Джеймс быстро подошел, нерешительно положил ей руку на плечо.
– Должно быть, все это очень тяжело… невыносимо трудно для тебя. Прости, милая.
«Не смей меня так называть! У тебя больше нет на это права!»
Она едва не выкрикнула это вслух.
Он убрал руку.
– Извини. Я не должен был тебя так называть. – Он оглянулся по сторонам. – Прошу, не уходи. Останься, давай пообедаем вместе. Обещаю, мой рассказ расставит все по своим местам. Хочу, чтобы ты меня поняла. Все кажется тебе совершенно невероятным. Готов поспорить, ты сейчас как Алиса в чертовом Зазеркалье.
Он стоял перед ней, внимательный и заботливый и такой невыразимо реальный и живой, что ее решимость начала таять. Ведь речь идет всего-навсего о том, чтобы вместе пообедать. Она ведет себя глупо и суеверно.
Он указал на телефонные будки.
– Позвони домой. Если сегодня не получается поговорить, не переживай – можем увидеться завтра или в другой день, в любое время и в любом месте. Как тебе будет угодно. – Джеймс махнул рукой в сторону мужской уборной. – Я туда. Встретимся за столиком, расскажешь, что решила.
Улыбаясь, он отошел от нее, потом обернулся и крикнул:
– Надеюсь, ты все-таки согласишься пообедать! Я уже заказал на двоих. Сибаса. Его здесь прекрасно готовят.
– Все в порядке, – сказала Диана, усаживаясь за стол. – Няня Стеллы может остаться до вечера. Они ходили играть в теннис.
– Прекрасно.
«Не особенно удивился», – отметила она про себя. Он был занят изучением карты вин. Диана откинулась на спинку стула и окинула Джеймса внимательным взглядом.
Он все еще такой, каким она его запомнила. Ее Джеймс. Спокойный и раскованный, несмотря на исключительные обстоятельства. Напевающий что-то себе под нос, проводящий тонким загорелым пальцем вниз по carte du vin.
Джеймс поднял взгляд и улыбнулся.
Она вздрогнула. Шикарный мужчина.
«Когда-то он принадлежал ей».
– Что? О чем ты думаешь?
– О том, что это самый странный день в моей жизни. Не могу поверить, что это происходит на самом деле, Джеймс. Что ты живой и здесь, в Ницце. Честное слово, я бы уже не удивилась, если бы за соседним столиком материализовался мой брат.
– А я бы удивился. Я не воскресший из мертвых, Диана, хотя и чувствовал себя таким, когда меня подстрелили. Я был абсолютно уверен, что погибну, выпрыгнув из самолета. Пока ковылял до той деревни, все думал: не умер ли я, не призрак ли мой тут бродит? Помню, как думал…
– Обо мне? Ты думал обо мне, Джеймс? – не стерпела Диана.
Он пристально посмотрел на нее.
– Не буду лгать, Диана. Нет. Не думал. Мы ведь, кажется, только тем утром поженились, да?
Она отвернулась, чтобы не показать слез, неожиданно навернувшихся на глаза.
– Я не думал ни о ком, кроме себя, ни в тот день, ни много позже. Мне будто дали второй шанс, еще одну жизнь. Дорога домой была для меня закрыта, потому я выбросил тебя из памяти. На время. Только на время.
– На какое время, Джеймс? Когда оно закончилось? Сегодня? Час назад?
Он наклонил голову и криво улыбнулся.
– Нет, любовь моя. Как только я добрался до Ниццы, десять лет назад. Не преуменьшай себя в моих глазах, Диана.
Два официанта принесли еду и напитки. Один на приставном столике разделал рыбу, второй налил вино. Закончив сервировку, они поспешили удалиться.
Некоторое время Диана с Джеймсом молча ели. Потом Джеймс сделал глоток вина и продолжил:
– Деревня называлась Лик. Помню, название показалось мне вполне соответствующим случаю. К тому времени «лик» у меня был тот еще. – Он слабо улыбнулся. – Я всегда буду помнить это слово, до самой смерти.
Он указал на бокал.
– Выпей, Диана. Поверь, тебе это сейчас не помешает.
Глава 44
В деревне было безлюдно. Террасы кирпичных домов смотрели друг на друга, между ними по центру дороги тянулся ряд лип. У обочины играла девочка лет семи. Когда Джеймс остановился рядом, она протянула ему куклу, ничуть не испугавшись его, опаленного и окровавленного.
Он вежливо отказался от игрушки и спросил:
– Не знаешь, ma petite, есть в вашей деревне доктор?
Она моментально ткнула пальцем в сторону.
– Вон. Видите большой белый дом слева? Там живет доктор Лейн.
– Merci.
Помахав ему вслед, девочка вновь занялась куклой.
В самом деле вдалеке виднелась подъездная дорожка, перпендикулярная улице и ведущая к проглядывавшему за высокими вязами основательному зданию из белого кирпича. Полированная медная табличка на одном из воротных столбов гласила: Résidence et Cabinet Médical de Dr Hubert Lain[19]. По подъездной дорожке он, шатаясь, дошел до широкого входа между двумя скромными беленными известью колоннами.
Джеймс дернул шнурок колокольчика, никто не вышел, тогда он постучал дверным молотком и вновь рванул за шнурок.
Наконец за дверью послышались шаги и грубый мужской голос:
– Oui? Qui est lá?[20]
– Это я, monsieur… Я ранен. Мне срочно нужна помощь.
Через минуту громыхнули щеколды, в замке повернулся ключ. Дверь приоткрылась, из-за нее выглянул высокий мужчина лет шестидесяти, упитанный и румяный, с густой растительностью в носу; за ворот была заткнута заляпанная салфетка – мужчина, должно быть, ужинал.
При виде Джеймса лицо доктора исказил ужас, он попытался захлопнуть дверь.
«Засек форму ВВС, – подумал Джеймс. – Не хочет связываться. Что ж, я его понимаю».
Он успел просунуть здоровую ногу в щель и надавил на дверь плечом. Спину тут же пронзила боль.
Француз изо всех сил упирался в дверь с другой стороны и кричал:
– De rien ici pour vous ici. Je ne peux pas vous aider![21]
– Откройте дверь! – взревел Джеймс. – Вы же врач! Откройте!
– Non!
«Ах, значит ты понимаешь по-английски, – подумал Джеймс. – Отлично». Он потянулся к сапогу, в котором держал служебный револьвер. Многие парни брали с собой оружие, если знали, что будут летать над Францией. Он вынул револьвер и вставил в щель выше головы доктора.
– Открывай дверь, ублюдок! Мне нужна помощь!
– Non!
Джеймс нажал на спусковой крючок, раздался оглушительный выстрел. Человек вскрикнул, упал навзничь, Джеймс толкнул плечом дверь и вошел в дом. Они находились в маленькой передней, француз, извиваясь, пытался ускользнуть в холл.
– Ne tirez pas! Не стреляйте!
– Буду стрелять, если не заткнешься!
Джеймс неловко опустился на одно колено и приставил дуло к виску мужчины. Врач притих.
– Говоришь по-английски, да?
– Да.
– Вы врач?
– Да.
– Я – летчик Королевских ВВС. Пилот «Спитфайра». Меня сбили, я ранен в ногу, и болит спина. Перевяжите мне рану и дайте обезболивающее для спины. Понятно?
Человек поднялся с пола, Джеймс не опускал револьвер.
– Как вы смеете вламываться в мой дом! Немедленно уходите! Я настаиваю, чтобы вы…
Джеймс взвел курок.
– Если не сделаете все, как я сказал, всажу пулю в ногу, ясно?
Доктор метнул свирепый взгляд.
– Да, конечно, у вас ведь оружие, monsieur. Ладно. Пойду и принесу все, что нужно. Ждите здесь.
– Еще чего. Я иду с вами.
Врач двинулся в другой конец дома, Джеймс – следом, тыча пистолетом ему в спину. Уже в приемной француз обернулся и посмотрел ему в глаза.
– Monsieur, я отказываюсь работать в таких условиях. Я не могу лечить под дулом пистолета.
– Еще как можете.
Джеймс грузно опустился на прикрученную к стене узкую кушетку.
– Ладно, – он демонстративно положил пистолет рядом, вытянул вперед раненую ногу и сморщился от боли. – Смотрите.
Доктор вытащил из-под стола деревянную табуретку, подставил под ногу Джеймсу. Затем осторожно размотал и бросил на пол пропитанный кровью шелковый шарф.
Кости больше не было видно, ее закрывал ком спекшейся крови. Входное отверстие раны оставалось чистым, но сильно почернело. Темную лунку окружал странный неравномерный кровоподтек.
Крякнув, врач встал и подошел к металлическому шкафчику у стены.
– Не так все и плохо, по-моему, – сказал он через плечо. – Рана чистая. Пуля прошла насквозь, так что в операции нет нужды. И кость не задета. Вам повезло, monsieur.
Он обернулся, в его руках были коробочки и флаконы.
– Промою йодом – будет больно, – затем присыпка для стерильности и дезинфекции. Швы накладывать не буду, раны со временем затянутся сами.
– Отлично. Приступайте.
Доктор занялся раной: промыл, присыпал порошком, приложил толстый марлевый тампон, затем со знанием дела перебинтовал и завязал концы бантом.
– Voilà! Все?
– Нет, не все. Я же говорил, что мне нужно болеутоляющее для спины.
Доктор кивнул и указал через дверь на помещение в другом конце коридора.
– Конечно. Сейчас схожу в аптеку. Подождите здесь.
– Я с вами.
Француз топнул ногой.
– Monsieur! Хватит уже! В аптеке только одна дверь, и она перед вами. К тому же видите, – он указал на стол, – телефон здесь.
Джеймс взглянул на старинный эбонитовый аппарат с красивыми перламутровыми вставками.
– Поймите, – продолжал доктор, – у меня нет возможности ни уйти, ни с кем-то переговорить. Так что прошу вас все же разрешить мне сделать свою работу.
Джеймс нехотя кивнул.
– Ладно. Но я наблюдаю за дверью. Даю вам ровно две минуты.
– Хорошо.
Доктор вышел из приемной и скрылся в аптеке.
Джеймсу было слышно, как он открывает и закрывает выдвижные ящики и чем-то шуршит. Затем все стихло, лишь доктор что-то напевал себе под нос.
– Эй! Вы что там делаете!
– Mon Dieu! – донесся приглушенный, сердитый отклик. – Готовлю вам лекарства, monsieur! Потерпите немного, прошу.