«Он не мертв».
«Я это знала».
«Я знала!»
После она не могла вспомнить, сколько времени прошло, пока он не выговорил первые слова – первые со дня их свадьбы больше десяти лет назад.
– Ну что, Диана… – его губы слегка тронула улыбка. – Думаю, нам обоим не помешало бы выпить, да?
Портье с загаром цвета café-au-lait[18] возносил очередную молитву Деве Марии.
«Пресвятая Богородица, благодарю, что уберегла меня от связи, мысленной и физической, с прекрасной англичанкой», – в третий раз за последние пять минут беззвучно повторял он.
Что было бы, если бы он попытался с ней флиртовать? Если бы предложил выпить кофе после смены, как и многим привлекательным постоялицам «Негреско»… От одной этой мысли вспотели ладони.
Она только что вновь вошла в фойе, на этот раз в сопровождении мужчины – по всей видимости, того самого «друга», которого искала.
Как она его назвала? Какой-то там Джеймс. Бейкуэлл? Нет, Блэкуэлл. Еще одно имя. Одному богу известно, сколько их у него. В Ницце все знали его как Le Loup, и сама мысль о том, чтобы приставать к его женщине…
Молодой человек вздрогнул от ужаса. Он не ввязался в это лишь по одной причине: накануне управляющий отчитал его за флирт с постоялицами. Нажаловалась какая-то американка. «Сука. Лучше бы поблагодарила за оказанное внимание, с ее-то муженьком – неряшливым жирным типом. Впрочем, как раз он, наверное, и накапал управляющему…» – молодой человек погрузился в неприятные размышления и забыл о Волке.
Джеймс и Диана сидели на террасе на крыше «Негреско». Высокие стеклянные экраны защищали от доносящегося с Английской набережной шума. Две чашки эспрессо стояли на столе нетронутыми.
– Ничего, что сидим на самом солнце? Может, попросить принести зонт?
Диана медленно повернулась и посмотрела на него. По дороге в отель они почти не разговаривали. Диане еще предстояло заставить себя заговорить: она до сих пор пребывала в состоянии шока. Джеймс сказал что-то про «Негреско», где они могут собраться с мыслями, она лишь кивнула в ответ. Она словно онемела. Только что случилось невозможное, мир разлетелся на осколки. Головокружение и чувство странной безучастности ко всему не отпускало ее.
– Не надо, – голос прозвучал хрипло, она прокашлялась. – Не надо. Еще рано, солнце пока не злое.
«Ну вот, – подумала она, – уже беседуем о погоде. Я говорю с мертвым человеком, чьи кости согласно официальным документам остались лежать в полях Северной Франции».
Появился официант с двумя маленькими бокалами коньяка.
– Merci. – Джеймс взял бокалы и передал один Диане. – Ну, до дна.
Диана залпом осушила бокал, голова закружилась еще сильнее.
– Кажется, я сейчас упаду в обморок.
– Не упадешь. Дыши глубоко, Диана.
Он приставил стул ближе и осторожно погладил ее по спине. Диана вздрогнула.
– Опусти голову. Продолжай глубоко дышать. Пройдет через минуту.
Так они просидели некоторое время, затем Диана со вздохом подняла голову, откинулась назад и бросила на него равнодушный взгляд.
Разумеется, он стал немного старше, но это совсем не бросалось в глаза. Седина еще не тронула волосы… Да и с чего бы? Ему ведь тоже едва за тридцать. Если чуть-чуть и поправился, то незаметно. Появилось немного морщин, но их смягчал загар. Глаза остались ясными, зубы – белыми.
Он улыбнулся.
– Здравствуй, Диана.
– Я знала, что ты жив.
– С самого начала? С того дня, как меня сбили?
Она медленно покачала головой.
– Нет. Только в последние недели. Я слышала твой голос из такси на цветочном рынке. Ты велел водителю везти тебя сюда. Я знала, что это ты. Была уверена. Побежала за тобой, но так и не нашла.
Он кивнул, словно извиняясь.
– Да, кажется, я помню тот день. Я кого-то забрал отсюда, и мы поехали в другое место.
– Ты давно в Ницце?
– Скоро одиннадцать лет. Приехал почти сразу после того, как меня подстрелили.
Кивнув, Диана отметила про себя, что он говорит об этом как об обычном, заурядном событии.
– Ясно.
Он внимательно посмотрел на нее.
– С тобой все нормально?
Она вдруг громко и резко рассмеялась.
– Конечно! Совершенно нормально. Ведь я встречаюсь с восставшими из могилы людьми за чашкой кофе в «Негреско» почти каждое утро.
Он вскинул вверх руки, будто прося прощения.
– Мне жаль… Даже мне тяжело говорить. Не представляю, каково сейчас тебе.
– Вот именно. Не представляешь, Джеймс.
Ну вот. Она назвала его по имени. Прозвучало так знакомо и обычно, и все-таки словно совсем из другого мира.
Ее первый муж вынул тонкую золотистую сигарету из внутреннего кармана пиджака.
– Будешь?
– Нет, спасибо. – Диана покачала головой. – Мне, наверное, пора бросать.
Закурив, он кивнул.
– Да. Судя по твоему виду.
– Спасибо.
– Прости, я хотел сказать… ты только что испытала потрясение.
– Еще бы. Все считают тебя погибшим. Так думала и я, пока мы не перебрались в Ниццу.
Он затянулся.
– Мы?
Она пристально посмотрела ему в глаза.
– Ты что-нибудь знаешь о том, что происходило дома с тех пор, как ты пропал? Хоть что-то?
Он покачал головой.
– Нет. Совсем ничего. О тебе, я имею в виду. Английские газеты время от времени я читал, а вот что касается тебя… – Он беспомощно пожал плечами. – Как бы я узнал?
Ее глаза расширись.
– Что значит «как бы я узнал»?
– Это долгая история.
– Уверена, так оно и есть. – Диана почувствовала прилив ярости. – Почему ты не написал мне? Война закончилась шесть лет назад, Джеймс. Не знаю, чем ты был занят до того времени, но почему ты не вернулся после ее окончания?
Он медленно затянулся и посмотрел в сторону моря, размышляя над ответом.
Внезапно Диана ощутила жгучее желание ударить его. Ей хотелось бить, пинать, царапать его, крепко вцепиться в волосы, чтобы в руках остались кровавые клоки. Ее затрясло от подавляемого гнева.
– Мерзавец, – прошипела она. – Полный, отъявленный мерзавец! Ты хоть представляешь, через что мне пришлось из-за тебя пройти? Хоть малейшее представление имеешь?
Он невозмутимо смотрел на нее.
– Прошу, не сердись на меня, Диана, я все объясню. И отвечу на все твои вопросы, обещаю. У тебя, наверное, их масса. Я расскажу все, клянусь, и тогда ты поймешь. Но прежде можно спросить… о ком ты говорила, когда сказала «мы»?
Когда Диана закончила свой рассказ, Джеймс отвернулся и посмотрел на отблески Средиземного моря вдали.
По выражению его лица было очевидно: мысль о том, что он мог оставить Диану беременной, ни разу не приходила ему в голову. Сперва он даже попытался протестовать:
– У нас с тобой было всего пару раз. Ты точно уверена?
Взгляд Дианы заставил его замолчать.
– Почему Стелла?
– Диккенс. «Большие надежды», помнишь? Мне всегда нравилось имя Эстелла, однако в книге это не совсем положительная героиня, и я сократила до Стеллы… А как бы ты хотел, чтобы ее звали?
– Понятия не имею… Мне бы свыкнуться с тем, что у меня вообще есть дочь. Она на тебя похожа?
– Говорят, похожа. Но улыбка точно твоя. Хотя это видят лишь несколько человек: я да мама с папой.
Он немного помолчал.
– А как дела у моей матери? Ты звонила ей после того, как меня сбили? Она видела Стеллу?
Диана с грустью посмотрела на него.
– Ты и вправду оборвал абсолютно все связи?.. Твоя мать погибла, Джеймс. При бомбежке, еще до того, как родилась Стелла. Мои родители писали ей после того, как тебя не стало… – Она покачала головой. – То есть после того, как ты пропал без вести. Мы собирались встретиться с ней в Лондоне, пообедать вместе. Я так этого ждала, но она погибла. Мне жаль.
Джеймс стал бледен как полотно.
– Ты знаешь, как это случилось?
– Да. Она пряталась в одном из наземных бомбоубежищ. Прямое попадание – такие убежища на них не рассчитаны. Все погибли на месте. У нее не было времени понять, что произошло, Джеймс.
– Какой ужас. Бедная старушка. Она была хорошей матерью. По крайней мере ей не пришлось долго по мне горевать.
– Да, думаю, что так. Месяцев пять. Она погибла в ноябре, когда налеты стали особенно частыми.
– А могила есть? – спросил он, немного помолчав.
– Да. Братская. От них… почти ничего не осталось. Говорю же, это было прямое попадание.
Он выпустил дым.
– Итак, моя мать умерла, а у меня есть дочь… Слишком много новостей за одно утро. Диана, можно мне увидеть Стеллу? Ей не обязательно знать, кто я. Мы могли бы…
– Погоди, Джеймс, – оборвала Диана, – не так быстро. Между прочим, мне тоже еще со многим нужно свыкнуться! Не знаю, нужно ли тебе встречаться со Стеллой. Мне до сих пор не верится, что мы с тобой разговариваем. Это самый странный день в моей жизни. Кажется, вот-вот проснусь после… какого-то нелепого сна.
С минуту они посидели в тишине, прежде чем Диана вновь заговорила, на этот раз не так резко.
– А теперь я хочу сигарету.
Он прикурил две для них обоих.
– Джеймс, – тихо сказала она, – ты ведь не знаешь и о том, что случилось с моим братом, да?
Он покачал головой и выпустил дым.
– Он погиб в тот самый день, когда сбили тебя.
Джеймс оторопело уставился на нее.
– Как? Не может быть! Когда началась операция, его еще не было на базе! Он не летал в тот день.
Диана вздохнула.
– Не летал. Мы пережили такой кошмар, Джеймс. По дороге в Апминстер его мотоцикл столкнулся с военным грузовиком. Около Сидкапа. У него не было ни единого шанса.
– Подожди-ка. – Джеймс нахмурился. – Да, кажется, я помню. Мы с Джоном уехали из Дауэр-Хауса сразу после свадьбы, так? В тот день под Дартфордом я попал в огромную пробку. Все стояли совершенно без движения. Наверное, как раз из-за Джона. Бедолага. Я многим ему обязан. В Крануэлле он спас мою шкуру, ты в курсе?
Он затянулся сигаретой и продолжил: