— По крайней мере, теперь понятно, что ловушкой была эта «канавка», а не ручей, из которого я решил напиться. Это радует, хотя бы ни в кого не превращусь, — усмехнулся принц, пытаясь поддержать Аврору своей незамысловатой шуткой.
— Ага, — вяло откликнулась принцесса. Улыбаться ей совершенно не хотелось, она очень скверно чувствовала себя — кружилась голова, подташнивало, ныла подвернутая лодыжка. Испарилась куда-то решительность, которой так много было у нее совсем недавно. — Ловушка, да… Малефисента знает, где мы, и, как я подозреваю, знает даже о наших намерениях. Она пытается меня освободить, вернуть к себе. И пойдет ради этого на все.
— Вот и хорошо, просто отлично! — воскликнул Филипп.
Аврора замедлила спуск, удивленно захлопала ресницами. Она ослышалась?
— Прости, не поняла, — сказала Аврора, причем с некоторой задержкой, чтобы не произнести вслух другие, промелькнувшие у нее в голове слова. Слова, произносить которые принцессам категорически не рекомендуется.
— Ты что, не понимаешь? Чем меньше Малефисенте будет нравиться то, что мы делаем, тем больше ловушек она начнет нам ставить. А чем больше ловушек она начнет ставить, тем вернее мы сможем говорить о том, что идем правильным путем и приближаемся к своей цели. К феям. К развязке всей этой истории!
— Ах, ты в этом смысле…
До чего же все-таки мужская логика отличается от женской! До таких выводов ей бы никогда не додуматься. А смысл в его словах был, да еще какой! Чем хуже нам, тем лучше… Короче, это очень хорошо, что пока нам плохо. Любопытная мысль.
— Это же элементарно, Роза! Когда сэр Паломер, например, начинает высылать вслед моему конному авангарду лазутчиков ценой в один балл, я точно знаю, что близок к тому месту, где он прячет корону. Нормальная игровая стратегия.
— Что за бред ты несешь? — решив наплевать на все правила этикета, спросила Аврора. — Лазутчики ценой в один балл… корону куда-то запрятали… Послушай, мы в чьем сне сейчас находимся — в твоем или моем?
— Ну, как же, «Поймай короля»! Ты что, никогда в эту игру не играла? Поверить не могу. Даже мои сестры, и то… — Он увидел удивленно поднятые брови Авроры и заговорил спокойнее: — Ладно, не важно. Хотя знаешь, сравнение с игрой здесь будет в самый раз. Представь, что ты играешь с Малефисентой в игру — опасную, рискованную. Ставка в этой игре — жизнь. Если ты выиграешь и проснешься, вместе с тобой проснется, я уверен, все королевство, и я проснусь тоже, и мы с тобой заживем долго и счастливо. А Малефисента умрет. Ну а если выиграет она — конец тогда и тебе, и всему твоему королевству.
Вот теперь Авроре стало по-настоящему плохо.
Желудок свело. Когда она в последний раз ела? Как далеко до дна ущелья! Какие крутые у него стены!
Играть на жизнь или смерть с Малефисентой! Да что может противопоставить этой хитрой и коварной злой колдунье она, глупая принцесса, ничего, кроме балов да пиров в своей жизни не видевшая и ничегошеньки о спасении королевств не знавшая.
Филипп остановился, внимательно посмотрел на Аврору, печально улыбнулся и сказал:
— Ты спрашивала о том, каково быть «нормальной» принцессой. Вот теперь знаешь. Это значит ставить жизнь своих подданных выше своей собственной, а интересы королевства выше своих собственных интересов. Это значит, что больше своей безопасности ты должен заботиться о безопасности своей страны, и даже должен быть готов к тому, чтобы ради процветания и мира жениться или выйти замуж против своей воли. И вот сейчас целое королевство — твое королевство — по воле Малефисенты погружено в волшебный сон, и только от тебя зависит, сумеешь ты спасти его и застрявших в этом сне людей или нет. Вот твоя миссия. Долг. Называй это как хочешь.
Филипп протянул руку, сжал в ней ладонь Авроры, одобряюще похлопал принцессу свободной рукой по плечу, а потом, не говоря ни слова, повел ее за собой дальше вниз, на дно ущелья.
«Он прав, — подумала Аврора. — Спасти королевство и всех, кто застрял в Терновом замке, это мой долг. И я еще никогда не была так нужна людям, как сейчас».
Сделав глубокий вдох, она продолжила спускаться в ущелье.
— Поверить не могу, что ты никогда не играла в «Поймай короля»! — продолжал болтать Филипп и не остановился даже тогда, когда очередной корень обломился у него под рукой и принц едва не полетел кубарем вниз. — Это лучшая в мире игра, точно тебе говорю! Честно говоря, сам-то я игрок не ах какой сильный, моя сестра Бриджит и то играет посильней меня, зато мой дядя Чарльз… О, вот он мастер! Понимаешь, в этой игре для начала нужно выставить свои фишки, но так, чтобы противник не видел…
Аврора поймала себя на том, что давно уже перестала прислушиваться к тому, что говорит принц. Филипп продолжал с жаром рассказывать о правилах и стратегии своей любимой игры, а принцесса тем временем думала о своем. О том грузе ответственности, который она только что ощутила на своих плечах.
Спустя какое-то время склон сделался более пологим, и спускаться по нему стало легче.
— Можно, я возьму тебя за руку? — спросил Филипп.
— Да. Наверное. Почему нет?
Принц широко улыбнулся, взял в свою ладонь руку Авроры, и, как мальчишка, размахивая сцепленными руками, почти вприпрыжку потрусил плечом к плечу с принцессой к быстро приближающемуся дну ущелья. Казалось, все недавние переживания схлынули с Филиппа, и он снова стал сказочным принцем, которому даже огнедышащего дракона порубить на куски пара пустяков.
— Спасибо, — пару минут спустя сказала Аврора. — Спасибо за то, что подхватил меня тогда на руки.
— Не стоит благодарности, — он ухватился свободной рукой за очередной торчащий из земли корень и добавил, хитро взглянув на принцессу: — Только в следующий раз надевай, пожалуйста, туфли не с такими острыми носами.
— Следующего раза не будет, я уверена, — горделиво задрала подбородок Аврора. — Меня просто застали врасплох. Во второй раз не застанут.
— И почему, интересно, девчонкам нравятся такие дурацкие туфли с острыми носами, да еще на шпильках? — задумчиво произнес принц. — Завели бы лучше себе по паре-другой крепких ботинок на плоской подошве…
— Когда я жила в лесу, я вообще не носила туфель, босиком ходила, и подошвы у меня на ногах были толстыми и грубыми, как подушечки у животных на лапах. Туфли появились у меня только в замке. Зато сразу много и разных…
Тут Аврора остановилась, усмехнулась, затем нагнулась и свободной рукой сняла свои золотые туфельки, а потом, аккуратно прицелившись, швырнула их вниз, на дно ущелья.
«Ты прекрасна, спору нет…»
— Сколько времени мы уже идем? — спросила Аврора.
Мокрая одежда на них все еще не просохла после того, как им пришлось вброд переходить залитое водой дно ущелья. Идти было не глубоко, но противно — вода оказалась очень холодной и грязной. У Филиппа до сих пор чавкало в ботинках. А потом был еще подъем на другой край ущелья, и он занял еще больше времени, чем спуск.
— Довольно долго идем… Часа два-три, — ответил принц. — Здесь, под деревьями, даже по солнцу не определишься. Могу только сказать, что уже темнеет, значит, солнце уже село или вот-вот сядет.
«Так вот как, оказывается, выглядят настоящие сумерки», — подумала принцесса. Все вокруг было совершенно не похоже на ту унылую серость, которая называлась сумерками в Терновом замке.
Здесь, в лесу, сумерки сгустили тени, окрасили их бесчисленными оттенками синих, темно-зеленых и фиолетовых тонов. При этом, что удивительно, вытянутая вперед рука Авроры не растворялась в сумерках, напротив, была видна еще отчетливее, чем днем, лес по бокам тропинки уже погружался в непроницаемую, похожую на черный бархат ночную тьму.
Непроницаемую?
Аврора пару раз моргнула, решив, что ей просто привиделись появившиеся на фоне черного бархата слабые всполохи света, голубые и оранжевые.
Что это? Светлячки? Блуждающие огоньки? Или колдовство какое-то?
И тут один огонек отделился от остальных и начал приближаться. Принцесса внимательно следила за тем, как он нырнул вправо, потом так же стремительно перелетел влево, а затем всплыл прямо перед ней. Филипп тем временем продолжал идти вперед, сосредоточенно глядя вперед и негромко рассуждая сам с собой о том, нужна ли еда тем, кто живет во сне, и если да, то какая.
А внутри повисшего перед Авророй светящегося пузырька сидела крошечная юная девушка — сказать по правде, ничего другого принцесса и не ожидала. Девушка внимательно изучала Аврору своими блестящими, широко раскрытыми глазами.
— Ты фея, — обращаясь к самой себе, сообщила Аврора.
— А ты принцесса! — тоненьким голоском сообщила ей фея. — Красивая сказочная принцесса. Самая настоящая!
Светящийся пузырек вдруг съежился, а затем с негромким хлопком лопнул, и перед Авророй повисла в воздухе освободившаяся из него юная фея с маленьким вздернутым носиком, очень длинными каштановыми волосами и в коротенькой тунике.
— Красавица! Красавица! — продолжала пищать фея, порхая перед лицом Авроры.
— Скажи, а вы из реального мира? — спросила фею принцесса. — Ты и твои подруги? Вас прислали другие феи? Из лесного домика, да?
Фея не ответила, была занята тем, что внимательно осматривала принцессу с головы до ног, щупала ее платье, трогала волосы своими невесомыми пальчиками.
Наконец-то и Филипп обратил внимание на фею, подошел ближе.
— Познакомь меня с твоей подругой, Роза, — сказал он.
— Я не знаю, как ее зовут, — пожала плечами принцесса, продолжая с улыбкой следить за маленькой феей.
— Пожалуйста, ответь, — обратилась к ней Аврора. — Кто вас сюда прислал? Флора? Фауна? Меривеза?
— Нет-нет, что ты! — ответила маленькая фея, осторожно играя с кончиками волос принцессы. — Они очень важные феи-крестные и очень занятые делами людей. А мы сами по себе, мы просто лесные феи. Фиалла! Ливуйя! Малайлиалайла! — позвала она своих подруг.
Из темноты начали появляться все новые и новые огоньки, подплывали и прямо перед Авророй и Филиппом превращались в парящих в воздухе фей. Все они, как одна, были ми