На Юлию из отражения смотрела совсем юная девушка, лет семнадцати на вид. Волосы не такие рыжие, как были у Юли раньше, но и не такие темные, как у ее подруги Кристины. Воспоминание о подругах заставило девушку поежиться. Там, в своем времени, она умерла, и ее мама и подруги уже, наверное, об этом знают. Прогнав печальные мысли и снова всмотревшись в свое отражение, Юля увидела, что глаза у нее теперь не карие, как было раньше, а какого-то серовато-голубоватого оттенка. Хотя в нечетком отражении это трудно разобрать. Юля отложила поднос, вернулась на кровать, осмотрела свои руки, ноги, живот. Что ж, ее занесло в тело совсем юной и симпатичной стройной девушки, этому следует радоваться. Понять бы теперь еще, почему девчушка так замуж выходить не хотела за этого герцога, что даже на суицид решилась? Раздался стук в дверь.
- Войдите – крикнула Юля, не сводя с двери настороженного взгляда. В комнату забежали две девушки, на вид они вряд ли были старше хозяйки этой комнаты. Одеты они были в неброские длинные серые платья, сверху повязаны черные фартуки, а на головах такие же черные чепчики. Девушки дружно присели и склонили головы.
- Госпожа, нам приказано привести в порядок вашу комнату – проговорила одна из них.
- Приводите – ответила Юля, а девушки еще раз дружно присели, на Юлю больше не смотрели. Одна из них первым делом бросилась собирать с пола и перебирать одежду, складывая ее в сундуки, вторая ловко перевернула столик, вернула на его поверхность поднос, в который раньше смотрелась Юля, и все его содержимое. Это пару железных тарелок, медных кружек, ложки. Какие-то статуэтки поставила на каминную полку. Девушки быстро и ловко вернули на место гардину и настенный ковер. Ставни открывать не стали, сказали, что уже ночь на дворе, а утром обязательно откроют. Зато разожгли камин, и в комнате стало заметно светлее и теплее. Все, что разбилось или больше не могло служить по своему прямому назначению, как, например, рассыпавшаяся по полу сваренная каша, кажется, гречневая, девушки просто вымели из комнаты большой метлой из каких-то жестких прутьев.
Не прошло, наверное, и получаса, как обе девушки синхронно присели перед Юлей, сказали, что закончили и ушли, ничего больше не сказав и не сделав. Оглядев критическим взглядом комнату еще раз после так называемой «уборки», Юля решила, что плюс здесь только один, сделано все быстро. А вот что касается минусов… Полы не помыты, как они были грязными, так и остались, пыль на всех поверхностях не протерли, ковер и шторы были до такой степени пыльными, что их, наверное, ни разу не выбивали за всю историю их существования! Посуду и столовые приборы просто подняли с пола и положили на стол! Они думали, что она этой ложкой, которая на полу грязном лежала, есть дальше будет?! Мыть посуду здесь вообще не принято, что ли?! Ну ладно посуда, фрукт, чем-то похожий на грушу, тоже не мыли, просто подняли с пола и положили на стол. Наверное, надо еще спасибо сказать, что кашу с пола не собрали и в тарелку не сложили. Это ей служанки так мстят за что-то? Может, эта Джулина, в теле которой она оказалась, хозяйкой была так себе и к слугам плохо относилась? Хотя это вряд ли, уж больно открыто они действовали. А это значит, что хозяйство подобным образом здесь ведется всегда.
Ладно, Юля, прорвемся! Оглядев кровать на предмет вшей, блох и клопов и никого похожего там не найдя, девушка все-таки залезла на матрас (или это была перина?) и укрылась одеялом. Спать хотелось ужасно. Если верить девушкам-служанкам, за закрытыми ставнями уже ночь, а рядом тихо и умиротворяюще потрескивает камин.
Обо всех проблемах она подумает завтра, как сказала бы героиня известного романа.
- Пусть я завтра утром проснусь в больничной палате – тихо пробормотала себе под нос девушка, а после провалилась в глубокий сон без сновидений.
Юная баронесса Речных земель и ее странности
- Деточка моя! Доченька! – это было первое, что услышала Юлия, когда проснулась следующим утром. Кто-то осторожно провел рукой по ее волосам и Юля посмотрела на ту, что ее разбудила. Рядом с ней на кровати сидела женщина. На вид ей было слегка за сорок. Немного полноватая, а взгляд… ну излишне добрый. Юля села на постели, потерла глаза. Накрыли воспоминания о вчерашнем вечере. Теперь она больше никакая ни Юля. Черт! Она очень надеялась, что это был всего лишь причудливый сон.
- Твой отец мне все рассказал! – продолжала щебетать женщина, которая, судя по всему, была матерью Джулины – Я знаю, что ты не помнишь ничего, но это не важно. Главное, что ты жива! А память к тебе вернется, обязательно вернется, я уверена. И все хорошо теперь будет! Замуж выйдешь, ребеночка родишь. А твой сын станет следующим герцогом северных провинций! – «мамочка» мечтательно вздохнула при этих словах.
- Он стар? – уточнила Юля.
- Кто?
- Ну… мой жених. Герцог. Сколько ему лет? – пора начинать выяснять причину, почему это Джулина так замуж не хотела.
- Ему тридцать семь – осторожно и даже нехотя поведала женщина, посматривая на Юлину реакцию, и тут же начала ее успокаивать – Но он очень хорошо выглядит, он же колдун, очень сильный! Даже сильнее Зейхана, который жизнь тебе вернул! И я видела его однажды, у него все зубы и волосы на месте, даже седины нет.
- А мне сколько лет?
- Ты и этого не помнишь? – печально вздохнув, уточнила женщина, дождалась отрицательного покачивания головой и ответила – Восемнадцать в прошлом месяце исполнилось. Поэтому папенька твой и согласился на твой союз с герцогом. Так хоть муж у тебя появится, и старой девой не останешься. В столицу-то нам нельзя, папенька у короля в немилости. А тут, в родовом замке, у нас и соседей никого нет. Так бы ты давно уже замужем была!
На слова «мамочки» Юля поначалу только хмурилась, не сходилось что-то. Тридцать семь лет – это же не семьдесят! Почему, интересно, мужчина в тридцать семь должен быть без нормальных зубов и волос? И только потом до нее дошло! Это со своих тридцати ей кажется, что ближе к сорока мужчина еще в самом расцвете сил, а для восемнадцатилетней средневековой девушки это уже старость. Да и вообще, если историю вспомнить, раньше и юношей поголовно женили до двадцати лет точно, а уж девушек. Судя по всему, по местным меркам и восемнадцатилетняя Джулина – уже «залежалый товар», на это и «мамочка» намекает, говоря, что «жили бы в столице – уже бы давно замужем была». А тут, в далекой провинции, хоть какой-никакой, в два раза старше почти, но жениться хочет, и герцог как-никак! Интересно, а сам жених почему не женат до сих пор? Этот вопрос Юля и озвучила.
- Почему не женат? Три раза уже женат был, да только все жены его умерли до того, как успели ему наследника родить. А был бы у него наследник, ему и жениться не надо было бы больше.
- И отчего же умерли все его жены? – напряженно уточнила Юля.
- Так ведь проклятие на нем…
Уточнить, что же это за проклятье лежит на ее вполне возможно будущем муже, Юля не успела. Короткий стук в дверь, и вот в комнате стоят две вчерашние девушки. В руках одной из них поднос. На подносе тарелка с какой-то кашей, пара кусочков белого хлеба и глиняный кувшин.
- Госпожа Раина, завтрак для юной госпожи Джулины – произносит девушка с подносом, «матушка» согласно кивает головой.
- Вот и отлично, ты сейчас поешь, потом оденешься, и я пойду тебе хозяйство замка показывать, заодно расскажу все, о чем ты позабыла и все, чем должна заниматься хозяйка замка.
А дальше Юля с удивлением наблюдает, как девушка ставит поднос на стол, засовывает в кашу ложку, грязную ложку, которая вчера вечером валялась на грязном полу! Потом на поднос поставила медную кружку и налила в нее из глиняного кувшина молоко. В кружку, которая вчера, кстати, тоже на полу лежала! Мало того, даже с кровати Юле было прекрасно видно, что кружка эта грязная, а вчера в нее было налито что-то красного цвета.
- Ммм… Эта посуда грязная, она на полу вчера лежала – произнесла Юля и на «мать» посмотрела. Та недоуменно нахмурилась, на девушек взгляд перевела. Те тоже друг на друга посмотрели, как бы молча спрашивая, что же не нравится их юной госпоже.
- Ты хочешь поесть из новой посуды? – все с таким же недоумением во взгляде уточнила «мама». Да, видимо, с гигиеной здесь дела обстоят не очень, раз даже хозяйка не видит ничего плохого в том, чтобы из грязной тарелки поесть. Вот занесло же ее в средневековье.
- Не из новой, из чистой. Которую помыли, прежде чем наложить в нее еду.
- Хорошо – неуверенно произнесла хозяйка, посмотрела на служанок. Те синхронно кивнули и скрылись за дверью. Вернулись минут через пять, с таким же подносом, на котором стояло пара чистых медных тарелок, деревянных ложек и чистая глиняная чашка.
- Дальше я сама. Вы пока идите, мы вас позовем – поспешно сказала Юля, решительно вставая с кровати и подходя к столику, пока одной из девушек не пришло в голову переложить в чистую тарелку кашу грязной ложкой. Есть хотелось очень. Похоже, сама Джулина, прежде чем сделать последний решительный шаг в своей жизни, о еде и не думала. На кашу Юля не смотрела, пусть это смотрелось со стороны как паранойя, но она не могла себя пересилить и есть еду, в которой побывал грязный, с ее точки зрения, предмет. Служанки послушно скрылись за дверью, и Юля сама налила себе молоко в чистую, на внешний вид, чашку, сделала глоток, порадовалась тому, что вкус ничем не отличается от того, к которому она привыкла. Попробовала белый хлеб, лежащий на подносе. Он оказался очень вкусным, мягким, пористым, с хрустящей корочкой, чем-то напоминал чиабатту. Проглотив два куска хлеба и запив его молоком, Юля пришла к выводу, что для завтрака этого вполне достаточно, о чем и сказала Раине. «Матушка» снова крикнула служанок и, как только те вошли в комнату и уже привычно поклонились, велела им помочь надеть ее «доченьке» платье. Одна из девушек шустро вытащила из сундука длинную бежевую сорочку с длинными рукавами, нижнее платье, как поняла Юля, затем закрытое серое платье, почти точную копию платья хозяйки, после чего из второго сундука достала белый чепец, опять же близнец такого же предмета гардероба ее матушки. Ладно, какое-то время Юля и была готова носить на себе все это безобразие, но сейчас ее волновала еще одна вещь.