«Вот и все, — мысленно сказала она себе, сглотнув подкативший к горлу комок. — Теперь ты должна действовать как королева, моя дорогая. Кончилось твое детство».
— Значит, Малефисента убила их и стала сильнее, — сказала Аврора вслух. — Так же, как это было с леди Астрид. Она забирает у них… кровь? Это кровь жертв у нее в посохе? Тогда я видела, как это происходит, но не поняла…
Женщина в голубом молча кивнула.
— Она забрала кровь моих родителей… Она… — Аврора почувствовала, как ее начинает захлестывать дикая, слепящая ярость.
— Ты должна отомстить за них, — мрачно сказала женщина в красном.
— К сожалению, месть не поможет их вернуть, — печально заметила женщина в зеленом. — Это просто чудо, что у Авроры сохранилось хотя бы одно, пускай мимолетное воспоминание об отце и матери. К сожалению, она никогда уже не сможет поговорить с ними, узнать их, полюбить по-настоящему. Бедной девочке остались в наследство лишь их поступки, с последствиями которых ей еще предстоит разбираться.
— Но месть, по крайней мере, облегчит ей душу, — стояла на своем женщина в красном.
— А заодно разбудит всех, кто еще уцелел, — заметила женщина в голубом. — Так что все окажутся в выигрыше.
— Да помолчи ты, — поморщилась женщина в зеленом. — Прояви хоть немного сострадания.
— Сострадание не по моей части, а по твоей, — парировала женщина в голубом. — Я в нашей команде стратег.
Аврора с интересом наблюдала за женщинами, вспоминала. Да, там, в реальном мире, все три феи только на первый взгляд были одинаково хлопотливыми, болтливыми, милыми и заботливыми стареющими тетушками. На самом деле каждая из них обладала своей, причем достаточно яркой, индивидуальностью.
Флора любила всеми командовать и принимать решения. Меривеза была практичнее остальных, но держалась при этом в тени и чаще вместо деловых советов отпускала язвительные шуточки. Впрочем, иногда она могла сделать что-нибудь и на свой страх и риск — за спиной Флоры, разумеется. Фауна была самой сентиментальной, самой ласковой и спокойной. Наверное, именно поэтому она постоянно выступала в качестве буфера, смягчая трения между Флорой и Меривезой.
Фауна, или «зеленая» фея, была самой чувствительной, самой заботливой. Недаром именно она и во сне первой встретила принца и принцессу на пороге домика в лесу.
Меривеза, «голубая» фея, во сне Авроры оставалась самой сообразительной и, пожалуй, была еще более ехидной, чем в реальности.
«Красная» фея Флора во всех мирах оставалась храброй, сильной, бескомпромиссной и готовой в любой момент вступить в схватку.
Здесь, во сне, каждая из трех фей напоминала слегка карикатурную копию себя настоящей. Интересно, почему это так? И феи ли они вообще? А если нет, то кто тогда?
Аврора подошла к окну, выглянула наружу. Как она и ожидала, за стеклом виднелся не унылый двор замка, а мирный, до боли знакомый пейзаж, который она столько лет видела из окна их лесного домика. Густой зеленый лес на заднем плане, а рядом с домиком — яблони, на ветках которых вили свои гнезда птицы и прыгали белки, цветочные клумбы, крошечный огород, который своими руками разбили тетушки.
— В реальной жизни я уже никогда сюда не вернусь, да? — спросила Аврора.
Три феи — будем пока что называть их так — печально посмотрели на нее.
— Думаю, что нет, моя дорогая, — сказала фея в зеленом. — Или, может быть, лишь спустя много лет.
— Твои родители мертвы, наследников, кроме тебя, нет, так что после пробуждения в королевстве наступит ужасный хаос. Если, конечно, нам удастся победить Малефисенту, — добавила фея в голубом. — Тебе либо самой придется занять престол и защищать его от притязаний каких-нибудь своих отдаленных кузенов, либо ты выйдешь замуж за Филиппа, и вы объедините ваши королевства. Думаю, что в любом случае у тебя не останется времени на то, чтобы посещать места своего детства.
Аврора тяжело вздохнула, ее укололо слово «детство».
Да, все верно, детство кончилось, начинается взрослая жизнь, но все равно, до чего же печально расставаться с детством, до чего же больно навсегда закрывать за собой дверь в прошлое!
— Я уснула ребенком, а проснусь взрослой, — хмыкнула она.
— Не нужно так, Роза, — ответил ей Филипп, тщательно выбирая слова. — Раньше ты не была такой… резкой, что ли. Я понимаю, смерть родителей стала для тебя сильным потрясением, но ты становишься… какой-то другой. Не надо.
Она молча смотрела на него.
— Нет, не то чтобы от этого ты мне меньше стала нравиться, но ты изменилась. Стала совершенно другой, такой я тебя раньше не знал. Вот и все, — поспешно добавил принц.
— Яркая речь. Сразу видно, что ты многому научился у своего любимого Цицерона, — ехидно заметила фея в голубом.
Фея в зеленом сердито толкнула ее в плечо.
— А может быть, я не другой становлюсь, но лишь самой собой, — слабо улыбнулась Аврора. Она взяла Филиппа за руку, подвела ближе к окну. — Смотри, я тебе кое-что покажу. Видишь самую большую яблоню? В детстве я залезала на нее, мне почему-то думалось, что чем выше висят яблоки, тем они вкуснее. А когда яблок не было, я скакала на нижних ветках этой яблони, как на коне. А вон там стоят решетки для стеблей гороха. Я обожала делать их вместе с тетей Фауной, мы плели их из старых лоз и веточек. Это было так интересно! Мне очень нравились кудрявые, веселые усики горошка, они ползли вверх по нашим решеточкам…
— Я очень хочу, чтобы ты показала мне когда-нибудь места, где ты выросла, — сказал Филипп, нежно пожимая ладонь Авроры. — Это было бы замечательно, оказаться там вместе с тобой… И не важно, что ты на самом деле чувствуешь ко мне сейчас.
Аврора грустно улыбнулась принцу, потом положила на его ладонь свою вторую руку и тоже сжала.
— Я знаю, знаю. Быть может, когда-нибудь… Но нам столько еще предстоит сделать…
Три феи смотрели на нее и одобрительно кивали головами. Сейчас они переместились в другой конец комнаты, к двери, которой Аврора до этой минуты не замечала. Она выпрямила плечи и пошла вперед с таким величественным видом, будто за ней по полу стелется невидимый длинный шлейф королевской мантии. Филипп пошел следом за ней.
— Для начала вас обоих нужно приодеть, — сказала голубая фея.
Они вошли в длинный коридор, вдоль стен которого стояли доспехи, сундуки и доверху набитые одеждой шкафы. В глазах рябило от ярких тканей. Настенные полки ломились от шлемов, шарфов, шляп, перчаток, поясов, накидок… Чего тут только не было!
Было время, когда Авроре ужасно захотелось бы немедленно перемерить все это богатство, но сейчас она искала только одно — пару крепких боевых рукавиц.
Вот Филипп — совсем другое дело. Он, словно ребенок перед заваленным сладостями столом, хватал один шлем, другой, вертел их в руках, клал на место и тут же с восторгом перебегал к поножам, латам…
— А разве не может Роза наколдовать нам какую-нибудь волшебную защиту? — спросил он, примеряя на себя позолоченный нагрудник. — Непробиваемый щит, например, или…
— Может, но такую защиту нужно постоянно удерживать усилием воли, а во время схватки Розе будет не до этого, — снисходительно улыбнулась ему фея в зеленом. — Лучше выбрать обычные доспехи, они не такие надежные, но какое-то время тоже смогут помочь продержаться.
Сначала Аврора направилась к самым нелепым, самым уродливым доспехам, словно бунтуя против того… А против чего, собственно? Против того, что она принцесса, может быть?
Надев эти доспехи, она подошла к зеркалу. В нем отразилось какое-то чудище с жуткой прорезью на шлеме, с какими-то непонятными выступами на плечах и дурацкими блестящими шипами на нагруднике.
Аврора покрутилась перед зеркалом, тяжело вздохнула, отошла и начала выбираться из доспехов.
— Тебе нужно подобрать что-то такое, что будет вдохновлять твоих подданных на битву, а не вызывать у них страх или, еще хуже, смех, — сказала зеленая фея, помогая ей снять с головы тяжелый шлем.
— Я понимаю, — хмуро ответила принцесса.
— Жаль, конечно, что у тебя нет времени, чтобы померить все, что здесь есть, — покачала головой зеленая фея.
— Даже выбрать то, что мне нужно, и то сразу не могу. Примитивная я барышня, верно? — кисло спросила Аврора.
— Я понимаю, в чей огород этот камешек, но в нашу защиту могу сказать, что твой образ жизни и ограниченный круг чтения повинны в этом не меньше, чем мы, — сказала голубая фея, сдувая пыль с предмета, который больше всего напоминал игрушечный детский щит, украшенный блестящими камешками. Осмотрев его, фея со знающим видом покивала головой.
— А еще я и сварливая барышня, оказывается. Не подозревала за собой такого, — заметила Аврора.
Голубая фея пожала плечами, но промолчала, возражать почему-то не стала.
Красная фея тем временем оторвалась от Филиппа, с которым, смеясь, обсуждала достоинства и недостатки лат, и протянула принцессе пару рукавиц.
— Попробуй вот эти, — сказала она.
Рукавицы были простыми на вид, из сплошных стальных пластин сверху и из мелкой кольчуги с внутренней стороны. Аврора примерила их — они подошли ей идеально.
— Еще вот это примерь, — сказала голубая фея, протягивая принцессе нагрудник, украшенный строгим кованым узором из стеблей. Аврора примерила его, и он тоже идеально обхватил все изгибы ее тела. Довольно тяжелый был нагрудник, зато очень крепкий. Пока феи втроем застегивали нагрудник у нее на спине, принцесса слегка поворочалась внутри него, чтобы окончательно приноровиться.
— А на голову… — начала красная фея.
— А вот что надеть на голову, пускай сама выберет, — мягко остановила ее фея в зеленом.
Не снимая нагрудника, чтобы привыкнуть к его весу, Аврора медленно шла по коридору. Мимо фей, мимо Филиппа, который был просто великолепен в сверкающей кирасе и серебристых рукавицах. Ее взгляд скользил по позолоченным шлемам, каким-то замысловатым штуковинам из полированного оникса, шипастым коронам, плоским стальным тюрбанам, но ни на чем не задерживался, пока не остановился на простом шлеме, не закрывающем лицо, если не считать защищающей нос стальной полоски в виде повернутой вниз стрелы. Он чем-то напоминал головной убор Малефисенты, только