разом все-таки умудрилась вызвать в Хивер слесаря. Затем пришла весть о забастовке на железной дороге, пришлось вызывать три машины, чтобы добраться со всем своим багажом до Дувра. На паром они опоздали, провели ночь в ужасной гостинице. Диана оставила дома продуктовые карточки, и последний их завтрак в Англии состоял из черствого хлеба, подозрительного вида омлета из яичного порошка – видимо, еще из военных запасов – и забеленного явно подкисающим молоком жидкого чая.
На следующий день, голодные и измотанные, они прибыли в Париж на Лионский вокзал, едва успели на поезд до Ниццы и сразу отправились в вагон-ресторан обедать. Когда проезжали окраины Парижа, Диана наслаждалась лучшей в жизни едой – в этом Стелла с Дугласом с ней тоже были согласны. Если здесь, во Франции, и действовала система распределения продуктов по карточкам, экспресса первого класса Париж – Ницца это не касалось. После паштета из гусиной печени с теплой brioche последовал жаренный во фритюре нежнейший стейк с картофелем, слегка приправленный розмарином, на десерт – свежайший crème brûlée. Без заказа было подано легкое розовое вино из Прованса. Стелла попробовала его с минеральной водой и делилась своими ощущениями, когда – опять же без заказа – принесли кофе:
– На вкус как мечта…
Сейчас, собираясь покинуть кафе, Диана думала о том, что в Ницце не было ничего похожего на те послевоенные лишения, которые до сих пор терпела вконец разоренная Британия. После вчерашнего телефонного разговора с отцом осталось стойкое чувство, что обстановка там нисколько не улучшается, а, наоборот, становится только хуже. «Можно подумать, не мы выиграли эту проклятую войну», – мрачно сказал он.
«Я должна пригласить родителей в гости, – решила Диана, вставая. – Им у нас понравится, к тому же для маминых занятий живописью здесь замечательный свет. Позвоню сегодня же и все устрою».
Тогда, в марте, ей так не хотелось расставаться с ними. За два дня до отъезда Гвен настояла, чтобы они втроем приехали в Дауэр-Хаус на прощальный воскресный обед.
Затея оказалась неудачной. Дуглас с Оливером с уважением относились друг к другу, но никак не находили общий язык. Дуглас в присутствии мистера Арнольда чувствовал себя не в своей тарелке, становился скованным и ничего не мог с этим поделать, а попытки Оливера разрядить атмосферу шутками не достигали цели.
Обед проходил в напряжении, неминуемость отъезда висела черной тучей. Как ни крепились родители, было заметно, что им будет сильно не хватать дочери и внучки. После гибели Джона и Джеймса Диана стала очень тесно общаться с матерью и отцом. Правда, не сразу. Более того, в течение года после двойной трагедии ее порой одолевали мысли, что родителям недалеко до развода, до такой степени каждый из них замкнулся в себе от горя. Ей и самой требовалась поддержка и утешение. Несколько жутких месяцев Арнольды почти не разговаривали друг с другом.
С появлением Стеллы все изменилось.
Диана оставила на столе несколько монет за кофе и ступила на тротуар.
Из-за угла медленно вырулило такси и покатило мимо апельсиновых деревьев, разделяющих две полосы проезжей части. Это был довольно потрепанный довоенный «Ситроен» с опущенными окнами. Диана подскочила и уже вскинула руку, но заметила силуэт мужчины на заднем сиденье. Он подался вперед и говорил водителю по-английски:
– Нет, не здесь. Я же объяснял – это намного дальше. Езжайте прямо до отеля «Негреско». И побыстрее, я опаздываю.
Диана пошатнулась и ухватилась за спинку стула. Не может быть…
– Стойте! – наконец крикнула она, когда такси уже сворачивало на Английскую набережную. – Пожалуйста, стойте!
Однако «Ситроен» уже влился в поток машин и исчез из виду на длинной изогнутой дороге, за которой искрилось Средиземное море.
– Madame? – с озабоченным видом подбежал Арман. – Что-то случилось?
– Нет, нет… – она снова села. – Все в порядке, правда.
Но она лгала.
Все было не в порядке.
Совершенно не в порядке.
Арман неуверенно тронул ее за плечо.
– Madame, вам точно не плохо? – тихо спросил он.
Внезапная бледность англичанки его напугала.
Диана обернулась.
– Я знаю этого человека, – заявила она.
– Какого человека, madame? Того, что сидел в такси?
– Да. Я в этом уверена. Но он не может… Вряд ли я… – Диана бросила взгляд на поворот, за которым скрылась машина, и вновь посмотрела на обеспокоенного хозяина кафе. – Вы слышали, Арман? Слышали, как он говорил?
Мужчина покачал головой, дрогнули острые кончики усов.
– Non, madame. Я только слышал, как вы закричали.
– Он говорил по-английски. Мне знаком его голос. Точнее, был знаком.
– Понятно. И кто этот человек?
Арман сел рядом с Дианой. Почти никто из посетителей кафе не обращал на них внимания, кто-то курил, другие были заняты разговорами или едой.
Диана взглянула в приветливое лицо Армана. «Как ему объяснить?» Она помедлила.
– Думаю, это один мой знакомый. Очень близкий знакомый.
Арман пристально посмотрел на нее, теперь скорее с любопытством, нежели озабоченно.
– Oui, madame, понимаю… простите, мне все же кажется, вам не очень хорошо. Могу я что-нибудь для вас сделать?
Диана покачала головой.
– Спасибо, не стоит, со мной действительно все в порядке. – Она прикоснулась к виску. – Пожалуй, мне слегка напекло голову, вот и все.
– Возможно, madame следует отправиться домой и немного отдохнуть?
– Да, пожалуй. Благодарю вас, Арман. Vous êtes très gentil. А demain[4].
– А demain, madame.
Собравшись с силами, Диана отошла от кафе. Ее не покидало ощущение, что ноги могут отказать в любую минуту. За спиной раздался возглас Армана:
– Ваши цветы, madame! – Он размахивал в воздухе букетом лилий. – Вы забыли цветы!
Она слабо улыбнулась.
– Это вам, Арман. Поставьте их в вазу на стойку. Пусть все любуются.
Он пожал плечами и вернулся в кафе.
Только свернув за угол, Диана остановилась и, тяжело дыша, оперлась о стену здания. В голове застучало, и она вдруг почувствовала себя вконец обессиленной. Лишь бы не рухнуть прямо посреди улицы… Через некоторое время она пошла дальше, глубоко дыша и стараясь прогнать подступившую к горлу тошноту.
Но едва вдалеке показался купол гостиницы, Диана поняла, что ей делать.
– «Негреско», – приказала она водителю первого притормозившего такси. – Как можно быстрее.
Шофер пожал плечами и указал на плотно забитую транспортом дорогу.
– На это уйдет несколько минут, madame.
Диана его не слышала. В ушах вновь и вновь звучал тот самый голос: «… отель «Негреско». И побыстрее, я опаздываю».
Тот самый подчеркнуто медлительный выговор, лондонский акцент – уверенный, слегка высокомерный тон человека, привыкшего всегда поступать по-своему.
Джеймс. Ее Джеймс.
Никогда в своей жизни она ни в чем не была так уверена.
В то утро отель «Негреско» заполонили американцы, только что сошедшие с круизного лайнера, который белел вдали за мысом Сен-Жан-Кап-Ферра.
Отделка интерьеров отеля отличалась большим разнообразием – от ар-деко до стиля Людовика XIII. В качестве эксперимента нынешний управляющий установил в фойе множество кадок с пальмами, отчего место казалось еще более многолюдным.
Диана пробралась сквозь толпу к стойке регистрации и едва узнала себя в зеркале с позолоченной рамой на стене. Прическа растрепалась: пока такси невыносимо медленно ползло по набережной, она то и дело откидывала волосы назад. Глаза возбужденно блестели, загар придавал коже почти землистый оттенок.
– Простите, – сказала она. – Я ищу одного человека. Мужчину.
Холеный портье за стойкой поднял брови.
– Ну конечно, madame. Кого именно?
Диана замолкла. Казалось нелепым назвать его имя вслух. Наверное, ей следует уйти. Затем вдруг вновь – в который раз – в ушах явственно зазвучал тот медлительный говор.
Она набрала в легкие воздуха.
– Его зовут… звали… – Диана так и не решилась выговорить имя. – Он англичанин. Приехал сюда на такси несколько минут назад. На нем была шляпа. Федора, кажется.
– Oui, madame. А имя?
Она на мгновение закрыла глаза.
– Джеймс Блэкуэлл. Его зовут Джеймс Блэкуэлл.
Все. Она это сказала. И слегка покачнулась от головокружения.
– Одну минуту.
Портье открыл журнал бронирований и пробежал тонким пальцем по странице.
– Non. Такой джентльмен в «Негреско» не останавливался.
Он щелкнул пальцами, тотчас рядом возник коридорный в элегантной сине-золотой униформе и шляпе-таблетке.
– Marcel! Cherchez un Monsieur Blackwell. Dans le restaurant, ou le bar… vite!
Юноша поспешно скрылся, и портье одарил Диану улыбкой.
– Если этот monsieur здесь, мы его отыщем. Он ваш друг?
– Да. Близкий друг.
– Конечно.
Портье понимающе кивнул.
Диана осмотрелась внимательнее. Вокруг только американцы, в основном не в меру упитанные. «В Англии уже не осталось полных людей, – рассеянно подумала она. – На той еде не растолстеешь».
Среди толпы не было ни одного человека в шляпе, не говоря уже о костюме. Она почему-то не сомневалась, что на том мужчине – на Джеймсе – строгий костюм. Обязательно темный. И белая рубашка вроде тоже сверкнула. Вокруг же все одеты как отпускники: мужчины в широких брюках, легких куртках, женщины в цветастых платьях с пышными юбками.
Юноша в таблетке появился снова, быстро протараторил что-то по-французски портье и ушел.
– Сожалею, madame, посыльный сказал, что в этом отеле нет никого по фамилии Блэкуэлл. В ресторане после завтрака пусто, а в баре только трое: двое французов и американец. – Он пожал плечами. – Может, ваш друг поехал в другой отель?
От отчаяния Диана топнула ногой.
– Он должен быть здесь! Я слышала, как он говорил, что едет сюда. Прямо сейчас!