– Нет! – решительно помотала головой Марго. – Так не пойдет. Мне необходимо обязательно отработать тут шесть месяцев.
– Гм… А зачем тебе это? – удивился Георгий.
– Это мое личное дело, и я не собираюсь его ни с кем обсуждать! – отрезала Марго.
– Твое право.
Он замолчал, снова углубился в бумаги и компьютер и, похоже, вскоре вообще забыл о ее существовании. Марго немного подождала, а потом занервничала. Подобное развитие событий не слишком ее устраивало. Он что, так и будет все время ее игнорировать? Ну да, она действительно ничего не умеет и мало что помнит, все знания по строительным дисциплинам, которые она получала в вузе, почти полностью выветрились из головы… Она и сама прекрасно отдает себе отчет, что проку от нее на стройке мало. Но вряд ли папе понравится, что она полгода будет околачивать тут груши. Наверняка папуля начнет проверять, расспрашивать, чем она здесь занята, – и тогда она точно проиграет пари.
– Ладно, хорошо, я схожу за чаем, – сдалась, наконец, Маргарита. – Но учтите: это только потому, что мне самой хочется пить. И это не значит ни то, что я буду носить вам чай и дальше, ни то, что вы можете командовать мной, как генерал солдатом!
Выдала эту тираду, а сама уже мысленно прикидывала, какой будет ответная реакция. Хотелось бы, конечно, чтоб он понял свою ошибку и извинился, но такое, увы, маловероятно. Скорее всего сейчас орать начнет, как на тех работяг… Но вот чего она совершенно не ожидала – так это того, что прораб вдруг засмеется и скажет:
– Да уж, тут ты права, на генерала я никак не тяну. Какой из боцмана генерал!
– О чем это вы? – не поняла Марго.
– Я раньше на флоте боцманом был, – пояснил Георгий.
– Похоже, с тех пор мало что изменилось, – съязвила Марго. – До сих пор у вас словно на лбу написано: «Боцман». Прям даже хочется вас так называть.
– Идет, – неожиданно согласился Георгий. – Меня тут все так и зовут. За глаза, правда, думают, что я не знаю… Так что и ты меня зови боцманом, а я тебя буду звать матросом. Как твоя фамилия-то, я что-то запамятовал?
– Ер… – начала было Маргарита, но вовремя прикусила язык. Не хватало еще сейчас назвать папину фамилию. – Ершова, – быстро нашлась она. Авось обойдется, и этот самый Боцман никогда не увидит ее документов…
– Так вот, я все еще жду чай, матрос Ершова, – ухмыльнулся Георгий и снова склонился над бумагами.
Маргарита фыркнула, напялила дурацкую каску и вышла из прорабской. Хоть бы объяснил, где тут может быть кухня. По идее, она должна находиться в здании, но здесь вроде все еще недостроено…
Самостоятельные поиски успехом не увенчались. Пришлось обратиться за помощью к рабочим, которые суетились на территории стройки. Марго выбрала собеседника, который, по ее мнению, хотя бы должен был понимать по-русски.
– Скажите, а кто здесь занимается кухней? – поинтересовалась она у проходившего мимо с ведром низкорослого немолодого рабочего более или менее славянской внешности.
– Да кто хочет, тот и занимается, – словоохотливо отвечал дядька. – Чаще-то бабы кашеварят, но если, к примеру, плов – так это узбеки, они к этому делу баб не подпускают. У них там с этим делом строго…
– Так чаю-то где налить? – поторопила его Марго, которую не слишком интересовали традиции жителей Средней Азии.
– А, это вот здесь… – Рабочий указал на один из вагончиков, по виду ничем не отличавшийся от остальных. И добавил: – Пойдемте, провожу, что ли. Если что, баллон с водой в кулер поставлю, там, мабуть, закончилась.
«О, вот оно как!» – отметила про себя Марго. Самая обычная стройка, со всеми ее атрибутами: бытовки, ведра с раствором, дощатые мостки – и тут же современный кулер, чтобы рабочие могли быстро чайку-кофейку попить, не возясь с чайником и не теряя время. Молодец папа, это он хорошо придумал.
Она нашла на полке пачку чая, бросила пакетик в стакан, немного подождала, чтоб было не так горячо нести, и вернулась в прорабскую, где обнаружила человек шесть работяг, активно обсуждавших с Георгием какую-то трубу, которая, как оказалось, проходила совсем не там, где надо. Пробиться к столу шефа через такую толпу оказалось невозможно, и Маргарите ничего не оставалось, кроме как смиренно стоять у дверей с остывающим стаканчиком в руках. Когда страсти, наконец, утихли и рабочие разошлись, вода в нем уже была слегка теплой.
– Эх, матрос Ершова, – пожурил помощницу Георгий, когда увидел пакетик, плавающий в мутноватой коричневой жиже. – Кто ж так чай заваривает? Вот выскочишь замуж – от тебя же муж тотчас сбежит, от неумехи такой. Ведь строить отношения – то же самое, что строить дом. Никогда не жалей на это строительство самых крепких кирпичиков: понимания, доверия, уважения… и умения готовить. Которого у тебя, похоже, и в помине нет. Я как-то в рейсе с китайцами плавал, выведал, как они чай заваривают. У них это целая церемония. Могу научить.
– Если бы я этим заинтересовалась, то сходила бы на мастер-класс в какой-нибудь известный чайный дом, – парировала Марго, которая решила больше не давать себя в обиду.
– Ладно, – махнул рукой ее шеф. – Хрен с ним, с чаем. Пока ты на кухню ходила, я придумал, чем тебя можно занять. С компьютером обращаться умеешь?
– Я что, похожа на пещерного человека? – оскорбилась Маргарита. – Я, к вашему сведению, всеми существующими 3D-программами по дизайну интерьера владею. Ну, основными, по крайней мере.
– Ай, молодца! – Боцман поцокал языком с таким видом, что она сразу поняла – издевается. – Жаль, что тебе это тут не пригодится. У нас тут все по-простому, по-рабоче-крестьянски. Никаких тебе 3D, только Ворд да Эксель. Вот, – он кивнул на бумажные завалы на столе, – это накладные на принятые материалы. Надо их разобрать, все проверить, уточнить: где лежит, сколько лежит, все ли в порядке, занести данные в компьютер, а сами накладные разложить по папкам. Если справишься – буду тебе очень обязан, это мне здорово руки развяжет… А то вся жизнь уходит на бумажную волокиту. Задачу поняла?
– Нет! – в ужасе ахнула Маргарита. – Ничего не поняла! Что с чем сверять? Где смотреть? Как я пойму, что это именно то, а не что-то другое?
– Эх ты, матрос Ершова… – начал было шеф, но договорить не успел. Дверь прорабской снова распахнулась, и на пороге показалась массивная фигура молодого охранника в черной форменной куртке. Лицо у него было озабоченным, даже, пожалуй, растерянным.
– Георгий Владимирович! – обратился он к прорабу. – Сделайте доброе дело, выйдите к воротам! А то Сорокин уехал уже, а там эти пришли, права качают, возбухают, начальство требуют…
– Кто-кто пришел? – переспросил, не поняв, Капитонов.
– Ну, эти, как их… – охранник старательно морщил лоб, пытаясь подобрать подходящие слова. – Местная пенсионная общественность. Вот тоже шляются, заняться им нечем.
– Блин, их только не хватало, – с досадой поморщился Георгий и кинул взгляд на часы. Однако он все же поднялся с места и обратился к Марго: – Ну что, матрос Ершова? Собирайся. Пойдем вести переговоры с местным населением.
Глава девятаяБоевые пенсионеры
Не то чтобы местной общественности или, как они сами себя называли, активистам движения «Скажем «НЕТ!» незаконной стройке!» – парочке пенсионеров из соседнего дома – действительно было особо нечем заняться. Разные дела и прочие заботы у них, конечно, имелись, у кого ж их нет? Разве что у тех, кого уже на кладбище свезли. А тем, кто еще был жив, волей-неволей приходилось ежедневно тратить время на мелкую житейскую суету. И дома по хозяйству кое-что сделать нужно – постирать там, прибраться, приготовить, – а это все ох как небыстро. Каждый, кто вышел из юного возраста, знает, что чем дальше, тем дни летят быстрее, а дела делаются медленнее. И в магазин надо сходить: не торопясь, вдумчиво, приглядеться к товарам, на качество посмотреть, на срок годности, на цены – не изменились ли с прошлого раза, с ценами в соседнем магазине сравнить, выбрать, что купить и сколько, чтоб и голодным не остаться, и до следующей пенсии дотянуть. И в поликлинику надо заглянуть, обсудить с участковой врачихой свое самочувствие, да и в очереди в кабинет, пока дожидаешься приема, с людьми пообщаться. Дома-то не с кем… Разве что с друзьями-подругами по телефону – но тех с каждым годом все меньше и меньше становится. А семьи у обоих активистов не имелось. Пенсионеры Иннокентий Федорович и Леокадия Альбиновна были абсолютно одиноки.
Иннокентий Федорович жил в третьем подъезде соседнего с «Неваляшкой» дома на девятом этаже. Это именно ему стройка портила вид из окна и перекрыла свет в кухне и единственной комнате, чем Иннокентий Федорович был до глубины души возмущен. Он считал – и справедливо! – что, как пенсионер и ветеран труда, заслуживает бóльшего уважения. Он вырос в пролетарской семье, о чем всю жизнь с гордостью писал в анкетах, более сорока лет работал на Карачаровском механическом заводе фрезеровщиком, избирался депутатом Моссовета, был членом КПСС, на будущий год его партийному стажу должно было исполниться полвека. Семья у них с супругой Ниночкой сложилась просто-таки образцовая, вот только детей не было, не получилось как-то. Жили душа в душу до самой смерти Нины – она умерла двенадцать лет назад. Говорят, по статистике женщины живут дольше мужчин. Все врет статистика! И все кругом врут – и люди, и газеты, и телевизор, с того момента, как эти дерьмократы, как называл их Иннокентий Федорович, капиталисты, буржуи недорезанные, пришли к власти и стали разворовывать страну.
Леокадия Альбиновна против демократов по большому счету ничего не имела. Пенсия, конечно, маловата – но с московской надбавкой жить вполне можно. А у нее еще и другая «надбавка» имелась – после смерти тетки, тоже одинокой, Леокадия продала ее квартиру, положила кругленькую сумму в банк, чтобы набегали проценты, и каждые два месяца экономно, понемножечку, снимала. Разве при Советах такое было возможно? Тогда все квартиры, даже кооперативные, считались собственностью государства. Опять же, при нынешних временах и очередей в магазинах нет, и выбор товаров не в пример как лучше и больше, а о телевизоре и говорить нечего. До перестройки ее любимых сериалов и в помине не было, одни только «Семнадцать мгновений весны» да «Следствие ведут знатоки» раз в год на День милиции. А теперь их хоть с утра до ночи можно смотреть, по любому каналу. Чем Леокадия Альбиновна и занималась целыми днями с тех пор, как в районной библиотеке ее, бывшую заведующую, проводили на заслуженный отдых. Особенно много времени она уделяла телевизору зимой. Летом у Леокадии Альбиновны было еще одно развлечение – сажать цветы под окнами, благо жила она на первом этаже, в том же доме, где Иннокентий Федорович, но в другом, во втором, подъезде.