Расположившись за приставным столиком, Сергей прочистил горло и за три минуты изложил отредактированную версию событий, связанных с провалившейся вчера операцией. Все это время он не сводил глаз с Затуловского, который продолжал изучать почту и, казалось, пропустил все мимо ушей.
- Мечта поэта, - еле слышно произнес Затуловский, отложив в сторону просмотренный лист и начав вчитываться в следующий. - Интересно, очень интересно... Что же вы замолчали?
- Какой смысл говорить впустую? Вы же не слушаете.
- Так уж впустую? - не отрываясь от своего занятия, сказал Затуловский с заметной иронией. - Ваш партнер по преферансу Марк Наумович Нахман, 1951 года рождения, уроженец Иркутска, еврей, с высшим образованием, разведенный, выплачивающий алименты на содержание дочери, ранее не судимый, вчера вечером задержан органами милиции за шантаж гражданина Колокольникова. Об этом вы узнали от общего знакомого и беспокоитесь, что у вас могут быть неприятности, поскольку вы, не придав этому значения, рассказали Нахману о благосостоянии Колокольникова и усомнились в законном происхождении нажитых им ценностей. Скажите, Сергей Константинович, я ничего не упустил?
- Все абсолютно точно.
- А вы упрекали меня в невнимании... Кто предупредил вас, что Нахмана задержали? Не Шапиро?
- Нет, другой человек. Его вы не знаете. А что?
- Ничего, просто любопытство въедливого милиционера. А беспокоиться вам не о чем. Любые сведения о материальном положении третьих лиц, если информатор предоставил их шантажисту без цели обогащения, состава преступления не образуют.
- Это ясно, - Сергей поморщился. - Но, знаете, не хотелось бы, чтобы какой-нибудь шибко ретивый...
- ...следователь-первогодок придал вашим рассказам о Колокольникове расширительное толкование, - закончил за него Затуловский. - По-видимому, вы это собирались сказать?
- Мысли мои читаете.
- Хорошо, это я беру на себя. Где содержится Нахман?
- Откуда мне знать?
- Мало ли откуда. Уведомивший вас знакомый, которого я не имею чести знать, мог сообщить и местонахождение задержанного. Что вы на это скажете?
- Что я должен говорить? - Сергей нервно сглотнул слюну.
- Вам виднее.
В воздухе повисла томительная пауза.
Впервые за весь разговор Затуловский оторвался от бумаг и поднял глаза. Его размытый, не сфокусированный из-за косоглазия взгляд скользнул по лицу Сергея и вновь опустился на папку с почтой.
Сергею стало не по себе.
- Роман Валентинович, будем откровенны. Вы что, меня в чем-то подозреваете?
- Подозреваю? - Брови Затуловского поползли вверх. - Не понял.
- Чего же тут не понять?
- Бросьте валять ваньку! - От Затуловского повеяло холодом. - Вы ученик Вороновского, не открещивайтесь. Стало быть, ни в петлю, ни на рожон не полезете, навык у вас другой.
- Что вы подразумеваете? - краснея, спросил Сергей.
- Шантаж - занятие для недоумков, для людей отчаянных, утративших чувство самосохранения, - ровным голосом объяснял Затуловский, по-прежнему просматривая почту. - Действия у шантажиста не одномоментные, а длящиеся, растянутые во времени, что лишает его возможности оперативно управлять ходом событий, делает уязвимым. А вы, Холмогоров, человек с головой, вы собой дорожите, вам есть что терять. Кто однажды отведал тюремной похлебки...
Сергей нахмурился и стиснул зубы. Он терпеть не мог, когда ему напоминали о Вороновском и о снятой судимости.
- Знаю, знаю, не любите вы ворошить прошлое. Но иногда это полезно... Затуловский взял со стола узкий листок бумаги и что-то написал на нем мелким, неразборчивым почерком. - Обещаю, я установлю контроль за следствием по делу Нахмана.
- Большое вам спасибо.
- Нет уж, так легко вы от меня не отделаетесь. Придется вам, Холмогоров, выполнить еще одно поручение.
- Какое?
- Приятное. - Затуловский с улыбкой сложил листок пополам и убрал в нагрудный карман. - С сегодняшнего дня вы станете коллекционером. Будете собирать ростовскую финифть, регулярно встречаться с такими же ценителями прекрасного, сойдетесь с ними поближе, начнете конкурировать в поисках интересных экземпляров. Занятие это увлекательное, захватывающее.
Сергей смотрел на Затуловского с явной неприязнью.
- Запомните, Ленинградское общество коллекционеров на Римского-Корсакова, 53, вход со двора. Пускают туда бесплатно, документов не спрашивают, игнорируя выказанное Сергеем недовольство, добродушным тоном инструктировал Затуловский. - У них тесновато, всего две комнаты в подвальном помещении. Поэтому, чтобы избежать столпотворения, для разных коллекционеров в зависимости от профиля установлены дни и часы встреч. Если не ошибаюсь, нумизматы встречаются по понедельникам, филуменисты - по вторникам, филофонисты - по средам, а вашей секции предметного коллекционирования отведен четверг, с 18 до 21 часа. Приступайте сегодня же вечером, время не ждет. Не стесняйтесь, держитесь раскованно, охотно вступайте в разговоры, обменивайтесь телефонами и для затравки покупайте все, что попадется. О ценах на финифть я скажу позже. А по выходным дням вам придется стать завсегдатаем коллекционерской толкучки. Она рядом с Елагиным мостом. На берегу Средней Невки, напротив Елагина дворца, стоит деревянный летний театр, знаете его? Вот там коллекционеры толкутся, торгуют, меняются, коротают досуг. Вход всего двадцать копеек, здание не отапливается, поэтому оденьтесь потеплее и часика два-три неустанно...
- Роман Валентинович! - повысив голос, воскликнул Сергей.
- Вы хотите что-то уточнить?
- Да побойтесь вы Бога! - взмолился Сергей. - Обязанности "почтмейстера" отнимают у меня массу времени, а вы требуете, чтобы я совсем...
- Нет, Холмогоров, это вы побойтесь Бога, - жестко возразил Затуловский. Задание, специфическое, очень ответственное, с ним справится только культурный человек с вашими задатками. Скажу больше, при чем строго конфиденциально, фигурант, на которого мы вас впоследствии выведем, скользкий как угорь. По фактуре интеллигент до мозга костей, такой, вообразите, мозгляк, книжный червь, человек в футляре. Но нюх поразительный, за версту чует запах псины, С ним раз-два и в дамки не сработаешь, а с вашим талантом внушать доверие мы...
- Роман Валентинович, ей-богу, я не филоню, - перебил Сергей. - Дома жена пилит, что самоустранился от воспитания сына, да и на службе...
- Бросьте! С работой Шапиро отлично справляется без вас. А вашей супруге пора понять, что деньги не растут на деревьях. Вы, по моим подсчетам, приносите домой вдвое больше, чем подполковник милиции. Или втрое?
Сергей благоразумно промолчал.
- Скажите, Холмогоров, мало я вам помогал? - наседал на него Затуловский. - Назовите хотя бы один случай, когда я не пошел вам навстречу... Молчите, потому что нечем крыть. Кто, как не я...
Его тираду прервали звонки в дверь - один длинный, потом подряд два коротких и, после паузы, снова - длинный.
- Поскучайте минут двадцать, может быть, полчаса, - совсем другим, невыразительным тоном сказал Затуловский, выходя из-за стола. - Подумайте, стоит ли омрачать нашу дружбу отказом.
Сергей послушно кивнул.
- Сидите тихо. - С этими словами Затуловский скрылся в прихожей, плотно затворив за собой дверь.
Из соседней комнаты через стенку до Сергея доносился взволнованный женский голос, отвечавший на короткие вопросы Затуловского, но Сергей не пытался вникать в то, что там обсуждалось. Чужие секреты ему до лампочки, своих под завязку. Обещание Затуловского взять под контроль дело Нахмана полностью раскрепостило, даже окрылило Сергея, и сейчас он с любопытством листал комментарий к Уголовному кодексу РСФСР, чтобы выяснить меру наказания за шантаж. Черт возьми, пусть настольная книга шефа послужит целям расширения кругозора его сверхштатного помощника.
К удивлению Сергея, преступление с таким названием в алфавитно-предметном указателе не значилось.
Шпионаж был, а шантаж почему-то отсутствовал. Видно, следует поискать синоним, решил он и минуту спустя похвалил себя за сообразительность: то, что совершили Марк и его братик-эндокринолог, на языке правоведов именовалось вымогательством и в соответствии со статьей 148 наказывалось лишением свободы на срок до трех лет или исправительными работами на срок до одного года.
Странно, усомнился Сергей, всего лишь три года по верхнему пределу, в то время как за однократное мошенничество его самого некогда приговорили к четырем годам, а Вороновского - к восьми при потолке в десять лет. Черт побери, где же логика? Может быть, в дополнение к вымогательству Нахманам подсудобят еще парочку статей с большим сроком? Догадка Сергея, однако, не подтвердилась: самовольное присвоение власти и прав должностного лица (статья 194), равно как и нанесение побоев, повлекших за собой кратковременное расстройство здоровья потерпевшего (статья 112), предусматривали наказание не свыше двух лет. Выходит, братьям вообще не грозит исправительно-трудовая колония, поскольку всех первосрочников, кому сунули до трех лет включительно, отправляют на стройки народного хозяйства, чтобы приобщить к полезному труду под надзором спецкомендатуры без изоляции от общества. Везет же некоторым!
Как ни злился Сергей на Нахмана, а жаждать крови было не в его правилах. Ускользнет Марк Себе-Наумович от колонии с часовыми на вышках, со жратвой впроголодь, со звериными нравами блатных, - что же, его счастье. Все равно ему не позавидуешь. Ведь от одного только заключения в "Кресты" напрочь сходили с ума люди потверже Марка.
Нахлынувшие воспоминания заставили Сергея плотно зажмуриться и помотать головой точно так же, как при позыве к рвоте. Не было и, даст Бог, не будет в его жизни ничего страшнее, тягостнее и омерзительнее тех семи месяцев, что прошли в "Крестах". Даже в колонии под Колпином, где первые полгода он как проклятый горбатился на общих работах, жилось все-таки легче. А потом, когда каким-то чудом его вдруг назначили библиотекарем в культурно-воспитательную часть, все самое худое осталось позади. Неволя есть неволя, это непреложный факт, но, как и повсюду, за колючей п