— Скорая! — ответила трубка.
Но тут она поняла, что не может разговаривать.
И на другом конце провода это поняли.
— Адрес! Скажите адрес!
Марья Григорьевна беззвучно шевелила губами.
— АДРЕС?! НАЗОВИТЕ АДРЕС! — кричала трубка.
И вдруг Петя подлетел к трубке и заорал голосом Марьи Григорьевны:
— ЛЕСНАЯ, СЕМЬ! ЛЕСНАЯ, СЕМЬ!
— Квартира? Какая квартира?!
— КВАРТИРА ВОСЕМЬ!
После укола Марье Григорьевне стало легче.
Врачи не стали забирать её в больницу. Да и попугайчика не с кем было оставить.
А на следующий день она совсем поправилась.
Бегала по квартире, готовила обед, совсем «как новенькая».
Петя не отходил от неё ни на секунду. Повсюду летал за ней. И на кухню, и вниз за газетами.
— Дай хоть в туалет сходить, — упрашивала его Марья Григорьевна.
Вечером, когда сели ужинать, Марья Григорьевна сказала:
— Какой ты, Петенька, молодец! Говорить научился.
Она подвинула к нему чашечку, полную изюма:
— Теперь мы с тобой грамматикой займёмся!
Змей Гаврилыча
Жил-был Гаврилыч.
Городской житель, но с деревенским уклоном. Больше всего на свете любил Гаврилыч природу. Больше мультиков, больше роликов, больше сникерсов и жвачек. А какая в городе природа? Ясно — никакая: небо в окошечке да цветы на подоконнике.
И вот отправился Гаврилыч в лес.
Сел на трамвай и отправился. Далеко, далеко! В ближайший парк.
Там он долго вдыхал летние ароматы. Ходил босой по влажной траве. Смотрел в небо, на пушистые облака.
И вдруг у него из-под ноги вылетела птица. «Стало быть, рядом гнездо», — решил Гаврилыч. Действительно, совсем рядом, аж метрах в пятидесяти, он обнаружил гнездо.
В гнезде было много крохотных яичек. Точнее — одно. Оно выскочило из-под его ноги. Остальных он, сколько ни искал, не обнаружил.
«Надо положить яйцо обратно в гнездо», — решил Гаврилыч.
Но теперь он не нашёл и гнезда.
Вдруг из дупла, прямо над головой, выпорхнула птица.
«Положу-ка яйцо в дупло, — решил Гаврилыч. — У неё наверняка есть свои дети. Будет ещё один. Невелики расходы».
Гаврилыч попытался влезть на дерево, но только разорвал брюки. Годы брали своё. Вернее, отбирали.
«Не беда, — решил Гаврилыч. — Отнесу яйцо домой. Сам кого-нибудь выведу!»
Так он и сделал. Отнёс яйцо домой, сделал из зимней шапки гнездо. Положил туда яйцо. Затем направил на него настольную лампу. И стал ждать.
День ждал, два, три… неделю — никто из яйца не выводился.
«Температура не та, — решил Гаврилыч. — Была бы курица-наседка, мигом бы вывела».
Но где взять в городе курицу-наседку? Мороженых куриц — сколько угодно. И наших, и иностранных. Но мороженые не выводят птенцов. В лучшем случае они сами разморозятся.
И тут Гаврилыч услышал объявление про зоопарк.
«Вот где есть курицы! Обязательно есть!»
Он когда-то ходил в зоопарк. С родителями. В далёком детстве. Лет тридцать назад. И видел там куриц и петухов. Из разных заморских стран. Они гордо прогуливались за решёткой. Будто важные персоны на дипломатическом приёме.
Когда Гаврилыч прибежал в зоопарк, куриц там не осталось. Всех разобрали. Хорошие хозяйки сообразили — куры несут яйца. Пока идёт ремонт, можно поживиться. Не надо ничего покупать — каждое утро на столе будет свежая яичница. Или омлет. Кто что любит, то и будет.
В зоопарке остались одни петухи. Которые не несут яиц.
Что делать? Не возвращаться же порожняком домой!
И Гаврилыч взял петуха!
Дома он показал петуху на яйцо:
— Давай, милый. Высиживай!
Но петух высиживать наотрез отказался.
Всем своим видом он показывал: «Не мужское это дело — высиживать яйца!»
Тогда пришлось прибегнуть к угрозам.
Гаврилыч достал кастрюлю, налил в неё воду, поставил кастрюлю на плиту. Затем достал с полки книгу «О вкусной и здоровой пище». Открыл книгу на странице «Куриные бульоны».
Петух всё понял. Это был очень умный и сообразительный петух. Он не хотел становиться бульоном. Лучше уж стать матерью!
И прыгнул в гнездо высиживать птенца.
Буквально на следующее утро Гаврилыч проснулся от петушиного крика. Но это не было милое и приветливое «ку-ка-ре-ку», от которого хочется ещё немного поспать. От подобного крика волосы встают дыбом, кровь стынет в жилах и хочется бежать, бежать и бежать!
Глазам Гаврилыча предстала такая картина:
Петух сидел на шкафу… А в гнезде… В гнезде, среди осколков скорлупы, шевелился птенец. Но это не был птенец! Это было какое-то странное скользкое существо. Без ножек-ручек, без перьев и крылышек.
«Ничего, — решил Гаврилыч. — Вырастет — похорошеет. Как гадкий утёнок».
Гаврилыч насыпал в зимнюю шапку геркулесу, взял портфель и отправился на работу.
Когда он вернулся, петух перебрался со шкафа на люстру.
Геркулес был цел, а маленький симпатичный змеёныш пил молоко. Бутылка с молоком лежала на полу, и по мере выпивания, змеёныш вползал в неё всё глубже и глубже.
Добравшись до дна, с бутылкой на голове, змеёныш прополз в угол и поставил её рядом с другими пустыми молочными бутылками.
Заметив удивлённый взгляд Гаврилыча, змеёныш подмигнул ему. Мол, привыкай, Гаврилыч. То ли ещё будет!
И действительно.
Змеёныш оказался жутким проказником.
Он часами раскачивался на люстре. Уцепившись хвостом за батарею отопления, открывал холодильник. Съедал самые вкусные вещи, а Гаврилычу и петуху оставлял лишь пакетные супы.
Спал змей в тёплой постели Гаврилыча, и тому оставалось ночевать на холодном полу.
Но особенно проказник любил всякие розыгрыши.
Свалиться с люстры на голову петуха. Залезть к Гаврилычу в ванну, когда он мылил голову, и закрутить кран. Свернуться колесом и со свистом прокатиться по коридору.
Однажды он отколол такую штуковину. Вполз вместо ремня в брюки Гаврилыча и отправился с ним на работу.
И представьте картинку. Гаврилыч едет в троллейбусе, и вдруг «ремень» на брюках расстёгивается.
И на глазах всего честного народа Гаврилыч остаётся в одних, белого цвета, трусах.
А шутник просто захлёбывается от счастья.
Это было последней каплей. Терпению Гаврилыча пришёл конец.
Он отправился в аптеку. Купил в аптеке сонные таблетки. Растворил их в молоке и налил это «молочко» в блюдечко змею.
Сам змей с любопытством наблюдал за всеми приготовлениями в замочную скважину. Он свесился с дверной ручки и с трудом удерживался от смеха. Так потрясла его хитрость Гаврилыча.
Через некоторое время в блюдечке было пусто. Змей «спал» мёртвым сном. На самом деле он только делал вид, что спит. Всё «молочко» он вылил в мисочку петуху.
Гаврилыч упаковал «сонного» змея в дорожную сумку и отправился в лес.
Там он достал его из сумки, положил под ольховый куст и радостный возвратился домой.
Когда он вернулся, петух спал мёртвым сном. И никак не реагировал на возвращение Гаврилыча.
Наконец-то Гаврилыч зажил спокойно.
Никто не падал на него, не шипел, не устраивал дурацкие розыгрыши. Красота, да и только!
Конечно, скучнее стала жизнь. Серее. Безрадостнее. Если честно, тоска зелёная! Не жизнь, а жалкое существование.
И в ту самую секунду, когда до Гаврилыча дошла эта простая истина, он зацепился ногой за верёвочку и грохнулся об пол.
А верёвочка свернулась колесом и со свистом покатилась по коридору.
Петух проснулся и, кукарекая, помчался вдогонку.
А Гаврилыч бросился к холодильнику и стал доставать оттуда сгущённое молоко, сливки и прочие вкусные вещи.
Вот такая история.
Про Гаврилыча и его змея.
Про шутку и весёлые розыгрыши. Нужны ли они? Это вам решать, ребята.
Девочка и слон
Родители давно обещали сводить Маню в зоопарк.
Обещали и обещали, обещали и обещали, обещали и обещали… Скоро в школу идти, в первый класс, а они всё обещают. И никак своё обещание не выполнят. То картошку надо сажать, то огород поливать.
Но сегодня, наконец, утром все сели в электричку и поехали в город, в зоопарк.
И надо же! Ехали-ехали, ехали-ехали, ехали-ехали, ехали-ехали…
А в зоопарке — ремонт! Клетки — настежь, в клетках — никого. Всех жильцов разобрали.
И тут Маня увидела слона.
А слон увидел её.
Она смотрела на слона, а слон смотрел на неё.
Всю свою сознательную жизнь слон провёл в зоопарке. Здесь он родился, здесь учился. Звали его Радж. В честь знаменитого индийского актёра Раджа Капура.
— Слоны хорошие работники, — вдруг сказал папа. — А нам сарай надо перекладывать. Дрова возить. Может, возьмём?
— Возьмём, возьмём! — подпрыгнула Маня.
И взяли.
Папа позвонил из автомата своему армейскому другу. Тот примчался на военном грузовике. Сзади у грузовика был ещё и внушительный прицеп.
Радж гордо взошёл на прицеп по наклонным доскам. Доски прогибались и пружинили. Но выдержали. Им и не такое приходилось выдерживать. По ним однажды даже трактор въехал, застрявший в грязи.
Слона перевязали верёвками, будто подарочный торт, и поехали.
Прицеп уютно поскрипывал, прохожие восторженно покрикивали, а машины приветственно гууууууууууууууууууууууу-деееееееееееееееее-еели.
Ехали, ехали. Наконец, приехали.
Вся деревня высыпала из домов встречать слона.
Такого здесь ещё не видели. Волки в здешних местах водились, медведи когда-то были. Но слоны?!
Радж был рад всеобщему вниманию. Он неторопливо сошёл с прицепа. Поклонился. Помахал собравшимся хоботом.
Деревенские жители были в восторге:
— Какой умный, какой воспитанный! Ай да слон!
Раджа ввели в открытые ворота. Извинились перед соседями, что не зовут в гости. И… закрыли ворота.
Наступил вечер.
За силуэтами деревьев полыхал оранжевый закат.
Радж ни разу в своей жизни не видел заката. В зоопарке перед его глазами всегда была бетонная стена. А если он поднимал го