Признаться, я переживала, что нам снова предстоит ехать верхом. Тело даже в периоды спешной подготовки к купальному сезону не болело так, как после нескольких часов езды в узком седле. Но видимо король и сам решил пожалеть свои ноги и, возможно, другие части тела и нанял извозчика. Тот стребовал целую серебряную монету, так как ехать предстояло почти два дня.
Уже в дороге я решила спросить у Эдварда о целесообразности такого длительного путешествия.
– Не проще ли снова наведаться к шахтам?
– И второй раз попасть в руки к ГНОММам? – король скептически выгнул бровь.
– А если пробраться туда ночью? Или… О! Вы бы могли отправить кого-нибудь из своих пушистых помощников!
Король тяжело вздохнул.
– Так бы и сделал, да только возле шахт скороспел не растет.
– Как так? – оторопела я. – Роджер ведь сказал… и лавочник…
– Скорее всего, заведомо ложная информация, чтобы заманивать в ловушку ведьм, маги и чернокнижники там и так нередко появляются из-за кристаллов. А лавочник – всего лишь пособник охотников.
– Как вы… – не договорив, тут же закрыла рот.
К Эдварду подлетела черная маленькая птичка и ловко умостилась на его плече. Король аккуратно погладил ее указательным пальцем.
– То есть, у нас остается последняя возможность найти его в Ничейных землях у какого-то Безумного Садовника, – уныло подвела итог.
– Похоже, что так. Вы выбрали очень неудачное зелье, Гримхильда, – сухо заметил король.
Насупившись, отвернулась, и дальше мы ехали в молчании.
Эдвард достал купленные в книжной лавке фолианты, протянул один мне и углубился в чтение. Время от времени он хмурился и тер лоб, а я изнывала от непрекращающейся тряски. Ехать целый день в повозке оказалось немногим лучше, чем в седле. Когда солнце начало клониться к закату, извозчик остановился у придорожного трактира, заявив, что лошадям требуется отдых, и по ночи он не поедет. Король с ним согласился, и я с огромным облегчением выбралась, разминая онемевшее тело.
Комнату в этот раз сняли небольшую, но недурно обставленную. Здесь были и шкаф, и небольшой столик, и даже мягкое кресло. В нем король и расположился после ужина. На мое предложение лечь рядом на кровати и нормально выспаться, он заявил, что рана его уже затянулась, и в кресле ему будет более чем удобно. Проведенный в дороге день сказался сильной усталостью, поэтому я без лишних споров опустила голову на подушку и уснула в тот же миг.
Утром, плотно позавтракав, мы отправились дальше. После хорошего сна и яичницы с утиным паштетом переносить тяготы средневековых путешествий стало немного легче, однако часы тянулись неимоверно долго. Так как все мифы и легенды я прочла ещё прошлым днем, развлекала себя рассматриванием проплывавших пейзажей и проезжавших мимо всадников. Эдвард всю дорогу молча изучал справочник законов.
После полудня мы наконец свернули на тракт, ведущий к приграничному городу. Через некоторое время по правую строну дороги показалось поле, на котором расположились ярморочные палатки. В воздухе витали сильные ароматы хлеба, специй и эля.
Захлопнув книгу, король на меня посмотрел.
– До Грэнздорфа еще несколько цайтауров пути. Вы не голодны?
– Еще как! – от доносившихся запахов рот наполнился слюной.
Эдвард дал команду извозчику, и тот пристроил повозку рядом с десятками других, выстроившихся вдоль обочины.
Под раскинутым шатром стояло несколько рядов длинных столов со скамьями, за которыми обедали люди в дорожных плащах и платьях, пили эль и громко смеялись. Возле одной из палаток выстроилась целая очередь, там на мангале жарили мясо и подавали его в хрустящих лепешках с луковыми кольцами. Мы с Эдвардом тоже решили подкрепиться этим лакомством и заняли место в конце. Спустя несколько минут король нахмурился. Спустя еще десять начал тяжело вздыхать.
– Что с вами? – наклонившись к нему, удивленно спросила.
– Не люблю ждать, – буркнул он.
– Его Величество никогда не стояли в очереди? – я тихо фыркнула, насмешливо глядя на Эдварда.
– Не доводилось, – помолчав, признал король.
И окинул меня странным нечитаемым взглядом.
Местная шаурма стоила всех ожиданий. Блаженно закатив глаза, я вцепилась зубами в хрустящую лепешку, запеченную с травами, в которую был завернут мясной шашлык. Эдвард, откусив значительных размеров кусок, уважительно промычал. Тут на стол к нам запрыгнула серая белка и с интересом принюхалась. Король отщипнул немного хлеба и вложил в протянутые лапки. Пушистая ласково прильнула к его руке, и, прижимая добычу к груди, быстро шмыгнула прочь.
Прожевав кусок, я отпила эль из глиняной кружки, и задумчиво заметила:
– Вы любите зверей, понимаете их, и при этом с удовольствием едите мясо.
Мы сидели у края стола в полном одиночестве, рядом с нами пустовало насколько мест, но я все равно постаралась говорить тише. Король поднял на меня невозмутимый взгляд.
– Верно. И я благодарен им за то, что они могут послужить мне пищей и придать сил.
– Вы не находите это жестоким?
Эдвард удивленно приподнял брови, словно услышал редкостную глупость.
– Жестоким? Я же не убиваю живых существ без причины, ради забавы или спорта.
– Однако их убивают другие, чтобы подать вам мясное рагу, – кивнула, отпив еще эля.
– Если я откажусь от мясной пищи, тысячи фермеров в моем королевстве не прекратят разводить скот, охотники не перестанут добывать пропитание в лесу, а рыбаки в озерах. Ничего не изменится, кроме того, что мне станет труднее держать в руке меч.
Хмыкнув, я откусила еще один жирный кусок.
– Король мог бы показать им всем пример. Возможно, многие бы захотели ему последовать.
Лицо мужчины приняло спокойной выражение, на губах появилась легкая улыбка.
– Я не посланец богов, чтобы решать, как должны жить другие люди.
Чуть не подавившись лепешкой, громко откашлялась. На этот раз была моя очередь удивленно приподнимать брови.
– Мое дело следить, чтобы законы оставались справедливыми, а условия для жизни приемлемыми.
– Почему же тогда вас прозвали Жестоким королем? – протянула я, насмешливо глядя на Эдварда.
– Людям свойственно преувеличивать, – просто ответил он.
Хотела продолжить разговор, но тут свободные места заняла небольшая группа, и мы замолчали. Рядом с нами сели четверо. Молодой человек в темном кожаном жилете, невысокий седобородый мужчина в шерстяной шапочке, похожей на тирольскую, еще один мужчина средних лет с грубой смуглой кожей и молодая женщина с простым, но располагающим к себе лицом.
– Так значит, братец, ты будешь из Гримвальда? – подал голос тот, что был с бородкой и в шапочке.
– Точно так, – охотно отозвался молодой человек в жилете.
– И что же занесло тебя так далеко от твоего королевства? – прохрипел мужчина со смуглой кожей, скептически на него глядя и потягивая эль.
– Направляюсь в Бернфилд, – довольно улыбнулся молодой человек. – Собираюсь договариваться с важным представителем гильдии о длительном и взаимовыгодном сотрудничестве.
– Ба? О каком же сотрудничестве ты толкуешь? – удивился седобородый.
– Торговля с коммунами шерстью и кожей в крупных объемах. С тех пор как наша королева отменила пошлины, должен сказать, дела у нас круто пошли в гору!
– Как, совсем что ли отменила? – громко икнул смуглокожий, чуть не расплескав из кружки весь напиток.
– Зигмунд, тебе нельзя волноваться, – прошептала женщина, похлопав его по руке.
– Жена, не мешай, – отмахнулся Зигмунд и снова посмотрел на молодого человека. – Так что?
– Говорю, отменила на всё. Кроме сельхозпродуктов, но и те снизила в пять раз, – усмехнулся гримвальдец.
– Вот те на… – протянул мужчина в шапочке.
– Мы теперь с братом огромными телегами возим из Горнхольца инструменты, подковы, да что по мелочи. У вас тут руда дешевле и кузнецы мастеровитые, не то, что наши, – он покачал головой. – А теперь это всё и в наших коммунах можно продавать недорого, разбирают как пирожки. Мы даже думаем с Генрихом еще одно отделение открыть в Вильдорфе.
Двое мужчин удивленно переглянулись.
– А королева как закон подписала, у нас в гильдиях сразу смекнули, что к чему, да рванули в Южное королевство за зерном и фруктами. Мой сосед-булочник тоже быстро сообразил и отправил своих сыновей за мукой, нынче печет дешевый хлеб, не нарадуется. Рынок в нашем городе теперь ломится от продуктов, выбирай, что хочешь, и всё по карману! А торговцы такую прибыль делают, о которой раньше и не мечтали. Только вот, – немного помолчав, добавил с легкой досадой, – народ пока неохотно берет капферы.
– А это ещё что?
Гримвальдец выудил из кармана горстку монет и показал их своим собеседникам.
– Бронзовые? – спросил Зигмунд, прищурившись.
– Капферы, новые монеты, – кивнул молодой человек. – Мой двоюродный дядя каждый раз, когда меня видит, жалуется, что никак не может к ним привыкнуть. Вот, говорит, раньше, придет ко мне купец заказывать новый костюм, а я ему за четверть сильбера его отошью. А теперь, говорит, мне что, с него три медные копейки брать? Нет, коли так, говорит, я с него четыре копейки возьму. Но четверть сильбера все же лучше!
И молодой торговец из Гримвальда громко рассмеялся.
– Как же вам повезло с королевой, – радостно заметила женщина. – Принимает новые полезные законы.
– Да-а, не то что наш король, – завистливо заметил ее муж. – У нас же ничего не меняется. Скажи ведь, Альфред?
Эдвард нахмурился, поджав губы. Я ободряюще ему улыбнулась, но боюсь, улыбка моя в этот момент выглядела скорее злорадной.
– Да, вот сколько себя помню, что монеты, что порядки всё такие же негнущиеся. С нашим жестокими королем нам такое счастье и не светит, – поддержал его мужчина в шапочке. – Вот у вас, например, кто хочет может свое дело открыть, не так ли?
– Да, именно так, – кивнул гримвальдец. – В коммунах каждый может подать заявку в гильдию и открыть свой магазин или мастерскую, если её одобрят. А в наших гильдиях обычно идут навстречу всем желающим.