йны, причем каждый инвалид имел право явиться с сопровождающим. Этим и воспользовался Сергей: перемигнувшись со знакомым швейцаром, у которого всегда были под рукой два-три неимущих инвалида, он без очереди прошел в ресторан и славно пообедал, заодно накормив досыта однорукого старика с пятиэтажной орденской колодкой. Швейцару и однорукому он подарил по десятке, а сам обед на две персоны обошелся - смешно сказать! - в двенадцать рублей с какими-то копейками.
К семнадцати часам в "Холисе" собрались все члены правления. Давид позаботился о выпивке и закуске, раскочегарил сауну и показал Сергею две нераспечатанные колоды карт - после заседания намечался преферанс, на что Сергей сказал: "Добро! Но - делу время, а потехе час". В течение сорока минут он знакомил компаньонов с проблемой, в красках расписав выгоду капиталовложений в производство карбида кальция, а затем на правах председательствующего заявил официальным тоном:
- Переходим к обсуждению. Какие будут мнения?
- Вот ты, Серега, давеча бросил упрек, что мы - палаточники, - заговорил директор гастронома Потапов. - Да, так оно и есть. Я - палаточник, с малолетства торгую в розницу. И, заметь, не стыжусь, потому как до тонкости знаю торговлю. Не родился еще мазурик, который смог бы меня объегорить. А варить карбид для меня все равно что сварганить луноход, тут я ни бе, ни ме, ни кукареку.
- От тебя знания не требуются, - добродушно заметил Сергей. - Вложишь бабки - и до гробовой доски, как рантье, стриги купоны. А после твоей смерти этим займутся наследники.
- Насчет купонов, Серега, бабушка надвое сказала, - не согласился Потапов. - Власть нынче нетвердая, шатается, как былинка под ветром, веры ей нету. Случись что, вложенных денег не воротишь. Сунут нам кукиш в морду, а то и посадят, как нашего тятьку в двадцать девятом году, когда взяли моду раскулачивать середняка. А с карбидом счет не на тыщи пойдет, на мильоны. Чем хороша розничная торговля? Чуть что не так, нырну я в погреб с кубышкой, и ищи-свищи! Нажитое при мне, а мангалы с шампурами - пускай они ими подавятся, суки долбаные!.. Нет, парень, в свой карбид ты меня не втянешь, не выйдет.
Анна скривила губы - простецкие манеры Потапова были ей не по нраву. Она сидела, горделиво выпрямив спину, и избегала смотреть на Сергея.
- Кто еще хочет высказаться? - спросил Сергей, в упор глядя на капитана второго ранга Зелитинкевича.
"Гросс-адмирал" старательно выкладывал на столе домик из спичек и никак не отреагировал на призыв Сергея.
- Ну, выложим мы пять лимонов, - включился в обсуждение Шапиро. - Где гарантия, что они не пропадут? Законов, защищающих предпринимателей, нет. А полагаться на директора химкомбината опасно. Сегодня он директор, а завтра его снимут. Что тогда?
- Риск, конечно, есть, - нехотя согласился Сергей. - Но у нас будут документы, подтверждающие наше право частной собственности: учредительные протоколы, устав, договора, процентовки, платежные поручения с банковской отметкой об...
- Подотрешься ты этими документами! - в сердцах перебил Потапов.
- Потапыч, твое мнение люди уже слышали, - темнея лицом, произнес Сергей. - Помолчи.
- Сережа, остынь, расслабься, - мягко сказал Шапиро. - Не дави, у нас тоже есть право голоса... Допустим, все пойдет по-твоему, мы берем директора в долю и заручаемся его поддержкой. Но признай, что зависимость от химкомбинатского персонала - не выдумка. Тебе ли не знать, к чему приводит зависть бедных к богатым. Сегодня ни с того ни с сего прекратят подачу электроэнергии, завтра перекроют пар или воду, полностью заблокируют подъездные пути, а послезавтра подстроят аварию. Уверяю тебя, дружище, что саботаж будет продолжаться до тех пор, пока ты не подмажешь на комбинате все винтики от мала до велика. От этого никакой директор не спасет, у него и без карбида обязанностей как блох у жучки. Что же тогда останется нам, владельцам?
- Додик, у страха глаза велики, - поморщился Сергей. - В конце концов, кто не рискует, тот не выигрывает!
- В преферансе со скачками - может быть, а в бизнесе - извини-подвинься, возразил Шапиро. - Риск должен быть соразмерным, а у тебя... Не обижайся, я проголосую против.
- Больше никто не выскажется? - пробурчал Сергей. В кабинете повисла пауза.
- Нет так нет! Голосуем в порядке поступления предложений. Кто за то, чтобы инвестировать нашу прибыль в производство карбида? - И Сергей поднял руку.
Вместе с ним проголосовала только Анна, а Зелитинкевич даже не поднял головы, по-прежнему строя спичечный домик.
Теперь вся надежда Сергея свелась к тому, что "гросс-адмирал" воздержится при голосовании. Тогда при равенстве голосов "за" и "против" так или иначе придется искать консенсус. Может быть, они все же согласятся вложить в дело половину текущей прибыли, а остаток он профинансирует из своего кармана?
- Кто против?
Потапов, Шапиро и Зелитинкевич разом подняли руки.
- Предложение не прошло, - глухо выговорил Сергей. - Что же, повестка дня исчерпана...
- Перекинемся в картишки? - как ни в чем не бывало предложил Потапов. Серега, ты хочешь узнать, какого цвета мои бабки? Обрыдла мне непруха!
Сергей стоял понурив голову и думал о том, что ни при каких обстоятельствах не откажется от реализации карбидного проекта. Торговать шашлыками из заветренного потаповского мяса, выдававшегося за рыночную свежатину, ему не по нутру. Компьютерный бизнес вянет на глазах, это факт. А что-то более перспективное, чем карбид, навряд ли можно найти. Значит, надо отважиться на риск в одиночку. Денег на это должно хватить, хотя придется поскрести по сусекам, чтобы набрать пять миллионов. Впрочем, на безбедную жизнь он, надо думать, заработает, помаленьку продавая компьютеры, года полтора-два продержится на плаву, зато потом, когда карбид запустится на всю катушку, утрет носы этим сраным недоумкам!
Потапов и Зелитинкевич удалились в предбанник, откуда доносился их громкий смех, Анна ушла к себе в бухгалтерию, а Шапиро задержался возле Сергея.
- Пойдем, дружище, расслабимся, пропустим по рюмочке, - уговаривал он, сияя золотыми коронками. - Облегчим Потапыча куска на полтора, а?
- Нет уж, Додик, - отрезал Сергей. - Как ни крути, а дорожки наши расходятся...
Он вышел из конторы, сел в "мерседес" и, включая стартер, заметил, что свет в бухгалтерии погас. Черт возьми, в одном Додик прав на все сто: Анька, конечно, слабовата на передок, зато в остальном - своя в доску. На нее можно положиться.
Как только Анна показалась на крыльце, Сергей мигнул фарами. Помедлив секунду, она подошла к "мерседесу", открыла водительскую дверцу и выжидательно посмотрела на него.
- Садись, чувырла, - с теплом в голосе сказал Сергей, вдыхая запах французских духов. - Так и быть, беру тебя назад с месячным испытательным сроком...
66. "БЛУЖДАЮЩИЙ ФОРВАРД"
Полгода напряженного труда под руководством Долгова дали лейтенанту Турчанинову столько знаний, сколько он не обрел за пять лет в Военном институте. В отличие от трех других следователей бригады, получивших от шефа самостоятельные участки работы, уделом Руслана стали отдельные поручения, но их число и разнообразие как нельзя лучше способствовали расширению его кругозора. Кроме того, он выполнял массу иных обязанностей, которые обычно возлагаются на помощников. Однако, по определению Долгова, в его команде Руслан был не помощником, а запасным игроком на амплуа "блуждающего форварда".
Еще в июне при просмотре агентурной документации УБХСС Руслан подтвердил гипотезу Долгова, что мероприятие "Бумеранг" впервые применялось к потерпевшему задолго до того, как ему подсунули Витаса с нефритовыми обезьянками. В рабочем деле агента по кличке "Отважный" он обнаружил поручение 7-го отдела связаться с Тизенгаузом с целью возможной продажи драгоценных камней. Для этого Отважному была предложена следующая легенда: по телефону он назовется Соломоном Львовичем (Моней) из Ростова-на-Дону, якобы находящимся в Ленинграде проездом, и, сославшись на их общего знакомого, приманит Тизенгауза товаром. В случае согласия Тизенгауза на покупку Отважный должен условиться о месте и времени встречи для совершения сделки, после чего донести об этом в УБХСС. В той же папке, только на другом листе, приводилось агентурное сообщение от 19 ноября 1987 года No 338, в котором Отважный докладывал о состоявшейся встрече: в ответ на предложение продать крупный сапфир без оправы Тизенгауз сказал ему, что драгоценностей без оправы не покупает, так как это валютная сделка, преследуемая по закону.
Некоторые из свидетелей, выступавших в деле Тизенгауза, также оказались негласными сотрудниками УБХСС. Таковым был Коростовцев, проходивший по учетам как "доверенное лицо" старшего оперуполномоченного 3-го отдела Пичугина. Но, к огорчению Руслана, ни допросить Коростовцева, ни ознакомиться с его рабочим делом не представилось возможным - дело уничтожили в связи со смертью "д. л.". Проверка обстоятельств смерти Коростовцева показала, что 11 октября 1989 года он скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности и после вскрытия кремирован, а ценное имущество за отсутствием у Коростовцева наследников признано выморочным и передано в Музей истории и культуры Ленинграда. Зато Руслану удалось допросить другого агента - Грязнова, проводившего экспертизу финифти, которую Тизенгауз купил у Коростовцева и продал Холмогорову. Грязнов сообщил, что давал Пичугину подписку о сотрудничестве с органами милиции, получив при вербовке псевдоним "Граф", и согласился оценить иконы на эмали, поскольку, как объяснил ему Пичугин, экспертам из Эрмитажа и Русского музея нельзя доверять, все они - закадычные дружки Тизенгауза. Что же касается остальных свидетелей, они, по справке УБХСС, в списочный состав агентуры не входят. Руслан счел эту информацию недостоверной, и Долгов согласился с ним, сказав, что от справки разит ложью.
Но самую большую, можно даже сказать, баснословную удачу, из-за чего, собственно говоря, Долгов и назвал его "блуждающим форвардом", принесло Руслану изучение личности гражданина Пантелеймоненко Любомира Дормидонтовича, хранителя фондов Государственного музея истории и культуры Ленинграда. Привели Руслана в музей два обстоятельства - во-первых, пустить Руслана дальше порога, но с помощью постановления, вынесенного Долговым, он пронял их до печенок и добыл сногсшибательные данные.