— Я же не знал тогда, что ты на самом деле и есть та самая принцесса! Ты же мне тоже этого не сказала!
— Я — другое дело. Я сама тогда не знала, кто я такая. И не смей сравнивать меня с собой.
— Я понимаю, ты сейчас ничему не поверишь, но только знай, в день моей помолвки с принцессой Авророй я сказал своему отцу, что женюсь не на ней, а на простой крестьянке, которую встретил в лесу. Быть может, в моей жизни я много лгал, но то, что говорю сейчас — правда.
Аврора испепелила его взглядом, затем процедила сквозь зубы:
— Я ложусь спать. И кладу между нами оба меча. Надеюсь, ты поранишь себе локоть.
Они улеглись каждый на свою подстилку. Филипп снял плащ, протянул его принцессе, но она с негодованием отпихнула его.
Принц пожал плечами, укрылся плащом и повернулся на бок, прошептав:
— Спокойной ночи.
Аврора тоже повернулась на бок, спиной к Филиппу. Уснула она только под утро.
Спала принцесса не долго, однако проснулась свежей и бодрой. Ничего зловещего вокруг не наблюдалось, прохладный утренний воздух был напоен ароматом лесных трав, в ветках уже чирикали ранние пташки, по-прежнему уходили в небо стройные стволы вековых сосен. Аврору вдруг охватило желание остаться здесь, в этом лесу. Остаться навсегда, не заботясь о том, что ждет ее в реальном мире, когда она проснется.
— Доброе утро. Ты меня уже простила или все еще сердишься?
Принцессе сразу вспомнился вчерашний вечер, и у нее испортилось настроение.
Филипп лежал на боку, подперев голову ладонью, и с улыбкой смотрел на Аврору. Она негромко выругалась себе под нос, жалея о том, что у нее нет одеяла, которое можно было бы натянуть на голову.
— Ну, так что? — спросил принц, хлопая своими длинными ресницами.
— Давай поскорее заканчивать со всем этим, — сказала она, имея в виду «найти фей», «найти способ победить Малефисенту», «Покончить с Малефисентой» и, наконец, «Проснуться». Со всем остальным она собиралась разобраться после того, как выполнит все пункты своего плана и проснется в реальности. Вот тогда и будем выяснять, обручены они с Филиппом по-прежнему или нет. И с родителями будем выяснять отношения, и еще много чего выяснять будем. Нет, ну почему его высочество принца угораздило проснуться так рано, а? Не дал ей насладиться лесным утром и редким покоем в ее бедной измученной противоречивыми воспоминаниями голове.
— Это надо понимать так, что ты меня простила, да? Тогда, пожалуйста, один поцелуй. Всего один. В знак примирения.
Аврора презрительно подняла бровь — непроизвольно или нет, но получилось это у нее точь-в-точь как у Малефисенты.
— Вашу дурацкую просьбу принц, я предпочитаю оставить без ответа, — в лучших традициях придворного этикета объявила она.
Аврора с оскорбленным видом поднялась со своей подстилки. Филипп театрально вздохнул и остался лежать, глядя на принцессу. Она повернулась к нему спиной и замерла, увидев перед собой его же. Филипп шел к ней через лесную поляну с большой рыбиной на плече.
Как же он это?.. Когда же он это?.. Он ли это?!
— Честно говоря, я цветов хотел нарвать, чтобы извиниться перед тобой по всем правилам, но они здесь какие-то невзрачные. А потом решил, что каша у тебя тоже уже поперек горла стоит, прогулялся к ручью, и вот…
Он замолчал, увидев своего двойника. Двойник, тоже молча, следил за ним, лежа на подстилке из сосновых иголок. Аврора потрясенно переводила взгляд с одного Филиппа на другого.
Филипп Рыболов сбросил с плеча добычу и выхватил меч.
— Роза, назад! — крикнул Филипп Лежащий, вскакивая на ноги. — Это новый демон Малефисенты!
— Это он демон, Роза! — возразил Филипп Рыболов, краснея от гнева.
— Рассказывай сказки! — хмыкнул Филипп Лежащий, вытаскивая свой меч. — Я всю ночь спал здесь, рядом с Розой, а вот откуда ты только что появился, дружок? Не из преисподней часом?
— Это я спал здесь! — возмутился Филипп Рыболов. — Просто проснулся два часа назад. Из-за нашей с Розой ссоры. И к ручью пошел. Рыбу ловить.
— Да неужели? — ехидно спросил Филипп Лежащий. — А вот я прекрасно спал. И Роза, между прочим, тоже. А ты, значит, до солнышка встал, и рыбачить, рыбачить… Занятно.
Аврора растерянно переводила взгляд с одного принца на другого. «Проснулся и пошел рыбу ловить? — проносилось у нее в голове. — А почему бы нет? Мне самой каша надоела. Но с другой стороны, умеют ли принцы вообще ловить рыбу, вот вопрос».
Не известно, умел ли Филипп Рыболов читать мысли, но он ответил так, словно Аврора размышляла вслух.
— Ничего занятного или странного. Я люблю рыбачить. С детства. Между прочим, рыбу ловить даже римские императоры любили. Это помогало им расслабиться, отдохнуть…
— Ты у какого-нибудь древнего автора это вычитал, да? — рассмеялся Филипп Лежащий. — Прокололся, братец! Ты демон! Я ненавижу латынь, вот, Роза мне не даст соврать!
Принц Филипп терпеть не мог латынь, это верно, но было что-то в Филиппе Лежащем такое… Ну, неправильное что-то…
— Так, тихо, тихо, — сказала Аврора, мучительно пытаясь понять, кто из двух Филиппов настоящий, а кто демон. Демон — тот, кто лжет. А кто из них лжет? «Нужно проверку им устроить», — решила принцесса.
Оба Филиппа выжидающе смотрели на нее.
— Как зовут твоего коня? — спросила Аврора.
— Самсон, — в один голос ответили Филиппы, метнув друг на друга свирепый взгляд.
— Ладно… — глубже нужно копать, глубже, в недавно вернувшихся к ней воспоминаниях. — Какой цветок ты сорвал для меня в день нашего знакомства?
— Нарцисс, — ответил Филипп Лежащий.
— Не знаю, — жалобно сморщился Филипп Рыболов. — Я вообще названий цветов не знаю, только разве розу и ромашку. Ну, маленький такой был цветок, желтенький вроде бы. Со сладким запахом. Я еще подумал, он на тебя похож.
— До чего романтично! — закатил глаза Филипп Лежащий.
Аврора подумала, что для обычно добродушного Филиппа это слишком язвительное замечание, пожалуй. Ей нужно было сейчас рассуждать логически, но разве такое возможно во сне? Дело осложнялось тем, что Малефисента отлично знала все мысли и воспоминания Авроры, на них она, собственно говоря, и выстроила весь мир Тернового замка. Очевидно, и слугам злой колдуньи известно об Авроре все, что знает о ней их хозяйка. Ну, хорошо, об Авроре Малефисента знает все. А о Филиппе? О том, что с ним было до знакомства с Авророй? Так-так-так… это, пожалуй, то, что надо.
— Расскажи мне о самом ярком воспоминании из своего детства, — попросила она.
— Когда мне исполнилось три года, отец подарил мне мой первый меч, — заговорил Филипп Рыболов. — Деревянный. Я назвал его Кот. Знаешь почему? Потому что на самом деле мне хотелось кота получить на день рождения, а не меч.
— Ты можешь выдумать что угодно, — протестующе вскинул руки Филипп Лежащий. — И я тоже, кстати. Детские воспоминания, как же! А откуда Роза узнает, правда это или нет? Конечно, у меня в три года появился меч, и я назвал его Кот. А в тринадцать лет я впервые поцеловал девушку. Это случилось на кухне, а та девушка была дояркой. Кто это теперь проверит? Деревянный меч, доярка… Ты сможешь доказать, что это правда? Я — нет.
— Да, я поцеловал доярку, когда мне было тринадцать лет, — сказал Филипп Рыболов, сверля своего соперника взглядом. — Только не на кухне это было, а возле коровника.
— Вот видишь? — пожал плечами Филипп Лежащий.
Аврора прикусила губу. Детские воспоминания принца — тоже не то, на них не обопрешься. Что же тогда, что же, что же? Было ли в жизни реального Филиппа то, что знали они оба — она в своем лесу, он в своем дворце? Так-так-так… А есть ли что-нибудь общее, что они могли знать о Терновом замке? Есть!
— Твой отец, король Губерт, — сказала Аврора. — Расскажи о нем.
Оба Филиппа были удивлены, она это заметила.
— Напыщенный. Шумный. Властный, — снова пожал плечами Филипп Лежащий.
— Ну-ну, полегче, — осадил его Филипп Рыболов. — Ты о моем… своем… нашем отце говоришь, а не о конюхе каком-нибудь.
— Как он выглядел? Лицо? Осанка? — продолжала допытываться принцесса.
— Старик, он и есть старик, что о нем еще скажешь? — хмыкнул Филипп Лежащий.
— Полегче, я сказал! — угрожающе прорычал Филипп Рыболов, поднимая свой меч.
— Вот-вот, давай, используй любой предлог, чтобы броситься на меня и начать драку! — огрызнулся Филипп Лежащий и тоже вытащил свой клинок. — Сам-то о короле Губерте вообще ничего не можешь сказать… подделка!
Тут Филиппы бросились друг на друга, зазвенела сталь. С криком вспорхнули с веток деревьев птицы.
Противниками принцы оказались достойными, точнее сказать, равными — сразу чувствовалось, что фехтовать их учил один и тот же, причем очень хороший, мастер. Легко предугадывая каждый новый прием, каждый новый выпад друг друга, Филиппы двигались по лесной поляне. Удар — блок — поворот — выпад — прыжок… Со стороны их поединок был похож на сложный танец и мог бы заворожить, если бы не жизнь каждого из соперников, которая была ставкой в этой дуэли.
Аврора напряженно наблюдала за поединком, сжимая рукоять собственного меча. Кто бы ни победил в этом бою, врасплох ее он не застанет. Протанцевав так минут пять, противники вымотались и, не сговариваясь, опустили клинки и отступили назад.
— Неплохо, демон, — сказал один из Филиппов.
— Ты тоже в порядке, исчадие ада, — ответил второй, небрежно салютуя сопернику.
Теперь Аврора уже и не знала даже, кто из них Филипп Рыболов, а кто Филипп Лежащий. Слегка передохнув, принцы вновь сошлись в бою, и вот одному из них уже удалось вскользь задеть противника мечом, но он тут же получил в ответ удар по голове плоской стороной клинка.
Каждый из этих ударов заставил Аврору испуганно вздрогнуть.
— Послушай, — сказал ей тот Филипп, что стоял слева. — Ты не можешь доверять ни одному из нас. Малефисента очень сильна, а ее колдовство безупречно.
— И меня послушай, — вступил Филипп, стоявший справа от нее. — Зачем тебе вообще доверять, проверять… Ведь ты уже и так знаешь, что настоящий Филипп это я, правда?