о жизнь, так бывает. У умниц-красавиц тоже бывают осечки.
– Говорят, что только дуры в восемнадцать рожают, – проговариваю, всхлипнув. Много от кого это слышала, просто не придавала значения, когда девочки в студии подобное обсуждали. Меня тогда не касалось.
Мама цокает, усмехнувшись.
– Сказать можно, что угодно. Когда нас самих не касается, умные фразочки только так вылетают. С любым может случиться, и те, кто с интеллектом своим дружит, это понимают. Остальные же мелят всё подряд. Те, кто много умничает, тоже залетают, но предпочитают этот факт не озвучивать, – щелкает меня легонько по носу. – Начинай завтракать. Я схожу быстро в душ и присоединюсь.
Мама выходит из кухни. В первое мгновение мне кажется, что я её обидела. Она хоть и не в восемнадцать меня родила, но тоже не поздно. И я знаю, бабушка до сих пор ей припоминает, мол, где мозги твои были, когда с ним (отцом моим) связалась. Но ведь она знает, что я так не думаю!? Она для меня всегда примером была! Во всем абсолютно.
В памяти всплывают картинки того времени, когда мы с бабулей жили. Вечно уставшая, замученная мама… Бабушка её часто при мне критиковала, и я, к своему стыду, опять же, это перенимала. Сейчас понимаю, как ранили мои слова. А тогда несла чушь всякую, пока мы с мамой к себе не вернулись. Вдвоём нам жить комфортно.
Скоро будем втроём…
Бабушка!
Ярко себе представляю её причитания, которые обязательно закончатся словами о том, что мама не справилась с моим воспитанием.
Мамочка, милая, прости.
Глава 5
Агата
Не знаю, откуда у мамы берутся силы. Она не спала всю ночь, но спустя несколько часов мы уже на подъезде к Геленджику. Непременно бы у неё поинтересовалась, откуда энергию черпает, однако её спокойная реакция меня волнует сильнее… Она как будто не расстроена вовсе.
Девочка с потока забеременела ещё на первом курсе (Ха-ха! Недалеко я сама ушла), так вот, говорили, её дома за волосы оттаскали, при том, что у неё всё по-человечески вышло. С парнем со школы встречалась, уже поженились… А мне Стёпа не светит.
От этих мыслей судорога сводит легкие, внутри печь начинает. Закрываю нижнюю часть лица руками, медленно воздух в себя тяну.
– Тошнит? – мама отвлекается от дороги, смотрит на меня, бегло оценивая состояние. – Остановить?
– Всё в порядке, мамуль, – дрожащими пальцами открываю сумочку, достаю оттуда леденцы мятные.
– Мне тоже дай, – протягивает ладонь, пальцами быстро передвигает, подгоняя. – Скоро приедем, как раз к заселению. Ляль, я посплю, потом пойдем гулять. В зоопарк уже завтра, – усмехается.
Я тоже думаю об этом. Какая из меня мать, когда я сама нет-нет, да иду в кино мультфильм посмотреть. Зоопарки люблю. В дельфинарии летом с моржом и дельфинами плавали. Вдруг я не справлюсь с ответственностью?
Перевожу взгляд на родительницу: она задумалась, хотя и контролирует ситуацию на трассе.
– О чем сейчас думаешь? – всегда друг у друга интересуемся, если кто-то один надолго уходит в себя.
– Вам со Стёпой надо поговорить. Обязательно, – размышляет вслух. – Не настаиваю, но думаю, так правильно будет, – добавляет. – Долго ты скрывать не сможешь. Он всё равно узнает, вопросы появятся. У меня бы так точно появились. Он не производил впечатления парня, которому будет всё равно на своего ребенка, – мама говорит спокойно, не давит, позволяет мне самой над этим подумать.
– А если он скажет сделать аборт? – самый пугающий расклад озвучиваю.
– Агат, запомни, – никто не может тебя заставить его сделать. Ни я, ни Степан. Жить тебе с этим решением. Если посчитаешь, что для тебя вариант оптимальный, – немного медлит и морщится. – Я пойму, но не советую.
– Ты такой вариант рассматривала? – сейчас я точно перестала питать иллюзии на тему своего появления.
– Нет, – отвечает не задумываясь. – Такой нет. Было страшно. Очень. Особенно бабушке твоей рассказывать, но она меня поддержала. Всю жизнь буду ей за это благодарна. Если бы не она… не знаю… в окно, может быть, вышла.
Говорит она спокойно, а у меня дрожь по телу проходит. Такие слова с ней абсолютно не вяжутся. Она у меня ого-го. В ней инфантильности нет.
– Она ведь тебя попрекала, – точно помню из детства, да и не только.
– Девочка моя, жизнь сложная штука. И люди тоже все сложные. Идеальных людей не бывает. Моя мама вот такая. Даже ругая, она нас любит. Хочет как лучше, но с эмоциями справиться ей тяжело. И претензии у неё не на тему тебя, она в целом о том, что я не смотрела куда лезла. Когда ты родилась, мы все были рады, ждали тебя очень сильно. Особенно я, – подытоживает с улыбкой на губах.
Впервые за долгое время мне хочется плакать от счастья: не всем так с родными везёт.
Смотрю на деревья, бегущие за окном. Просто гиганты. Растут на горе, искривленные, под наклоном, но держатся корнями за почву. Крепко. И я буду держаться.
Забываясь, достаю телефон, машинально пытаюсь зайти в социальную сеть. Не выходит. Только в этот момент вспоминаю: я же удалила учетную запись. С психу. На эмоциях. Чтоб он не писал – официальная версия. На деле же, чтоб не заходить каждые десять секунд и не умирать от осознания: он и не собирается мне писать.
Глава 6
Агата
Видели когда–нибудь в зоопарках медведей, танцующих под «цыганочку»? А я да, благодаря маме. Впервые – очень давно. Не знаю, откуда ей стало известно, что в сафари-парке содержатся медведи, отслужившие много лет в цирке. Стоит включить им музыку, тут же поднимаются на задние лапы и приседают в танце. Зрелище максимально впечатляющее. Сегодня особенно: мимо проходила взрослая пара, женщина так воодушевилась происходящим, что начала подпевать. Звери от души оценили. Толпа вокруг собралась, всем интересно. Мама обнимает меня со спины. С детства она могла подарить мне чудо. До сих пор может. Разве нет? Я впервые за несколько недель отвлеклась от своих темных, угнетающих мыслей. Появилась вера в себя и возможность на счастье.
Стыдно, правда, перед ней всё равно. В каждой шутке есть доля правды. Мучают угрызения совести, ей бы реально своей личной жизнью заняться. Раньше я по дурости ей в этом мешала. Очень жалею. Мне хотелось, чтобы мама была только моей.
– На канатную хочешь? – интересуется мама, когда обход территории парка почти завершен.
Качаю головой. Устала и кушать хочу. Непривычно постоянно недостаток энергии чувствовать, у меня проблем с этим не было раньше. Ещё и погода. Позавчера было жутко холодно – сегодня в легкой, расстёгнутой куртке не продохнуть.
– Вот и прекрасно. Поехали, перекусим, пока я корм у обезьян отбирать не начала, – горестно мама вздыхает, шутит.
Не могу поверить, что она так легко отнеслась к новости. Как такое возможно? Может ещё не осознала?
Поднимаю голову к небу. Над нами оно ясное, насыщенно голубое, со стороны моря серая, даже черная, туча ползет. Ой-ой. Всё, как с моим настроением. Резкие перепады – норма для беременних?
Постоянно проверяю свой телефон. Ни звоночка. Даже сообщение не прислал. Заблокировала его везде, только звонки на телефон и сообщения остались, но Стёпе это не надо. У него Оля любимая есть. Они снова вместе. Любят друг друга.
Живота своего касаюсь. Внутри меня целая вселенная. Новая жизнь.
Можно легко им всё испортить. Оля его не простит. Но мне такое не нужно. От мыслей, что ОН может меня возненавидеть, становится тошно.
Зачем, такому как он, да ещё и в двадцать лет ребенок от девушки, которую он не любит. С ней он был бы счастлив ребенком обзавестись… От этой мысли скручивает внутренности, кости ломает.
– Мидии хочу, сил моих нет, в сливочном соусе. – Умом понимаю, мама старается меня отвлечь, а я ей в этом не помогаю, нисколечко.
– А мне можно морепродукты? – в сети столько информации, она разная абсолютно! Чему верить не знаю. Навредить малышу очень страшно.
Мне всё страшно: и навредить ему, и рожать тоже страшно, и отцу ребенка рассказать.
– Причин, чтобы нет, я не вижу. Разве приготовят некачественно, – на секунду задумывается. – Мы поедем в хорошее место, думаю, можно. Хочешь, я первая, а ты спустя два часа, – говорит легко, подмигивает, я глаза округляю. За неё тоже ведь страшно! Ну и шутки.
Уговариваю её поужинать в ресторане при отеле. Первый раз за последнее время двигалась так много, с непривычки ноги гудят. Хочется, чтоб сил совсем не осталось, чтоб не проверять телефон так часто. Может, нужно разблокировать и самой ему написать? Боязно услышать слова с просьбой жизнь нашего ребенка прервать.
Степа не общался с Олей несколько месяцев. Вернее, расстались они, когда он встретил её, целующуюся со своим бывшим одноклассником. Ссора была грандиозная. Терпение – не его добродетель. Я думала искренне, что это мой шанс. Первая не писала, не навязывалась. Он сам позвонил, предложил прогуляться вдвоем, и как-то так завертелось… За несколько месяцев сблизились сильнее, чем за несколько лет, будучи знакомыми до этого.
– Ляль, отомри, – мама касается моей руки, щекочет тыльную сторону ладони. – Из-за Стёпы переживаешь?
Неопределенно плечами передергиваю. Из-за всего я переживаю. Сказать – не сказать. Написать сообщение, позвонить или просто его разблокировать. А если сказать, то какая будет реакция? Я сама не планировала, а он и подавно. Просто хорошо было друг с другом, последствия же сносят всё подчистую, как девятый вал.
В свой день рождения я ещё девственницей была. На следующий год у меня уже ребенок будет, это так… стрёмно. Выйти замуж по залету неприятно, а родить от чужого парня – ещё хуже. Кто потом вспомнит, что они расставались? Никто! Не сомневаюсь в этом. Отчаяние захлестывает.
Он мне сразу понравился, с нашей первой встречи. И дело было не в его шикарной внешности. Обаяние врожденное и подача способны любую покорить.
– Может, ещё не поздно сделать… – выпаливаю то, что на языке вертится в эту секунду. Страшное слово произнести не выходит, оно в горле комком застревает. – Мам, я не знаю, вдруг я не справлюсь, – закрываю лицо руками. Боже, как же стыдно.