- Что же мешает ему сдать финифть в комиссионку?
- А тут вы, Холмогоров, сморозили глупость. - Затуловский благодушно рассмеялся и, резко оборвав смех, сдавленно чихнул. - Не ко времени привязалась простуда, работы невпроворот, а я... - Он снова расчихался и пальцами вытер обильно выступившие слезы. - О чем мы только что говорили?
- Я спросил, что ему мешает сдать финифть в комиссионку?
- Мешают наши порядки: предметы религиозного культа на комиссию не принимаются.
- Во время перестройки? - удивился Сергей. - Когда руководители партии и правительства дружными рядами ходят в церковь?
- Ходят. Но инструкцию Наркомторга, датированную то ли 1929, то ли 1931 годом, никто не отменил, из-за чего магазины Ленкомиссионторга по сей день не берут культовых изделий.
- Веселенькие дела!
- Меня такой оборот дел устраивает. Как я уже говорил, "Человек в футляре" мечется в поисках покупателя и, если ничего не сорвется, вскоре выйдет на вас. Поэтому вам в эти выходные дни не следует появляться на толкучке у Елагина моста, чтобы...
- Не понял, - озадачился Сергей. - Он должен выйти на меня, в то время как я исчез с горизонта?..
- Холмогоров, где же ваша хваленая сообразительность? Попадись вы ему на глаза с первой же попытки, как рояль в кустах, он сразу заподозрит подвох, из-за чего все может пойти насмарку. - Затуловский увлеченно подался вперед и, подражая Высоцкому, пропел с хрипотцой: - "Идет охота на волков, идет охота..." Линию флажков мы выставили, волк движется в заданном направлении, именно туда, где его подстерегает охотник, но ему нельзя давать передышку, для чего и существуют загонщики. Их задача - держать "Человека в футляре" в непрерывном цейтноте, в нервном напряжении, измотать его, чтобы лишить хладнокровия. Да что там, всего не расскажешь.
Затуловский не привык, да и формально не имел права полностью раскрывать свои карты, вследствие чего не осведомил Сергея о филигранной тонкости агентурной работы с фигурантом, когда того вынуждали в спешке делать заранее просчитанные противниками ходы, так или иначе ведущие к краху. А уж в том, что фигурки обезьян были четвертой по счету приманкой, тогда как тремя предыдущими "Человек в футляре" пренебрег, Затуловский не признался бы Сергею даже под дулом пистолета.
- Допустим, - из вежливости согласился Сергей, хотя далеко не все, о чем говорил Затуловский, дошло до его сознания. - Но тогда не пойму другого: раз у него богатейшие коллекции, то почему он не может сдать в комиссионку любую ценную вещь, не относящуюся к религиозному культу?
- Ай-яй-яй, Холмогоров, собираете финифть, а постигнуть психологию коллекционера не сподобились, - пожурил Затуловский. - Для него расстаться с дорогим сердцу экспонатом - это мучительная, животрепещущая проблема, все равно что для меня или для вас отдать глаз или почку. Поставьте себя на место "Человека в футляре", вообразите, что вы - обладатель обширного собрания раритетов, где наряду с массой любимых, взлелеянных вами предметов вдруг случайно оказались двадцать четыре иконы на эмали, без которых вы прекрасно обходились и впредь обойдетесь. Что вы продадите в первую очередь?
- Смешной вопрос! Финифть, что же еще?
- То-то же!.. - Затуловский зажмурился, задержал дыхание и разразился приступом кашля. Он еле отдышался и вновь вытер слезы. - Душа коллекционера это, заметьте, объект, достойный пера классиков. Например, Бальзака.
- Что вы подразумеваете? "Гобсека"?
- Гобсек - олицетворение стяжательства, сгусток корысти, а мы говорим о коллекционерах, - укоризненно произнес Затуловский, дыша ртом.- Им Бальзак посвятил роман "Кузен Понс", вещь пронзительной силы.
- "Кузен Понс"? - Сергей пожевал губами. - Н-нет, что-то не припоминаю.
- Безотлагательно прочтите, считайте это моим заданием.
- Даже так?
- Вот именно. Учтите, я проверю. Это учебное пособие, как подбирать ключи к коллекционерам вообще и к "Человеку в футляре" в частности. Подозреваю, что богатство для него не самоцель, а средство для пополнения коллекций, для самореализации в том виде, какой он ее себе представляет.
- Он что, с левой резьбой? - Сергей выразительно покрутил пальцем у виска. - Или импотент?
- Ни то, ни другое. У него есть дама сердца, которую он пять раз в месяц дерет как Сидорову козу. Пыль столбом... - Содрогнувшись в новом приступе кашля, Затуловский спохватился, что выбрал неточное сравнение, и, чтобы Сергей понял, о чем шла речь, согнул пальцы левой руки в трубочку, похлопав по ней правой ладонью. Кашель усилился, и Затуловский, прижав ладонь ко рту, выбежал в коридор.
Звуки, доносившиеся из уборной, однозначно свидетельствовали о том, что Затуловского стошнило,
Осмысливая информацию, полученную от шефа, Сергей, конечно, догадался, что жилье "Человека в футляре" давно уже поставлено на прослушку и что операторы, обслуживавшие спецтехнику, вволю потешались, когда фигурант предавался любовным утехам. Впрочем, кто знает, могло быть по-иному. Пыль столбом - это, надо думать, знак качества. Если у той дамы сердца есть хоть малая толика темперамента Ани Цымбаревич, то операторам не позавидуешь, они, должно быть, беспрестанно ерзали на стульях, лопаясь от вожделения.
С каждым днем Аня все больше и больше занимала мысли Сергея. За неделю они пообщались трижды: два раза по вечерам у него в конторе, а вернее сказать, в баньке, что ей особенно понравилось, и однажды - у нее в квартире на проспекте Смирнова, куда Сергей нагрянул на рассвете, чтобы приголубить Аню еще тепленькой, не отошедшей от сна, и где форменным образом ошалел и даже осатанел от ее сексуальной изобретательности. Его интересовало все, так или иначе связанное с Аней, но от нее он узнал лишь то, что она закончила Финансово-экономический институт и работает старшим бухгалтером-ревизором в тресте столовых.
Сергей на дух не переносил, когда женщины говорили ему о прошлых романах, как отставные полковники - о боях и походах, и поостерегся расспрашивать Аню, чтобы преждевременно не разочаровываться. Но жгучее любопытство одолевало такой до самозабвения страстной женщины он никогда не встречал и, наверное, уже не встретит! - и, за неимением лучшего, Сергей навел справки у Додика. "Не беспокойся, - заверил Шапиро. - Анька - девка не болтливая. Слабовата на передок, а в остальном своя в доску!" - "Кто ее бывший муж?" "Партаппаратчик. - Шапиро весело причмокнул. - Кандидат философских наук из Смольного, шаманит там в отделе пропаганды". - "Хотелось бы знать, из-за чего они разошлись? - продолжал расспрашивать Сергей. - Она изменяла, а он ревновал?" - "Что было, то было. Однако, насколько я в курсе, причина развода в другом. - Шапиро развеселился пуще прежнего и засиял золотом коронок. Сережа, ей нужен жеребец вроде тебя, а философ был моей комплекции, только повыше ростом. Прожил с Анькой полтора года, отощал до полной прозрачности и задал деру, бросив квартиру. Рад был, что вырвался оттуда живым. А тебе Анька в самый цвет, ты с ней справишься. Смотри только, чтобы твоя Елена чего-нибудь не пронюхала".
В этом отношении Сергей был спокоен: Лена его не контролировала, на слово веря россказням насчет халтур в Ленгипроторге, якобы отнимавших у него вечернее время. Но чтобы зря не перегибать палку, он в последние дни старался попасть домой раньше обычного и как-то раз даже проверил домашнее задание по арифметике, выполненное Александром Сергеевичем Холмогоровым без единой ошибки.
"Как нельзя кстати, что оберштурмбаннфюрер избавил меня от необходимости торчать на коллекционерской толкучке", - с облегчением размышлял Сергей. Международный женский день пришелся на вторник, из-за чего выходной перенесли с субботы на понедельник, и теперь он сможет вместе с Леной и Сашком целых три дня отдохнуть во Всеволожске. А к Ане заглянет сегодня, как только закончит с Затуловским. Подарок - отличный набор итальянской косметики и коробка с вишнями в шоколаде - у него с собой, а чтобы еще теплее поздравить Аню с наступающим праздником, он, так и быть, попытается упросить оберштурмбаннфюрера кинуть спасательный круг ее братьям-разбойничкам. Как бы половчее к нему подступиться?
- Носовой платок пришел в негодность, - пожаловался Затуловский, войдя в комнату с вафельным полотенцем в руках. - Пришлось искать замену.
- Может быть, отложим разговор до вашего выздоровления?
- Чтобы провалить операцию? Нет, Сергей Константинович, продолжим. Затуловский высморкался в полотенце. - О чем мы только что говорили?
- Как "Человек в футляре" полным ходом трахается с какой-то дамой.
- Трахается, - подтвердил Затуловский. - Но секс - не главное содержание его жизни. Высшее, ни с чем не сравнимое наслаждение он получает от созерцания коллекций. Часами, не шелохнувшись, сидит с лупой, любуясь блеском драгоценных камней... Учтите, Холмогоров, на данном этапе успех операции всецело зависит от мелочей: как вы при встрече с ним поведете себя, каким жестом возьмете в руки иконы, что о них скажете, какими глазами будете смотреть на лики святых...
- А как насчет критических замечаний? - вклинился Сергей. - Покупатель должен сбивать цену, хаять товар, а вы...
- Критиковать можно, торг есть торг, но проявите такт, выбирайте выражения, чтобы "Человек в футляре" поверил, что вы коллекционер, инструктировал Затуловский, пошмыгивая носом. - Он будет настаивать, чтобы вы взяли все чохом, в среднем по сотне за икону, а вы делайте вид, будто готовы купить только лучшие, пусть даже за двойную цену, и обязательно берите тайм-аут, чтобы иметь возможность дома продумать сделку. Он будет торопить, а вы не поддавайтесь, вежливо стойте на своем, обещайте дать ответ через три-четыре дня. К этому времени мы снабдим вас деньгами и...
- Мечеными?
- Обычными. Перепишем номера банкнот, а обрабатывать химсоставом не будем, не тот случай. Схема поведения вам ясна?
- В общих чертах. Как он выйдет на меня?
- Это не ваша забота. Ждите звонка.