернутый в газету.
Следователь наклонился. Хилари проворно развернул газету, и перед ними оказалась стальная кочерга с затейливо инкрустированной ручкой.
С минуту Аллейн рассматривал ее.
— Ну и? Где вы ее нашли?
— Это как раз самое… печальное. — Хилари кивнул в сторону окна. — Во дворе. Как раз там, куда вы смотрели, когда я говорил по телефону. Я, понимаете ли, видел краем глаза… Она была найдена на том дереве.
— На каком? На рождественской елке?
— Нет-нет. На живом дереве. На пихте. Лежала глубоко в ветвях, почти у самого ствола. Точнее, висела, подвешенная за ручку.
— И когда вы ее обнаружили?
— Сегодня днем. Я как раз был здесь, в кабинете. Размышлял, не пора ли наконец позвонить Марчбэнксу или в полицию… Звонить мне очень не хотелось в принципе. Никуда. Из-за слуг, как вы уже знаете… И вот я подхожу к окну. Смотрю во двор. Но смотрю, так сказать, не глядя. В глубокой задумчивости. Понимаете? И вдруг замечаю — в ветвях пихты что-то отсвечивает. Блестит на солнце. Я не сразу понял, что это. Но пихта, как вы видели, растет совсем близко от окна. Почти касается его иголками. Я открыл окно, присмотрелся, потом встал на карниз и достал эту штуку. Жаль только — об отпечатках пальцев не подумал, слишком уж критический был момент. Они, вероятно, стерлись.