Тайра пнула черенок грабли.
— Знаешь, это как язва на лапе. Время от времени она ноет, ты чувствуешь, как скапливается в ней гной, но наружу он вылезать не торопится. И сам ты не можешь его вытащить — слишком глубоко, боишься что-нибудь зацепить, кого-то поранить.
Руки Митьяны замерли рядом с корзинкой.
— Хочешь сказать, в клане раскол?
— Ну, раскол — громко сказано. Просто все давно знают, что клан как бы разбился на два лагеря. Одни преданы нашему отцу и ждут, что Лик в будущем займет его место. Они поддерживают стремление отца сохранить мир между нами и вами, людьми. Другие же считают, что единственным правильным решением будет война. До недавнего времени я и сама в это верила. Но сегодня, глядя на Лика, впервые усомнилась. И как бы сильно мне ни хотелось этого говорить, видит Всевидящая, ты — ключ к решению.
Тайра откинулась на спину и прикрыла глаза.
— Смешно, конечно. Сама не верю, что говорю такое. Как же меня раздражает человеческое тело, слов нет…
— Я? Ключ? — Митьяна не удержалась от смешка. — Кажется, слишком много надежд вы возлагаете на простую знахарку из захолустной деревеньки.
— Знаешь, тебе стоит показаться клану, — перебила ее Тайра.
Травница удивленно замычала.
— Шутишь?
— Давно пора было это сделать. Лучше пусть Лик сам о тебе расскажет, чем это сделает какой-нибудь Мигир или Филлат. Я не сомневаюсь, что они будут держать язык за зубами, но мало ли… Новость о человеке, ставшем волколюдом, клан примет гораздо спокойнее из уст вождя или его сына, чем кого-то другого, пусть он хоть трижды первый охотник или старший воин.
Митьяна подняла с земли несколько зерен и небрежно бросила в корзинку.
— Не уверена, что клан меня примет…
— А ты постарайся сделать так, чтобы приняли, — возразила Тайра. Она подперла рукой подбородок и прищурилась. — Знаешь, я почти уверена, что Лик уже предлагал тебе уйти к нам. Не оправдывайся, — она остановила открывшую было рот травницу, — если не предлагал, то я его совсем не знаю.
— С чего ты вообще так решила? — Корзинка переместилась ближе к курятнику, а сама Митьяна встала и отряхнула колени.
— Не каждую девушку волколюд будет защищать ценой своего положения и жизни. Без понятия, в курсе ли отец о ваших… отношениях.
Она довольно улыбнулась, когда Митьяна едва не выронила только что наполненную корзинку.
— Скажу сразу: я не в восторге от того, что мой брат положил на тебя глаз. Но уважаю его выбор, как бы противно мне не было.
— А я только понадеялась, что мы сможем поладить…
Тайра расхохоталась.
— Сомневаюсь.
Глава 29Лик
Всевидящая — великий воин, храбрейший из Изначальных. Тот, кто следует Ее пути, достоин вести клан за собой и стоять по правую сторону от вождя.
Из волколюдских преданий
Роль в клане — охотник или воин — волколюд может получить дважды. Первый раз — когда из яслей его принимают в ученики. Второй — непосредственно перед посвящением. После того, как волколюда нарекают младшим воином, он уже не может стать охотником, и наоборот.
История некоторых кланов содержит случаи смены роли волколюда после посвящения, но все они были следствием переворота.
Капан Гайрих. «Обычаи народов Фиэдеса». Раздел «Зверолюды», глава «Общественное устройство кланов».
Х514 год, 21 день месяца Зреяния
Хоть Лику и нужен был отдых, надолго уснуть ему никак не удавалось. Никогда еще Зверь не затихал так надолго, и волколюд чувствовал внутри пустоту, которую страшно хотелось чем-то заполнить. Будь его воля, он бы провел все время рядом с Митой, но боль не отпустила тело даже к вечеру, а отвлекать травницу от дел ему не хотелось. Успехом уже было то, что Лик смог передвигаться по подклети, не сжимая зубы в попытках сдержать стон.
Больше всего Лик переживал за Тайру. Та даже не пыталась скрыть неприязнь к Митьяне, и неизвестно, чем могла кончиться их стычка во дворе. Лик был удивлен, когда девушки вошли в дом, мирно беседуя: Тайра несла кадку с бельем, рассказывая что-то о травах, растущих в западной части леса Лииш, Мита кротко улыбалась и на ходу складывала небольшие льняные полотенца. Волколюд облегченно вздохнул: кажется, буря миновала.
Но расслабился он рано. Буря грянула вечером. Гидер, отказавшись от ужина, ушел в дом старосты — обсудить какое-то важное дело. В доме остались лишь Лик, Тайра и Митьяна. И тогда-то в гости к ним наведался Тир.
— У нас катастрофа! — с порога заявил ворон, за один миг обернувшись из птицы в человека.
Смысл сказанных слов дошел до Лика не сразу. Он перевел взгляд на друга и долгое время не мог понять, что он делает в дверях дома охотника. Тайра вместо приветствия зарычала, стянула с брата покрывало и швырнула им в ворона.
— Пр-рикрой зад, дурень! — зарычала она. — Ты даже не у нас дома!
— А то я не знаю, — Тир хитро подмигнул и закутался в колючую шерстяную ткань. — Но я был уверен, что ты подберешь мне одежду, достойную визита к людям.
— Засранец!
— Опять ты налегке? — нахмурился Лик.
Улыбка сползла с лица вранолюда.
— Я тайком от Маара слинял. Если бы улетел с одеждой, он догадался бы, что я в деревню.
— Маар тебе нянька, что ли? — буркнула Тайра.
— Он представляет Совет Пяти, и его слово — закон для воронов Нибе.
Тир сказал это таким тоном, что Лик сильно усомнился в том, что друг чтит законы своего клана.
— Что там происходит? — перебил он вранолюда.
Тир огляделся и с размаху плюхнулся на лавку, подобрав под себя худые ноги.
— Катастрофа, — повторил он после небольшой паузы.
— А точнее сказать не можешь?
— Могу. Но вам это сильно не понравится.
Вранолюд выдержал небольшую паузу и заломил брови.
— Филлат.
— Что — Филлат? — насторожилась Тайра.
Тир вздохнул.
— Он рассказал всем про нашу красавицу Митьяну.
В доме повисла тишина. Тайра поджала губы и приложила к ним пальцы. Лик не мигая уставился в пол, переваривая услышанное.
— Рассказал? Что именно?
— Лик, не прикидывайся дураком! — рассердился ворон. — Ты прекрасно меня понял. Весь клан теперь знает, что ты укусил Миту и она стала волколюдкой!
Что-то разбилось о пол, и все трое вскинули головы. На пороге стояла Мита, а у ее ног валялись черепки от глиняных кружек.
— Что?.. — севшим голосом переспросила она.
Лик глухо зарычал и пробормотал себе под нос ругательства.
— Но… подожди, Филлат же… — растерялась Тайра. — Отец ведь запретил рассказывать. Что изменилось? Лик…
— Запретил, — подтвердил сын главы и глухо застонал.
— Тогда почему?..
— Откуда мне знать, почему? — Он подскочил и зашипел, схватившись за бедро. — Котолюд его раздери…
— Сядь, — скомандовал Тир. — Мита, милая, присядь тоже.
Травница немедленно осела на пол. Вранолюд всплеснул руками и помог ей перебраться на лавку.
— Успокойся, это еще не конец света, — посоветовал он девушке. — Дыши глубоко и медленно. Разберемся.
— Чего Филлат добивается? — Тайра потерла подбородок. — Не помню, чтобы он когда-то шел наперекор отцу.
— Я тебе скажу, чего он добивается, — прорычал Лик. — Раскола. Дамнарово отродье… Стоило мне пропасть на пару дней, и он тут как тут. Мало ему места первого охотника. Он в главы метит.
— Не горячись, — осадил его Тир. — Ты, может, и прав, мне и самому так кажется. Но доказательств тому никаких нет. В конце концов, ты все еще здесь. А клан там, и ему теперь внушают, что ты всех бросил ради девчушки, которая ни человек, ни волколюд — вообще никто и звать ее никак.
— А ты говорила, что меня примут… — тихо обронила Митьяна.
Она подняла беспомощный взгляд на Тайру, и Лик заметил в ее глазах слезы. Ярость поднялась внутри волной.
— Ох, Многоликая, даруй мне терпение… — пробормотал Тир. — Может, вы все-таки дослушаете для начала?
Он поправил плед на плечах, скрестил руки на груди и зашлепал босыми ногами по дощатому полу, словно сам пытался успокоиться. Лик проследил за ним взглядом, затем прикрыл глаза. Представил свою злость как добычу, которую нужно загнать. Как только зубы Зверя сомкнулись на шее выдуманного зайца, ярость поутихла и волколюд с облегчением подумал, что Зверь все-таки дал о себе знать.
— Я всего не видел, — продолжил ворон. — Знаю только, что, когда эта ваша троица вернулась утром в поселение, оставив Тайру в деревне, клан заволновался. Отсутствие одного Лика еще можно было принять, но когда пропали оба ребенка вождя, возникли подозрения. Рууману и Ирмару стали задавать неудобные вопросы. Разумеется, это сыграло не в пользу хорошего настроения вождя.
— Он злится, что я нарушила его запрет… — Тайра поджала губы.
— Злится — очень мягко сказано, дорогая. — Тир остановился; его взгляд уперся в волколюдку, и у Лика невольно похолодело в груди. Ворон мог сколько угодно притворяться беззаботным весельчаком, но он был на голову выше всех здесь: старше, серьезнее, мудрее. Лик никогда не видел друга в гневе, но, честно говоря, предпочел бы никогда и не видеть.
— Предлагаю проступки Тайры обсудить позже, — вмешался он. — Я уверен, что отец обязательно уделит этому огромное внимание. Тир, продолжай.
— А продолжать уже и нечего, — пожал тот плечами. — Филлату надоело, что глава клана убегает от ответа. Он рассказал всем, что деревенская знахарка стала волколюдкой и теперь представляет угрозу клану… Не смотри на меня так, я говорю с его слов.
— Он, в общем-то, попал в точку… — пробормотала Тайра.
Лик зарычал.
— Ну, в глазах клана все так, — подтвердил ворон. — Ведь ты, Лик, пожертвовал собой, а следовательно, их безопасностью, пытаясь защитить Миту.
— Она одна из нас! — огрызнулся сын главы.
Ворон криво улыбнулся.
— Будь честен. Дело не в том, что она одна из вас. Просто ты хотел ее защитить и вмешался в дела людей, что, между прочим, неприемлемо.