– Что тут обсуждать? До мероприятия осталось несколько недель! Сцену надо переделать из-за ваших дурацких законов. Команда не может бастовать.
– Компромисс – это час обеда. С 13.00 до 14.00. Начало работы в 9.00. Конец – в 18.00.
Мэр куда-то позвонил.
– Риккардо, собери команду и после обеда начинайте. Синьорина Марина принимает ваши условия, так ведь? – он вопросительно посмотрел на Марину.
– Как вы собираетесь заканчивать сцену?! – крикнула Марина так, чтобы Риккардо услышал.
– Закончим, не волнуйтесь, – уверил Риккардо по телефону.
Мэр повесил трубку.
– Может, и закончат, если перестанут пить кофе каждый час, – фыркнула Марина.
– О да, кофе наши люди любят, – мэр хихикнул. – Я закрываю своих работников в кабинете между 11 и 12 часами, – прошептал он.
– Что?! Вы серьёзно? – вырвалось у Марины.
– Да-да, чтобы кофе не шли пить в 11:30. Они идут на полчаса, а потом глядишь – и обед. Будто я не знаю, сам так делал. Поэтому насчёт кофе-пауз я с вами согласен. Запирайте их на ключ.
За окном раздался бой колокола. Марина тяжело вздохнула, попрощалась и вышла из кабинета. «Забастовки», «профсоюзы», «запирать на ключ». Внутри Марины бурлила и просилась наружу горящая лава, но она по привычке старалась запихнуть её обратно: «думай головой», «не плачь», «будь взрослой», «никому не нужны твои эмоции».
Марина села у фонтана. Услышала звоночек Томмазо. Он был без почтовой сумки и рабочего жилета – закончил работать. Томмазо свернул к фонтану.
– Синьорина Марина, всё хорошо?
Марина покачала головой.
– Эх, понимаю. Большое дело – организовать такой фестиваль. Ты не против, если я сяду рядом и покурю?
Марина опять покачала головой. Томмазо сел на скамейку, зажёг сигарету, затянулся.
– Знаешь, я ведь был бизнесменом. У меня была своя строительная компания и самая крутая, как вы любите нынче говорить, компания транспорта в Тоскане. До этого работал финансовым советником в Лондоне.
Марина удивлённо посмотрела на Томмазо.
– Да, понимаю, ты мне не веришь, – усмехнулся Томмазо.
– Просто сейчас вы почтальон.
– Ну, это сейчас. Я почти на пенсии, дорогая. А тогда у меня была очень активная жизнь. Двадцать лет финансовой карьеры, двадцать лет своего бизнеса в Италии. Хотел работать на себя, стать важным бизнесменом. Лучше бы я остался наёмным работником. Ты знаешь, что такое INPS?
– Нет, – покачала головой Марина.
– Это отчисления, которые ты выплачиваешь в счёт своей будущей пенсии. Примерно тридцать процентов от заработка. Так вот, я подсчитал, что двадцать лет моего предпринимательства не дадут мне и половины пенсии. А вот двадцать лет наёмного труда – да. И потом, я устал. Устал от налогов, от этих законов, которые меняются каждый год. Закрыл бизнес. Подал заявку на работу почтальоном. В Италии, чтобы стать почтальоном – это же государственная служба, – надо выиграть конкурс. И я выиграл. Специально ездил в Рим.
Он поднял вверх указательный палец, подчёркивая важность своего достижения.
– Да, у меня нет компании на пятьдесят человек, нет статуса, нет собственного водителя. Зато у меня есть главное – куча свободного времени. Работа до обеда. Представляешь, какое счастье! Отпуск, оплачиваемый больничный. Я читаю, пишу стихи. Разбил огород. Пробую выращивать разные сорта помидоров, экспериментирую. Время – самое главное сокровище. Теперь, в свои шестьдесят, я понимаю это как никогда.
Зазвонил колокол.
– Ох, разговорился я с тобой. Сегодня дочка с внучкой придут.
– Что вы, мне было очень интересно…
– Эх, синьорина Марина. Ты молодая, амбициозная, я понимаю. Но будешь ли ты менее счастлива, если не организуешь самый лучший фестиваль в мире? А, например, станешь, ну, не знаю, сельским учителем.
Томмазо развёл руками.
– Ведь счастье не в достижениях. Не надо выделяться, прыгать выше головы, чтобы заслужить его. Оно просто есть. Ну что же, я поехал, извини, что разболтался. Buona serata!
Марина побрела в хлебный. Взяла любимый тосканский хлеб с хрустящей корочкой. Ирене, как всегда, положила в бумажный пакет полоску фокаччи. Потом зашла в лавку к Франческе.
– Сегодня у меня тушёный петух-бродяга, – сказала Франческа с улыбкой и взяла в руки блюдо. – Это я его так называю, но на самом деле это просто петух родом из Ливорно. Знаешь, портовый город?..
– Нет, пожалуй, я опять возьму салат, – сказала Марина тихо.
Франческа поставила блюдо, посмотрела на Марину, прищурившись.
– Слушай, Марина, а приходи ко мне на ужин сегодня. Я живу одна. Составишь мне компанию. Научу тебя делать ла паппа аль помодоро. Как раз у меня много чёрствого хлеба осталось. Давай?
Марина теребила край бумажного пакета.
– А это удобно?
Франческа заохала.
– Неудобно? Мы танцевали вместе и даже медитировали. Близкие люди считай, – она похлопала Марину по плечу. – Подожди, сейчас закрою всё и пойдём.
Франческа жила рядом с лавкой. К двухэтажному голубому дому примыкало узкое здание белого цвета. Словно кусочек приклеили позже. Квартира Франчески располагалась на втором этаже этого кусочка. В помещении было мало света, и оно казалось ещё меньше из-за низкого потолка.
– Проходи, дорогая, квартира у меня небольшая, а много ли надо. Я же одна.
Марина уселась за деревянным столом. Гостиная совмещалась с кухней. Марина заметила, что итальянцам часто не хватает кухонного пространства, и они крадут пространство у соседних комнат.
– Вино будешь?
Марина не успела ответить, как Франческа разлила по бокалам красное вино:
– Я называю его молодильным. Пью и не старею, – она засмеялась. – Вино биологическое, никаких добавок. Наше, Санджовезе.
Франческа поставила на стол пакет с чёрствым хлебом. Достала из серванта две бутылки из-под пива.
– Сейчас я покажу тебе, как делается моё любимое тосканское блюдо.
Франческа откупорила пивную бутылку.
– Это помидорный соус. Мы сами его делаем. Собираемся с друзьями у Томмазо, почтальона, ты его знаешь. Он теперь помидорами занялся, у него их в избытке. Перетираем, варим, разливаем соус в бутылки и пользуемся целый год. Добавляем к пасте, намазываем на хлеб. Не представляю, как можно есть тот, что в магазинах. Он невесть из чего сделан. Хочешь, научу тебя такой домашний соус делать?
Марина пожала плечами.
– Эээээ, не уверена, что я буду этим дома заниматься.
Франческа ухмыльнулась:
– После домашнего соуса покупной в рот взять не сможешь, сто процентов. Значит так, запишу тебе рецепт, – Франческа взяла листик бумаги, надела очки и начала сосредоточенно записывать, комментируя вслух.
Тебе надо взять два килограмма помидоров. Ну или больше. Учитывай, что на одну банку соуса уходит примерно один килограмм помидоров.
Ну, есть же в Москве помидоры? Тебе нужны тугие красивые помидорчики. Чтобы не подпорченные. У нас в Италии много сортов разных. Я люблю брать для соуса Сан-Марцано, или с вытянутой формой, у нас они перини называются. Разрезать их на две половинки и удалить семена. Это как медитация, сидишь себе и ножичком ковыряешь. Если лень, можешь не выковыривать семена.
Положить половинки в металлическую кастрюлю и варить на небольшом огне, перемешивая, пока помидоры полностью не разварятся. Затем взять всю эту массу и пропустить через машинку для протирки овощей. Такую надо иметь дома, она здорово облегчает процесс. Но если такой не нашлось, то можно протереть мякоть помидоров через сито, оставляя кожицу и семена.
Теперь налить это все в предварительно стерилизованные банки. Закрыть крышками и поставить все бутылки в огромный чан так, чтобы вода полностью закрывала крышки. Поставить покипеть полчаса. Это нужно для того, чтобы стерилизовать крышки и сам соус внутри. Правильно, когда при открывании банки с соусом, крышка делает «клак».
Я храню соус целый год в тёмном месте.
Франческа взяла большую кастрюлю.
– И вот если у тебя есть такой домашний соус, то сделать паппа аль помодоро – проще простого.
Надо взять чёрствый хлеб, обязательно тосканский, натереть его чесноком. Кто-то кладёт его в духовку, я так не делаю. Кладёшь хлеб в кастрюлю с широким дном. Заливаешь томатным соусом и овощным бульоном, пропорции один к одному, ставишь варить на час. Хлеб становится мягким, и получается томатное пюре.
В тарелке заправляешь оливковым маслом.
– Так просто? – улыбнулась Марина.
– Да, вся тосканская еда очень простая и незатейливая.
Франческа поставила кастрюлю на огонь. Достала из холодильника белую пластмассовую коробочку. Внутри лежало несколько видов сыра, каждый обёрнут в алюминиевую фольгу. Франческа взяла нож и начала тоненько отрезать.
– Попробуй этот тосканский сыр, мне привезли его из Мареммы, южная Тоскана. Там есть хозяйство, они делают сыр-чемпион, пекорино резерва, он зреет несколько лет. Даже выиграл премию самого вкусного сыра в мире.
Франческа положила рядом с сыром инжирное варенье, капнула мёд.
Марина причмокнула.
– Ммм… очень вкусно…
– Ешь-ешь, ты худенькая такая. Дочка моя точно такая же.
Марина засмеялась.
Франческа взяла оливковое масло и капнула на кусок хлеба. Марина глянула на этикетку бутылки: та самая, Tenuta Sant’Antonio.
– Эх, жалко нет больше в живых владельца этого хозяйства! Такой человек был прекрасный. Тони.
Марина вздрогнула. Тони. Где она слышала это имя?
– Мой отец, царство ему небесное, дружил с ним. Тони рано ушёл, там произошла какая-то семейная драма. Эх, жизнь, она такая… никогда не знаешь…
Франческа подошла к плите, взяла деревянную ложку, помешала и попробовала. Добавила соли и чёрного перца.
– Вот, смотри, хлеб стал мягким, всё превратилось в сплошную массу. Паппа. Поэтому и называется La pappa al pomodoro.
Франческа оторвала от базилика на подоконнике несколько листиков и бросила в кастрюлю. Перемешала. Постелила скатерть, достала глубокие тарелки. Разлила паппу по тарелкам. Добавила оливкового масла сверху. Марина закатила глаза от удовольствия.