Я бы хотела, чтобы он снова стал моим миром.
Я написала ему письмо, рассказав, о чем помнила в тот момент. Я совершенно себя не сдерживала. Я написала, что поцеловала Дрейка на пляже и помню это. Я напечатала все слова, которые мы сказали друг другу, пока волны лизали гальку и лунный свет отражался от воды. Я написала Джейкобу, что приехала на Шпицберген, и спросила, что, с его точки зрения, мне делать. Я написала, что не взяла с собой лекарства и не уверена в реальности происходящего. Я написала, что помню, как была крошкой и плакала, а он пришел, взял меня на руки и успокоил. Я спросила, почему он уехал. Я задала много вопросов — письмо получилось длинным.
Я отправила его не читая, хотя знала, что в нем полно ошибок в правописании и многие слова выглядят странно. Я увидела сообщение от мамы и ответила, что со мной все в порядке, и попросила не волноваться. Я не упомянула приезд в Париж.
Я отправила ей второе сообщение: «Когда вы вернетесь, мы сможем поехать во Фламбардс?»
Когда я подняла глаза, в моей чашке еще оставался кофе. Он остыл. Все ушли из кафе. Мужчина с бородой и пятном на лице улыбался мне так, как улыбается человек, который хочет, чтобы я ушла. Он держал в руках ключи.
— Я оплачу счет, — сказала я. Он отмахнулся.
— Не беспокойся, Флора, — ответил он. — Выглядишь солидно. Кофе тебе в подарок.
Я поблагодарила его и удивилась, что он знает мое имя.
За окном ярко светило солнце — я развеселилась. Каждый житель Шпицбергена считал меня нормальной.
Я шла по сверкающей чудесной стране, где воздух искрился и все улыбались. Здания не были красивыми, но вокруг была дикая природа. Это было волшебно. Я покинула место, где жила раньше, оставила людей, которые удерживали меня там. Пришлось приехать в это холодное место, где я стала свободной.
Это место, должно быть, существовало только в моем воображении, но мне было все равно. Оно было замечательным, тут жил Дрейк.
Я шла по дороге, но потом остановилась, не зная, куда идти. Гостиница, ставшая моим домом, находилась далеко отсюда. Мне хотелось поехать во Фламбардс, но время для этого еще не пришло. Я прочитала надписи на руках. Они не сказали мне ничего такого, чего бы я не помнила. Тогда я потянулась за блокнотом.
Сумочки не оказалось рядом. Ее не было у меня.
Я ничего не могла делать без нее. Сумка всегда была со мной, а в ней лежали мои записи. Я держала их в сумке. Они всегда были вместе. Я сначала смотрела на руки, потом доставала из сумки записи. Я так всегда делала.
На моих руках не было подсказок, как попасть туда, куда я направлялась. Я попыталась подумать об этом месте, но у меня ничего не получилось. Я куда-то шла, но не знала зачем. Я не знала, куда идти. Я приехала к Дрейку. Только это имело значение. Мне нужно его найти, но как это сделать, если я потерялась?
Если у меня нет сумки, значит, нет ни денег, ни смартфона, ни ключа, ни блокнотов. Я не знала, кто я такая или что делаю, и никто не мог мне помочь.
Я поцеловала Дрейка — это мое единственное воспоминание. В мире больше ничего не существовало.
Лихорадочные мысли переполняли меня. Это холодное место. У меня нет друзей. Мне нужна мама. Мне нужен папа. Мне нужен брат. Я тянулась к ним всем сердцем.
Слезы потекли по моим щекам. Я не понимала, что делаю.
— Дрейк, — произнесла я. Мне нужно было уцепиться за это имя. Дрейк. Мне нужно было найти Дрейка. Он нашел бы мою сумку. Он бы позаботился обо мне.
Я должна была помнить его имя. У меня не было ручки, но я должна была его запомнить. Я была в растерянности, и если забуду Дрейка — забуду все.
Я огляделась. Это самое страшное, что случалось со мной. Я осталась одна во вселенной. Я пробежала по дороге и остановилась. У меня не было ручки, не было денег.
Имя Дрейка написано на моей руке, но оно сотрется.
В снегу у края дороги я увидела ручку. Я подняла ее и закатала рукав. Если я напишу его имя еще раз, и еще раз, и еще раз, я его запомню.
Ручка не писала — я нацарапала «ДРЕЙК» так глубоко, что пошла кровь. Это меня обрадовало. Я надавила сильнее, намеренно раня кожу, чтобы имя было написано каплями крови. Я процарапывала буквы снова и снова. Боль доставляла мне удовольствие. Она заставляла меня чувствовать себя живой.
«ДРЕЙК» — у меня было только это слово, чтобы двигаться дальше. Я потерялась, но имя Дрейка было написано на моем теле. Я могла бы вырезать его глубже, если бы нашла нож. Я хотела, чтобы оно осталось со мной навсегда.
Я снова пошла вперед. Я собиралась ходить по городу и ждать, чтобы что-то произошло. Если бы я осталась на месте, никогда бы ничего не случилось. Я все шла и шла. Ноги устали, но было по-прежнему светло. Я дошла до кромки воды. Она оказалась больше реки, но меньше моря, потому что я видела горы и маленький домик на другой стороне. Я стояла на пирсе и смотрела на лодки, стоявшие на якоре возле него. Я повернулась, потому что дальше пути не было, прошла мимо старых механизмов с проводами и ковшами. Я направлялась к маленькой церкви, надеясь, что какой-нибудь бог или кто-то еще поможет мне.
Я должна была просто идти. Когда я увижу Дрейка, я его узнаю.
Прошло несколько часов. Я ходила по кругу. Я была уверена, что не один раз побывала в этой церкви. Там была женщина, которая улыбалась мне. Я решила записать свое имя в книге для посетителей, но оно уже было внесено туда дважды: одно над другим. Первый раз было написано: «Флора Бэнкс», второй — «Пензанс. Флора Бэнкс из холодного места». Я зашла в магазин, но у меня не было денег — пришлось уйти. Я часто дышала и продолжала идти. Я все шла, шла и шла. Магазины уже закрылись. Я увидела ступени музея и решила посидеть немного, чтобы дать отдых ногам.
Мужчина позвал:
— Флора!
Я посмотрела на него. У него были густая шевелюра и борода, а еще коричневое пятно на лице. Это был не Дрейк.
— Здравствуйте, — поздоровалась я. Я внимательно вгляделась в его лицо. Он смеялся, но ему как будто было немного не по себе. Я больше ничего не сказала, потому что правильные слова не приходили в голову.
— Флора, с тобой все в порядке?
Мужчина знал мое имя. Он сел рядом и положил руку мне на плечо. Я не знала, что делать, поэтому прижалась к нему и заплакала. Я рыдала, и его куртка стала скользкой от моих слез. Мне хотелось извиниться, но оказалось, я была не способна даже на это.
— Флора! Что случилось?
Я все еще не могла говорить, хотя хотела. Я попыталась глубоко дышать и успокоиться.
— У меня нет…
— Конечно же, у тебя ничего нет. Может быть, ты забыла свою сумку в кафе?
Я кивнула. Я понятия об этом не имела.
— У меня есть ключи. Давай сходим и проверим, согласна?
Я посмотрела на него.
— Да, прошу вас.
На полу под столиком стояла сумка. Я подбежала к ней, схватила и прижала к себе.
В сумке лежал блокнот с надписью на обложке «История Флоры Бэнкс — прочти это». Я посмотрела на руку. На ней было написано: «Флора, будь храброй».
Я открыла блокнот и стала читать. Когда мне было одиннадцать лет, мне сделали операцию, у меня антероградная амнезия. Я приехала на Шпицберген, чтобы найти Дрейка, потому что он знает, как мне помочь. Мой брат Джейкоб очень болен. Мои родители в Париже. Пейдж мне больше не подруга.
— Спасибо, — сказала я мужчине. — Спасибо. Вы меня спасли. Спасибо.
— Пожалуйста. — Ему снова стало неловко. Должно быть, я выглядела очень странно, но меня это не волновало. — Я собирался выпить пива с приятелями, но сначала провожу тебя до отеля.
— Нет, спасибо. Я в порядке. Правда. Спасибо. А сейчас я должна идти. Я должна идти.
Я широко улыбалась. Я была счастлива. Я сунула руку в сумку. Там была ручка. Там был смартфон. Там были деньги. Там был ключ.
Глава 13
Я смотрела на карту и шла по прямой дороге, которая провела меня мимо школы, художественной галереи и множества других зданий. Правее стояла маленькая деревянная церковь. Вокруг были горы. По небу быстро бежали облака.
Я точно знала, где находилась (Лонгиир) и почему я там (Дрейк), и куда иду (гостевой дом «Шпицберген»). Я шла в правильном направлении. Я глубоко дышала, наслаждаясь каждой секундой переполнявшей меня легкости.
Кто-то шел за мной. Это был мужчина, который помог мне найти сумку. Когда я обернулась, он помахал мне, но не стал догонять. Поэтому я двинулась дальше.
Я шла и смотрела на темную линию, двигавшуюся на фоне окружающего пейзажа. Следом за ней наступало что-то серое, и когда оно настигло меня и окружило, место, где я была обычным человеком, преобразилось.
Свет исчез. Ничего не сверкало. Облако нависло над моей головой. Небо, снег, волшебная земля — все вокруг окрасилось в серый цвет. Облако опускалось ниже, пока я на него смотрела. В воздухе чувствовался дождь. В атмосфере что-то внезапно изменилось, предупреждая, что скоро все намокнет. Потом что-то упало мне на щеку, но, разумеется, это был не дождь, а снег.
Дрейк жил в заснеженном мире. Я приехала к нему и оказалась, как и он, внутри этого мира.
Мне снова было три года, но на этот раз я осталась там, на этом странном острове с дорогами, которые никуда не вели. Я стояла неподвижно и смотрела в небо. Я крикнула:
— Снег пошел!
Снег — это удовольствие. Я высунула язык и поймала им снежинки. Я поймала снег рукой и лизнула его. Я огляделась. Мне по-прежнему было семнадцать лет.
Вдали голубело небо — там было солнечно и ясно, а надо мной шел снег, все сильнее и быстрее, засыпая дорогу, накрывая все вокруг белым.
Я не знала, куда шла, но это не имело значения. Я была счастлива здесь и сейчас. Я была девушкой, стоявшей под снегопадом, любовавшейся белыми крупицами, танцующими в воздухе. Я находилась в красивом месте, а вокруг происходило что-то прекрасное. Больше ничего не имело значения.
Я жила настоящим. «Жить настоящим» — таким должно быть одно из моих правил. Для этого память не нужна.