Я раздраженно поддал ногой подвернувшуюся банку от колы, та, загремев, подскакивая на тротуаре, подкатилась к витрине с опущенными жалюзи.
«В поисках утраченного времени» – прочитал я название магазина на белой эмалированной вывеске. Издевательская насмешка судьбы, подумал я, отворачиваясь, и горько засмеялся. В самом деле, я занимался поисками нескольких счастливых часов, канувших, как мне казалось, безвозвратно.
На следующей неделе несколько раз случалось, что я вдруг замечал в толпе на улице красное пальто или русую головку и бросался вдогонку. Однажды возле «Бон Марше» увидел женщину в красном плаще, с волосами цвета карамели – она садилась в автобус, и я сразу поверил, что это Мелани.
Я метнулся к ней, я бежал за автобусом, пока не запыхался, я кричал, махал руками, потом в груди закололо, и я схватился за сердце, совсем как доктор Живаго в той глубоко трагической сцене, когда он видит Лару из окна трамвая, стучит в стекло, а она не слышит и ничего не замечает, и в следующую минуту он, выскочив, бросившись за ней, замертво падает на улице.
Но в отличие от несчастного доктора Живаго я все-таки привлек внимание женщины в красном плаще. Собрав последние силы, я подпрыгнул и стукнул кулаком в стекло – она повернула голову… и я увидел удивленное незнакомое лицо.
В очередной раз налетев на глухую стену, я упрямо доставал и перечитывал письмецо Мелани. И мне становилось легче. Но это было никудышное утешение. Женщина в красном плаще исчезла бесследно.
В конце концов я позвонил Роберу.
– Она не живет в том доме, – уныло признался я и рассказал другу о своих долгих бесплодных поисках. – Никто там не знает женщины по имени Мелани, – заключил я печальную повесть.
Робер присвистнул сквозь зубы.
– А вот теперь история становится интересной, – заявил он, к моему удивлению. – Может быть, твоя Мелани – тайный агент. Может быть, она угодила в какую-нибудь опасную заваруху и ей пришлось срочно залечь на дно. Или тут действует программа защиты свидетелей, хе-хе-хе. – Он противно засмеялся своей дурацкой шутке.
Я обиженно молчал, потому что друг несерьезно отнесся к моему горю.
– Шучу-у-у! – крикнул Робер, насмеявшись вдоволь. – Ну а теперь серьезно, Ален. Может быть, она просто назвалась чужим именем. За женщинами такое водится. Вероятно, ты занимался поисками по липовому имени, и на самом деле твоя Мелани – маленькая ведьмочка с третьего этажа, которую так невзлюбил японец. Мне кажется, интересная особа.
– О господи! Знаешь, Робер, хватит уже, уймись. Зачем она стала бы это делать? В конце концов, ее никто не заставлял, она могла бы не принимать приглашения и не проводить со мной вечера. А как по-твоему, каждую среду, столько времени, она ходила в кино, нацепив парик? Так, что ли? Мадемуазель Леблан брюнетка, ты, олух! Мне Накамура сказал, а кому же знать, если не ему? Они соседи, живут на одной площадке, и он терпеть не может эту женщину. И потом, известно же, точно известно, что его соседка работает не в антикварном магазине!
– Н-да, верно. Нет, погоди, ведь это, может быть, тоже выдумки! – (Я услышал, как Робер чиркнул зажигалкой, закуривая.) – Особа, называющая себя Мелани, каким-то образом тебя одурачила, вот и все, что нам точно известно. Я верю только тому, что вижу собственными глазами. Меня никто не обведет вокруг пальца! – Мой друг явно любовался собой: эдакий Дэниел Крейг, кремень, парень, которого ничем не проймешь.
– Робер, это абсурдно. И сам ты абсурден. Разве не видишь, что в твоих доводах нет ни капли смысла? – Я вздохнул. – Рехнуться можно. Встретил единственную женщину, которая мне нужна, и она исчезает… просто исчезает. Что мне теперь делать? Что я могу сделать?
Робер тоже вздохнул:
– Эх, Ален. Поставь-ка ты на ней крест. Смирись. Ну, сколько можно? Во всей этой истории что-то не так, а значит, добра не жди, я же сразу это сказал. И настроение у тебя все хуже и хуже. Знаешь, давай вечером закатимся в джаз-клуб с Мелиссой и ее подружкой, выпьем виски сауэр. Надо придумать что-нибудь приятное.
Я сердито затряс головой:
– Не люблю виски сауэр. Тоже мне, идеи получше не нашел? Я должен разыскать эту женщину, я должен докопаться до правды, узнать, что случилось. Так есть у тебя идея или нет?
– Я должен разыскать эту женщину, я должен разыскать эту женщину! Вот заладил! Ей-богу, сил нет, как ты мне надоел, – проворчал Робер. Но идея у него все-таки появилась.
Вечером, когда я шел к Роберу, на улицу Гюйгенса в Четырнадцатом округе, мое домашнее задание было уже выполнено.
В его холостяцкой квартире на пятом этаже была просторная кухня, там мы и устроились, положив перед собой «Полный список фактов», как озаглавил Робер мое произведение.
На столе стояли два высоких стакана для воды, наполненные красным вином, и объемистая хрустальная пепельница, тоже наполненная, но окурками, а также миска с орешками в зеленой оболочке васаби, и, когда я по рассеянности съедал один из них, от острого вкуса шибало в нос.
Дверь в спальню была приоткрыта. Там, на широкой кровати с немыслимым количеством подушек, нежилась Мелисса, одетая в темно-зеленое кимоно, и нехотя листала брошюру с пресным заглавием «Физические свойства межзвездной среды. Черные дыры. Некоторые вопросы притяжения небесных тел».
– Не обращайте на меня внимания, я учусь! – крикнула она, когда я снимал куртку в прихожей.
Однако она прислушивалась к нашему разговору и время от времени подавала реплики из спальни.
– Так, дай-ка посмотреть, – пробормотал Робер, устремляя на список экзаменаторский взор. – Будем искать то, что может послужить отправной точкой.
Я благодарно кивнул. Робер в глубине души добряк, я всегда это знал.
«Составь список, – сказал он в конце нашего телефонного разговора. – Пиши все, что придет в голову. Что она говорила, как была одета, о чем вы болтали. Постарайся все вспомнить. Не торопись. Сосредоточься. Любая, даже микроскопическая, деталь может оказаться важной».
Он был Шерлоком Холмсом, ну а я, конечно, доктором Ватсоном, скромным сборщиком информации, который удостоился чести ассистировать гению классического детектива.
В то воскресенье я не пошел в кинотеатр.
Мадам Клеман и Франсуа проявили понимание.
«Не беспокойтесь, мсье Боннар, без вас справимся», – заверила мадам Клеман. Так что я весь день просидел дома, разговаривая разве что с Орфей, которая вспрыгнула на письменный стол и всякий раз толкала лбом мою руку, как только я, перестав писать, задумывался и начинал грызть карандаш. Хотелось есть, но я решил игнорировать урчание в животе. Поесть можно и потом.
Через полтора часа было записано все, что сохранила моя память о вечере в «Ла Палетт» и вообще о Мелани. Я постарался все вспомнить точно, да это и не потребовало труда. Некоторые фразы Мелани я запомнил слово в слово. И ее прелестное лицо – до самой крохотной черточки.
В тишине резко заскрипел стул, когда я откинулся на спинку и еще раз перечитал весь список, озаглавленный «Что я знаю о Мелани».
Что я знаю о Мелани
1. Внешность. Средний рост, прямая осанка, большие карие глаза, шатенка, цвет волос необычный, напоминает блестящие конфеты – карамель или засахаренный миндаль.
2. Часто (всегда?) носит ярко-красный плащ старомодного фасона, длиной до колен.
3. На безымянном пальце золотое кольцо, украшенное чеканными розочками.
4. Всегда приходит по средам на фильмы последнего сеанса.
5. Всегда берет билет в семнадцатый ряд.
6. Любимый фильм – «Сирано де Бержерак».
7. Есть тетка, зовут Люсиль (Люси? Люс?), проживает в Ле-Пульдю.
8. Там, у тетки, она провела неделю, перед тем как исчезла.
9. Вероятно, не живет на улице Бургонь (или все-таки живет?), во всяком случае живет в Париже. (Родилась в Париже? Родилась в Бретани?)
10. Семьи в Париже не имеет, замужем не была (по ее словам). Живет одна (совсем одна!).
11. Домашних животных не держит. Но любит кошек.
12. Последний друг ее обманывал (нефритовая серьга!). Всегда встречалась с неподходящими мужчинами («У меня талант влюбляться в неподходящих мужчин»).
13. Мать умерла (память о ней – кольцо с розочками). Печальные воспоминания. Семья? Мужчины?
14. Есть подруга, работает в баре отеля.
15. Работает в антикварном магазине. Шеф лежит в больнице с воспалением легких (страстный курильщик); в магазине есть еще одна служащая.
16. Работает до 19 часов, по четвергам работа заканчивается позднее.
17. На первый взгляд застенчива. В то же время – озорная.
18. Любит старину.
19. Любимый мост – Александра Третьего. («Знаете, какая красота, когда ранним вечером идешь по мосту Александра и видишь, как начинают загораться фонари на набережных, и огни отражаются в Сене, и небо становится лиловато-серым, лавандовым? Иногда я ненадолго останавливаюсь там, на мосту».) Отсюда вывод: живет и (или) работает поблизости от этого моста? Если не на улице Бургонь.
20. Когда ищет любовь, идет в кино.
Я улыбнулся, довольный своей работой, и пробормотал: «Для начала совсем неплохо». Орфей посмотрела на меня с загадочным выражением, которое так свойственно кошкам, я погладил ее по тигровой спинке. Раздавшееся в ответ мурлыканье я счел знаком одобрения. Однако добиться одобрения известного профессора астрофизики, к которому я затем отправился, оказалось далеко не просто.
– М-м… – Робер, прищурившись, перечитывал мой список. – И это все?
– Целых двадцать пунктов, – сказал я.
Робер неодобрительно хмыкнул.
– Когда ищет любовь, идет в кино? – Он со вздохом покачал головой. – Ну и что это нам дает? Боюсь, и тот замечательный факт, что цвет ее волос напоминает засахаренный миндаль, не укажет нам правильного направления поисков. – Робер опять пробежал глазами список. – Всегда приходит по средам на фильмы последнего сеанса. – Он посмотрел мне в глаза. – Ты хотел сказать, приходила. Тихо, тихо! Всегда берет билет в семнадцатый ряд. Не пошарить ли там под креслами, а? Как думаешь?