«Ущелье», — вспомнила она. Узкое, очень глубокое ущелье с отвесными каменными стенами, по дну которого струится поток…
И мир моментально ушел из-под лап дракона. Гигант зашатался и рухнул вниз, нелепо размахивая в воздухе своими бесполезными крыльями. Голову Авроры молнией пронзила боль, а вслед за ней прозвучал голос Малефисенты:
«Лучше сдайся, тебе меня все равно не победить».
Дракон выползал из ущелья на удивление быстро, ловко цепляясь всеми лапами за отвесные каменные стены.
Филипп подбежал с обнаженным мечом к краю обрыва и ударил клинком по шее дракона, как только тот поднялся из-под земли.
Отточенная сталь даже чешуи дракона не поцарапала.
Дракон-Малефисента прищурила свои желтые глаза и дико захохотала.
Возможно, именно этот смех помешал ей как следует прицелиться, и новый язык рыжего пламени пронесся буквально в шаге от принца.
Филипп отбежал в сторону, петляя по тому месту, где совсем недавно была кухня замка, его часовня и сокровищница. Затем остановился — вновь у края ущелья, дразня Малефисенту улюлюканьем, звеня мечом по своим доспехам. Таким способом он старался отвлечь внимание колдуньи от Авроры.
— До чего же ты неуклюжая карга, Малефисента! — кричал он.
Дракон тем временем уже выбрался из ущелья и, по-змеиному извиваясь, пополз в сторону принца.
Аврора развела руки в стороны, представив себе, что земля поднимается и раскрывается, словно книга.
Дракон со всего размаха врезался головой в выросший перед ним холм и на мгновение замер, оглушенный. Но в следующую же секунду встрепенулся и пополз прямо через холм все туда же, к Филиппу.
Принцесса беспомощно оглянулась по сторонам. Что еще осталось у нее в арсенале?
Деревья? Да, пожалуй.
Авроре было безумно жаль деревья, она помнила, как обрадовалась, увидев их, оказавшись за терновой оградой замка. Но что делать, на войне как на войне. Повинуясь приказу принцессы, огромные деревья выкорчевывали себя из земли, словно их тянула вверх невидимая могучая рука.
А затем полетели в дракона.
Первое дерево врезалось дракону в спину, но не причинило ему особого вреда. Он лишь раздраженно зашипел.
Аврора швырнула в дракона сразу еще десяток деревьев, и они полетели, словно туча громадных тяжелых стрел.
Малефисента взревела, развернулась и бросилась теперь уже на принцессу, тяжело стуча лапами по земле и по-прежнему словно не замечая ударов, которые наносили ей деревья.
Деревья ударялись о непробиваемую шкуру дракона, расщеплялись, разлетались в стороны, но Малефисента даже не вздрогнула ни разу.
«Разве могут причинить мне вред какие-то нелепые веточки-листочки, глупая ты девчонка!» — прозвучал в голове принцессы голос колдуньи.
Филипп уже успел догнать дракона сзади, лупил его по хвосту своим мечом, желая снова переключить внимание Малефисенты на себя.
Дракон на ходу повернул назад свою голову и выстрелил в сторону Филиппа длинной струей зеленого пламени.
Аврора вскрикнула.
На том месте, где только что стоял Филипп, поднимался в небо столб густого черного дыма.
А дракон злобно расхохотался знакомым смехом колдуньи.
Потом дракон перешел с бега на спокойный шаг и начал медленно, вальяжно приближаться к принцессе, словно смакуя каждое мгновение своего триумфа.
Аврора смахнула набежавшие на глаза слезы и заставила себя не думать о Филиппе. Его она будет оплакивать потом, а сейчас нужно думать о том, как спасти людей, которые могут остаться в живых только благодаря ей, поэтому она никак не может позволить себе погибнуть. Она должна победить и проснуться. Проснуться.
«Так-так-так… Что может убить дракона? Думай, принцесса, думай».
— Думай, Аврора, — вслух произнесла она. — Что может убить дракона? У Филиппа…
У Филиппа был волшебный меч.
Аврора представила сразу десяток таких мечей.
И они появились, обрушились дождем на шкуру дракона.
Драконья плоть сморщивалась в тех местах, куда приходились удары. На землю упало несколько чешуек («чешуек»! Каждая размером с боевой щит!), но при этом не пролилось ни капли крови.
«Ни одно человеческое оружие не сможет меня уничтожить! — снова зашелестел в голове принцессы голос Малефисенты. — Я теперь не просто колдунья! Я самое могущественное существо в мире!»
Из пасти дракона вывалился громадный раздвоенный язык, плотоядно облизнул сухие губы мерзкой твари. Дракон медленно приблизился к Авроре, занес вверх смертоносную лапу, каждый коготь на которой был в два раза больше сотворенных принцессой мечей.
И вдруг шея дракона болезненно изогнулась, откинулась назад. По всей округе разнесся дикий рев раненого зверя. Позади дракона стояла Лиана — спокойная, с неподвижным безжалостным лицом. Это она глубоко вонзила в заднюю лапу дракона вытащенный из-за корсажа кинжал и сейчас деловито, бесстрастно проворачивала его в ране.
— Человеческое оружие — нет, — сказала Лиана. — Но оружие ада может забрать назад то, что ему принадлежит.
Губы Лианы впервые за все время дрогнули, и на них заиграла слабая, едва заметная улыбка. Она вытащила свой кинжал и снова вонзила его — на этот раз прямо в лапу чудовища.
Малефисента зарычала от ярости, скорчилась, дернула лапой, пытаясь освободиться, но кинжал намертво приковал ее к земле. Дракон повернулся всем телом, пытаясь дотянуться до Лианы, откусить ей голову.
Внезапно рядом с Лианой появился Филипп. Он выпрыгнул из-за каменной глыбы — волосы и лицо слегка опалены, но в целом принц был не только жив, но, пожалуй, и невредим.
Филипп успел подхватить Лиану за талию, чтобы оттащить на безопасное расстояние от дракона. Это ему почти удалось. Почти. Малефисента яростно взмахнула хвостом и задела Филиппа — пусть самым кончиком, но этого хватило, чтобы свалить принца на землю. Он упал и выпустил из рук Лиану, которая упала рядом с ним.
Словно охотящаяся за мышью кошка, дракон стремительно развернулся, нацелившись на Лиану.
— Нет! — крикнула Аврора, мысленно приказывая земле разверзнуться между драконом и девушкой, разделив их пропастью.
На этот раз принцесса опоздала.
Дракон вонзил свои когти в тело девушки и буквально разодрал его пополам.
Даже не тратя времени на то, чтобы насладиться убийством, Малефисента начала поворачиваться к Филиппу и Авроре.
— Лиана! — воскликнула Аврора.
— Прости, — холодеющими губами прошептала ее бывшая фрейлина, и ее черные глаза остановились, глядя в высокое небо над головой.
Лиана… Сначала лучшая подруга, потом предательница, потом спасительница. Слишком много всего сразу, не укладывается в голове…
«Прекрати, — приказала себе Аврора — Оплакивать погибших будешь потом. А сейчас — думай!»
Вдруг где-то в отдалении раздался бой часов.
Все трое — Аврора, Филипп и Малефисента — застыли как статуи.
От замка ничего не осталось, какие там могут быть часы? Весь окружающий мир выглядел скомканным, плоским, унылым. И над ним продолжал разноситься бой часов — отдаленный, медленный, пугающий. Он долетал сюда явно из какого-то другого мира. Какого?
На лице Авроры выступил холодный пот, а Малефисента запрокинула голову и захохотала.
— Часы бьют полночь. Первую полночь после твоего шестнадцатого дня рождения. Еще несколько ударов, Аврора, и ты умрешь, а я буду снова жить! — торжествующе воскликнула колдунья.
Аврора лихорадочно думала. Что, ну что еще можно успеть сделать? И все это — результат проклятия. Все это из-за того, что она уколола…
Внезапно принцесса поняла, что она должна сделать.
Хотя она видела этот предмет всего один раз в жизни, он навсегда отпечатался в ее памяти. Во всех подробностях.
Прялка!
Обломки разрушенного замка — стулья, столы, балки, куски расщепленного дерева — взмыли в воздух. Они вращались, дрожали, складываясь в единое целое. Аврора хмурила лоб, вспоминая самые сложные детали конструкции.
И они сложились в огромную прялку.
Малефисента рассмеялась, из ее драконьей пасти вырвался язык зеленого пламени, и прялка исчезла в этом огне. От нее не осталось ничего…
…Ничего?
Нет, осталось веретено, похожее на длинный гвоздь с заостренным концом.
Увидев его, дракон пришел в замешательство, затем явно запаниковал.
Аврора взяла в руку веретено и вонзила его в самое сердце колдуньи.
Дракон ревел. Дракон с бешеной скоростью менял свою окраску. Только что был черным — стал фиолетовым, потом кроваво-красным, зеленым, желтым…
Черная кровь толчками вытекала из раны на его груди — точно так же текла когда-то другая, алая кровь из груди несчастной леди Астрид.
Дракон рвал себе грудь, пытался вытащить веретено, но это было ему уже не под силу.
Наконец гигант тяжело повалился на бок, так тяжело, что под ногами Авроры дрогнула земля.
Дракон корчился и извивался на земле. Он дрожал, шипел и бился в судорогах.
Лапы, крылья, хвост, чешуя чудовища сморщивались, съеживались, превращаясь в растерзанные лоскуты ткани, которые потом опали вниз. Тела Малефисенты под ними уже не было, осталось лишь большое фиолетово-черное с желтым отливом пятно на земле да эти нелепые кусочки шелка, трепещущие на ветру, словно крылья бабочки.
Конец
Аврора была уверена, что сейчас им всем самое время проснуться.
— Я все еще здесь, — сказал принц. «Мог бы и не говорить, сама вижу», — подумала принцесса. Он провел рукой по своим обожженным волосам, с них посыпались чешуйки пепла и сажи. — И подозреваю, что все еще сплю.
Аврора посмотрела на то место, где только что умерла Малефисента. Черное пятно, и поверх него, как единственное, что казалось еще реальным, поблескивало веретено.
Рядом лежала Лиана, все так же глядя остановившимися глазами в небо.
Налетел и улетел порыв холодного ветра. Где-то там, в лесу, скрывались пережившие эту ужасную схватку люди.
— Было сказано, что проклятие разрушит пролитая королевская кровь, — негромко продолжил говорить Филипп. — Ну вот, ты убила злую королеву, пустила ей кровь, и… что теперь? Почему мы все еще спим?