Начав службу с самого первого дня формирования ополчения, он закончил ее в чине начальника округа. Как и многие бывшие офицеры Первой мировой войны, мистер Арнольд «забыл» вернуть на склад служебный револьвер с патронами и с некоторой тревогой предъявил их вместе с кобурой на плацу во время первой переклички. Он понимал, что эти вещи придают ему определенный статус и даже добавляют авторитета в глазах остальных, однако ситуация вышла неприятная.
Сержант полиции, отмечавший добровольцев в журнале, смерил Оливера взглядом.
– У вас ведь есть на это разрешение, да, сэр?
У мистера Арнольда засосало под ложечкой.
– Э-э… нет. Нет, сержант. Боюсь, что нет.
– Хм. Ну вы уж поищите, ладно? Будем делать все как положено с самого начала.
Мистер Арнольд с облегчением кивнул.
– Так точно, сержант.
Но оказалось, что тот еще не закончил.
– Армейское имущество, я полагаю, сэр?
Мистер Арнольд почувствовал, как дурнота возвращается.
– М-м… да. Думаю, что так.
Полицейский медленно кивнул.
– Обязательно верните, когда выиграем войну, сэр.
– Так точно, сержант.
К пятому звонку он был у телефона. По бакелитовой поверхности все еще бежала тонюсенькая трещинка – немое напоминание о волнении Дианы, когда ее брат позвал их всех смотреть, как он будет пролетать на «Спитфайре».
– Севенокс, двести тридцать шесть.
– Папа!
– Диана! Чем обязан? Мы же только вечером поговорили. Не случилось ли чего с апельсинами? Внезапно грянули морозы, и за ночь они повымерзли прямо на деревьях?
– Папа, подожди. Послушай. Тут у меня такое… Честное слово, я просто не знаю, что и думать.
Мистер Арнольд оставил шутливый тон и присел на низенький плетеный стульчик.
– Откуда ты звонишь?
– Из «Негреско». Это большой отель на набережной в Ницце…
– Да, да, я слышал о «Негреско». Что ты там делаешь?
На другом конце провода повисла тишина.
– Диана, ты здесь?
– Да, папа. Сейчас, соберусь с мыслями. Мне очень трудно.
Мистер Арнольд замолчал, стал вслушиваться в щелчки и треск статического электричества медного провода, бегущего от Средиземного моря через Альпы, над обширными равнинами Франции, через Ла-Манш и далее к Дауэр-Хаусу.
Вздохнув, Диана наконец заговорила:
– Так вот. Папочка, тебе может показаться, что я спятила… Это касается Джеймса… Он ведь погиб, так?
Мистер Арнольд отодвинул от уха трубку, внимательно на нее посмотрел, затем вновь прижал к уху и очень мягко сказал:
– Да. Джеймс погиб. Так и есть. А что?
– Просто такое случилось… Минут двадцать назад или даже меньше. Не знаю, с чего и начать. Честно говоря, уже начинаю думать, не схожу ли я с ума.
– Ну что ты, Диана… Ты просто расстроилась. Давай с самого начала, милая. Не торопись.
Сперва растерянным, но обретающим все бо́льшую уверенность голосом Диана описала происшествие у кафе. Отец выслушал терпеливо, с растущим сочувствием.
– Мне сказали, что его здесь нет, – закончила Диана, – но я слышала, как он велел водителю такси везти его сюда. И это точно был Джеймс. Да, конечно, он погиб… В голове все перепуталось. Кажется, мне вот-вот станет плохо. У цветочного рынка я чуть не упала в обморок. Что со мной, папочка?
– Я знаю точно, что это, – ответил мистер Арнольд. – Такое происходит очень, очень часто, милая. Со мной это тоже было – и не раз, – с тех пор как погиб Джон.
– Что? О чем ты?
– Подсознательно ты не перестаешь искать умершего человека. Умом понимаешь, что он никогда не вернется, но порой сердце улучит момент и захватит власть над рассудком. – Оливер помолчал и продолжил: – Через несколько месяцев после смерти твоего брата я мог поклясться, что видел его, идущего ко мне от турникета на вокзале. В форме, улыбающегося, машущего рукой. Помню, как я обрадовался и какой шок испытал… Оказалось, это был другой летчик, тоже светловолосый. Когда он подошел ближе, я понял, что он вовсе не похож на Джона. И махал он, разумеется, совсем не мне, а своей девушке – она стояла у меня за спиной.
– Нет, папа, все было совсем не так, – перебила Диана. – Я понимаю, о чем ты говоришь, и со мной такое случалось. Помнишь тот вечер, когда мы были в буфете в перерыве на приеме у Ее Величества? Я стерегла напитки, пока вы с мамой куда-то отошли, и вдруг увидела Джеймса. Он входил в буфет с какой-то женщиной. Какое-то время я была в этом уверена, но когда он приблизился, иллюзия исчезла. Подобное происходило и позже, папа, поэтому, честное слово, я знаю, о чем ты. Но ты пойми: я слышала именно его голос! Это точно, и…
– Но ты его не видела, – на этот раз перебил отец. – Ты сама сказала.
– Не совсем так. Когда такси отъехало в конец дороги, через открытое окно я разглядела силуэт. Трудно описать словами, но все указывало на него: как он повернул голову, откинул ее назад, говоря с водителем, постучал по спинке водительского кресла – это точно Джеймс. И хотя было далековато, я слышала, как он сердился на шофера и подгонял его.
– Подожди минутку, – задумчиво произнес мистер Арнольд. – Я прикурю сигарету.
– Отлично, я тоже.
Спустя несколько секунд, выпуская дым изо рта и носа, он заговорил:
– Слышишь меня?
– Да, папа.
– Хорошо. Слушай. Я понимаю, что у тебя… с тобой произошел необычный случай, милая. Вполне естественно, что ты смущена и взволнованна. Но ты должна мне поверить: это не он. Твой муж – прости, твой первый муж – сбит над Францией и погиб ровно одиннадцать лет назад.
– Папа…
– Подожди, Диана. Вот как мы поступим. Помнишь, ты была не в состоянии прочитать официальный рапорт Королевских ВВС о том, что с ним произошло? Показания свидетелей, других пилотов, на глазах у которых все случилось, и прочие бумаги?
– Да, – тихо ответила Диана.
– Я прямо сейчас отправлю тебе эти документы. Сможешь заставить себя прочитать?
– Думаю… думаю, да.
– Хорошо. Тогда ты поймешь, что все, что ты сегодня видела и слышала, – невозможно. Джеймс мертв, Диана. Духов не существует. Ни разу не слышал, чтобы по Ницце в такси разъезжали призраки.
Диана грустно усмехнулась.
– Наверное, все, что я наговорила, звучало глупо и эмоционально, да?
– Вовсе нет. Такое случается со многими, просто ты получила слишком яркие впечатления. Обещай, что прочитаешь рапорт ВВС.
– Обещаю. Послушай, папа, я бы очень хотела повидаться с тобой и мамой, особенно теперь. Знаю, прошло всего шесть недель, но вы можете приехать и пожить здесь немного? Отдохнете от английского мрака и безысходности. Недели на две или подольше, если получится.
– С удовольствием, только одно условие.
– Какое?
– Разговоры о призраках мы будем вести сколько угодно, но чтобы ни единого слова об апельсинах.
Смех Дианы перебил сигнал в трубке, и через секунду связь оборвалась.
Портье украдкой смотрел, как молодая зеленоглазая женщина, обладательница потрясающих ног, вышла из телефонной будки. У него были соображения насчет того, куда подевался и чем занят потерявшийся «друг». В любом случае, он настоящий осел. Некоторые мужчины не понимают, как им везет.
Диана больше никому не рассказала о встрече с двойником, или призраком, или… кто это был? Что в точности она слышала или видела? Мысли кидало из стороны в сторону: она то была твердо уверена, что видела первого мужа, живого и здорового; то почти столь же твердо убеждена, что отец прав и все это не более чем иллюзия.
Эти объяснения отлично уравновешивали друг друга. Тем не менее они не были совершенно равноценны и противоположны друг другу. Если бы ей предстояло принять решение, одно из двух, она склонила бы чашу весов в пользу того, что каким-то невероятным, непостижимым образом встретила умершего и воскресшего человека. Ее собственного Лазаря.
Через три дня в конверте из плотной манильской бумаги со множеством марок доставили рапорт ВВС.
– Это тебе, – сказал Дуглас, вернувшись от почтового ящика, установленного на подъездной аллее. – Похоже на почерк твоего отца. – Он сел напротив нее за стол. – А где Стелла?
– Убежала купаться ни свет ни заря, – рассеянно ответила Диана.
– Не будешь открывать? – спросил Дуглас, снимая ложечкой верхушку вареного яйца.
Диана сымпровизировала.
– Нет, я знаю, что там. У папы в Лондоне есть клиент-француз, который заявляет, что кто-то писал на него в газеты клеветнические письма. Папа считает, что он не прав. Нужно сделать перевод на французский, чтобы доказать ему. Попрошу Эмиля, секретаря в конторе по аренде жилья, мне помочь.
Лгала Диана редко, но когда ей все-таки приходилось прибегать ко лжи, каждый раз поражалась своим способностям.
– Везунчик Эмиль, – улыбнулся Дуглас. – Ты запала ему в душу. В прошлый раз, заполняя бумаги на аренду, он краснел от каждого твоего взгляда.
– Прекрати. Обычный парень.
Диане хотелось завершить разговор. Она ненавидела лгать, а Дуглас так ей доверял. Она сменила тему.
– Сегодня в Марсель?
– Да. Еще немного, и тот контракт на перевозку, о котором я тебе рассказывал, будет у меня в кармане. – Дуглас грустно посмотрел на яйцо. – Некогда доедать, опаздываю. Надо спешить. До свидания, дорогая.
Он поцеловал ее в щеку и вышел из кухни.
Диана посмотрела на большой коричневый конверт. «Настало время положить всему конец, – подумала она и печально улыбнулась. – Джеймс бы это одобрил».
Она взяла конверт в руки и вдруг почувствовала беспокойство: словно она собралась потревожить останки своего мертвого мужа, совершить своего рода надругательство над святыней.
Однако чего бояться? В конверте сухой военный рапорт – у нее должно было хватить смелости прочесть его еще десять лет назад. Диана вынула из ящика стола нож, просунула под клапан и разрезала. Затем перевернула конверт и вытряхнула содержимое: тонкий файл, состоящий из двух… нет, из трех листов линованной писчей бумаги, соединенных слегка проржавевшей скрепкой. Отцепив верхний лист, она осторожно взяла его кончиками пальцев.