Я рассмеялась.
— Нет. Я все равно забуду этот разговор, поэтому можешь озвучить все, что захочешь.
— Точно, ты вчера то же самое говорила. И сегодня. Я думаю, у тебя что-то вроде болезни Альцгеймера, только для молодых. Для тебя это трагедия. Ты живешь только здесь и сейчас.
— Это не трагедия. Нет. Я люблю Дрейка. Я поцеловала Дрейка.
— Ты можешь узнать название твоего лекарства? Нам нужно купить его. Я боюсь, что без него ты не будешь в безопасности.
— Я попытаюсь.
— Спасибо.
— Сколько тебе лет? — Спросила я.
Как ее зовут? Эбби? Элли? Элла? Имя ускользало от меня, хотя я пыталась дотянуться до него. Я не стала к ней обращаться по имени.
— Мне? Двадцать семь лет. На десять лет больше, чем тебе, — она рассмеялась. — Старушка… Вот почему я чувствую себя ответственной за тебя.
— Спасибо, что помогаешь мне.
— Ты очень интересная. Уверена, что я могу написать о тебе в своем блоге?
— Ты меня об этом спрашивала?
— Да. Возможно, нам следовало бы записать наш разговор, чтобы это доказать. Я не хочу огорчать тебя. Мы можем записать наше соглашение в твоем блокноте.
— Отлично.
Мы дошли до площади, которая казалась центром чего-то. Парочка ресторанов, супермаркет в дальнем углу, отель, паб. Я гадала, не идем ли мы в паб. Я держалась сзади, позволяя моей новой подруге идти впереди. Она бросила на меня ободряющий взгляд, взяла за руку и пошла через площадь, ведя за собой. Солнце по-прежнему ярко светило на небе и слепило глаза.
— Я очень, очень надеюсь, что мы найдем твоего прекрасного Дрейка, — сказала она. — Он поможет нам купить лекарство. Тебе нужен друг. Он будет знать, что делать. Если мы не найдем его, тогда мне придется…
— Я поцеловала его на пляже.
Подруга похлопала меня по руке.
— Да, — сказала она, — да, я помню. Ты прилетела на Шпицберген, чтобы найти его. И сегодня вечером мы наконец его отыщем.
— Нам не стоит ехать во Фламбардс. Мы не должны.
Она явно встревожилась. Я знала, что мы должны найти Дрейка немедленно. Иначе все будут пытаться отправить меня домой.
Глава 18
На столе стояли пустые стаканы. Передо мной стакан был полным. В нем было пиво. Я, кажется, пила пиво. Едва ли мне стоило пить алкоголь, но я взяла стакан, отпила. Вкус не отличался от того, который чувствовался во рту, поэтому я сделала еще глоток.
Рядом со мной сидела женщина в очках. Я знала ее. Она беседовала с мужчиной с бородой, густой шевелюрой и коричневым пятном на щеке. Он сидел с другой стороны нашего столика. По-моему, его я не знала.
— Вкусно, — заговорила я, потому что была в пабе, с людьми, и это делало меня счастливой.
Они перестали разговаривать и посмотрели на меня.
— Да, — сказала женщина. — Не правда ли?
За моей спиной стояла стена деревянных планок. Столы тоже были деревянными. В помещении было жарко, почти парилка, хотя я понимала, что оно — часть холодного места. Они сделали жарко внутри, потому что снаружи холодно.
В помещении собралось много народа. Куртки, висевшие на спинках стульев, отличались от моего пальто. Они были сделаны из нового материала, а мое пальто — из меха.
Дрейка не было. Я откинулась на спинку стула и оглядела комнату, всматриваясь в лица. Но ни одно не было лицом Дрейка. В зале было сорок два человека, и насколько я могла судить, девять из них носили очки. Три были женщинами (одна из них сидела рядом со мной), шестеро — мужчинами. Четверо из этих мужчин были явно старыми, поэтому оставалось только двое мужчин, которые могли быть Дрейком. Один, с рыжими волосами, сидел у барной стойки — он точно не был моим Дрейком. Другой сидел за столиком, почти все время отвернувшись от меня, и, хотя я уже увидела, что это не Дрейк, встала, прошла между столиков, пытаясь оказаться перед ним, посмотреть в его лицо, проверить — не лицо ли это Дрейка.
Я услышала, как кто-то окликнул меня:
— Флора?
Но голос был женский, значит, не принадлежал Дрейку, — я не обернулась. Я прошла в противоположный конец комнаты и повернулась, чтобы посмотреть на человека, максимально похожего на моего красивого, умного Дрейка.
Это был не он. Я заранее знала это. Это был темноволосый мужчина в очках, непохожий на Дрейка. Я достала смартфон из кармана и подошла к нему. Возможно, именно у него нужно было спросить о моем парне.
— Прошу прощения, — сказала я. — Вы знаете Дрейка Эндриссона? Он выглядит вот так.
Я показала мужчине экран. На нем было написано: «18 пропущенных звонков». Пришлось убрать надпись, чтобы вернулась фотография. Мужчина нахмурился, пожал плечами и выдал что-то на другом языке.
Я была в холодном месте. Тут не все говорили по-английски. Я улыбнулась, надеясь, что это будет принято в качестве извинения. Я снова показала ему смартфон и попыталась придать лицу вопросительное выражение.
Мужчина взял смартфон и посмотрел на снимок. Он снова пожал плечами и покачал головой, говоря что-то, чего я не понимала. Я взяла смартфон и оглянулась в поисках моего столика. Я увидела, как на экране появилось слово «Мама», но звук был выключен, поэтому смартфон молчал.
Женщина взяла меня за руку, и я пошла следом. На ней были очки, и я ее знала. Возможно, ее звали Элла.
— Вот что, Флора, — сказала она, — сиди здесь. Лучше, чтобы ты оставалась с нами. Мы твои друзья.
— Я знаю.
— Держи. Это твой стакан, но думаю, на сегодня с тебя хватит.
— О’кей.
Мужчина с бородой наклонился ко мне через столик. Я его не знала.
— Не волнуйся, Флора, — заверил он. — У тебя все будет хорошо. Ты будешь с нами, и мы найдем твоего друга Дрейка.
— Ты помогаешь мне найти Дрейка? Спасибо!
— Все нормально. Ты меня помнишь? Я Тоби, из кафе.
Я его совсем не помнила.
— Разумеется, — сказала я. Он поднял стакан.
— Твое здоровье! — воскликнул он.
— Твое здоровье!
Передо мной стоял стакан. Я взяла его и сделала глоток — это был лимонад. Я не хотела лимонад. Я взрослый человек и хочу пить пиво. На другом столике стоял стакан, в котором еще оставалось пиво. Людей за столиком не было, поэтому, убедившись, что сидящие рядом на меня не смотрят, я протянула руку и взяла его.
Пиво было куда вкуснее.
Эбби и бородатый мужчина разговаривали между собой. Я не знала, откуда они знают друг друга. Она точно Эбби?
Я одним глотком выпила половину стакана. От этого у меня зашумело в ушах. Мои новые знакомые увлеченно разговаривали. Мне стало скучно. Меня переполняла энергия. Я хотела пойти и что-нибудь сделать. Меня от себя тошнило. Невыносимо было хотя бы еще мгновение оставаться бедной, скучной, ничего не понимающей девушкой. Это не я. Не настоящая Флора Бэнкс. Я способна на большее.
Я похлопала Эмму по руке.
— Схожу в туалет, — сказала я, взяла лимонад, отпила немного, чтобы доказать, что я веду себя как обычно, будто эти двое были моими родителями.
Она повернулась ко мне. У нее было очень доброе лицо. Она носила очки, как Дрейк.
— Справишься одна? Он вон там. Видишь табличку? Или мне пойти с тобой?
Я проследила за ее пальцем и увидела табличку.
— Нет, — ответила я, — справлюсь. Конечно же, я справлюсь. Поход в туалет мне по силам.
Она кивнула.
— Разумеется. Прости.
Я прошла между столиками, стоявшими далеко друг от друга, но все равно попадавшимися на пути. В комнате было много народа, но не битком. Я была в джинсах и проверила — есть ли в кармане деньги. Деньги были, но какие-то странные. На банкнотах было написано слово «крона». Странно, что деньги в этом холодном месте назывались кронами, но я не сомневалась, что они помогут мне купить еще пива. У меня нашлось еще несколько монет с дырочками в центре.
Я собиралась пить пиво, как нормальный человек. Я думала, что именно это нужно сделать перед тем, как мне позволят увидеть Дрейка. Надо было продемонстрировать миру, что я могу вести себя как обычная женщина. Мне семнадцать лет, и я поцеловала парня на пляже.
Я пошла в туалет, потому что знала: на меня смотрит та женщина (Элис? Эмбер?). Я села на унитаз, закатала рукава и прочла все, что написала на руках. Единственной фразой, имевшей смысл, было: «Флора, будь храброй». Еще там было написано «Суперженщина», «Холодное место в моей голове» и «ДРЕЙКДРЕЙКДРЕЙК», а еще «5827». «Дрейк» было вырезано на коже. Это мне понравилось больше всего.
На левом запястье было написано: «Эги», «Друг», «Очки». Вот кем была та женщина. Ее звали Эги. Я нашла ручку в кармане, где она всегда лежала, и написала «Эги» большими буквами над словом «Суперженщина». Это должно было помочь мне запомнить. Если узнаю имя мужчины с бородой, то запишу и его тоже.
На выходе из туалета я замешкалась и проверила, ждут ли они меня. Они по-прежнему разговаривали друг с другом, поэтому я быстро прошла к длинному деревянному бару со множеством пивных кранов.
— Можно мне четыре пива, пожалуйста? — спросила я бармена так вежливо, как только могла.
Это был высокий мужчина с седой бородой, как у гризли, в черной футболке с надписью Motörhead.
— Четыре пива, — эхом повторил он, подозрительно глядя на меня. — Сколько тебе лет, детка?
Я не знала, что сказать. Я была почти уверена, что мне семнадцать. И все же мне хотелось дать ему правильный ответ, а не правдивый.
— Я достаточно взрослая, — решилась ответить я, и он засмеялся.
— Отлично, пойдет. — Он взял четыре стакана из посудомоечной машины и начал наполнять их. — Ты на каникулах?
— Да. — Я силой напомнила себе, что должна быть нормальной. — А вы здесь живете? Все время?
— Мой прадед работал тут шахтером. И мой дед тоже. Мой отец переехал в Тромсё. Я вернулся сюда девятнадцать лет назад. У нас четыре поколения со Шпицбергена.
— Шахтеры?
Он протянул мне первый стакан. Я села на барный стул и, глядя, как он наполняет остальные, отпила пива.
— Да, — ответил он. — Уголь добывали. У них была ужасная жизнь. Где ты остановилась, можно узнать?