Я уставилась на дверь. Что-то было не так. За дверью кричали люди. Я слышала голос Дрейка, ему отвечал женский голос. Я не знала, что делать. Я ни о чем не думала и ничего не чувствовала — я просто стояла на одном месте и ждала.
Когда дверь снова распахнулась, на пороге возникла красивая женщина.
— Привет, — сказала она с американским акцентом. У нее были длинные прямые волосы, и выглядела она как балерина.
Я посмотрела на нее, но у меня не оказалось голоса, чтобы ответить.
— Не хочешь войти? — спросила она. Где-то за ее спиной я услышала голос Дрейка.
— Она не войдет! Она меня преследует!
Женщина положила руку на мой локоть и провела в дом.
— Заходи, — попросила она, — и расскажи, в чем дело.
Она повернулась к Дрейку:
— Девочка безобидна, дурачок. Посмотри на нее. Как ты мог захлопнуть дверь у нее перед носом? Что происходит?
Дрейк на меня не смотрел. На нем были очки в массивной оправе. Волосы отросли и засалились с тех пор, когда он поцеловал меня на пляже. Он был в джинсах и темной футболке, руки оказались более мускулистыми, чем я помнила.
— Она сумасшедшая, — сказал он.
Я попыталась представить, что он этого не говорил. Я попыталась сделать вид, что он не прав. Я попыталась понять, почему все пошло не так. Я совершила то, ради чего приехала сюда. Я напомнила себе, что он поцеловал меня и написал удивительные слова, которые до сих пор звучали в моей голове. Я не понимала, почему он ведет себя так ужасно.
— Дрейк, — позвала я.
Женщина закрыла за мной дверь. Мы стояли в маленькой прихожей, где на крючке висели два больших пальто. Было тепло.
— Я хотела приехать и найти тебя, потому что… — я глубоко вдохнула. — Потому что я люблю тебя и ты любишь меня. Ты поцеловал меня на пляже. Я помню это. Ты заставил меня помнить. Ты позволил этому случиться. Я знаю, ты перестал присылать мне письма, и теперь я вижу, что…
Я не смогла закончить фразу, так как не знала, что сказать. Я сделала жест рукой, подтверждая факт, что рядом со мной стояла красивая женщина. Я коснулась своей несовершенной кожи.
— Флора!
Я смотрела на него, впитывая каждый жест. На мгновение Дрейк встретился со мной взглядом и сразу отвел глаза.
— Флора, — повторил он. Ему было неловко. Мне не удавалось заглянуть ему в глаза, потому что он смотрел мимо меня. — Послушай, я, типа, слышал, что ты в городе. Официант в кафе сказал, что меня ищет белокурая девушка, которая пишет на руках. Ну она, типа, была похожа на тебя. Но я ни на секунду не мог представить, что это действительно ты. Это не могла быть ты, Флора Бэнкс, подруга Пейдж.
Он поморщился.
— Твои родители знают, что ты здесь?
— Да, Дрейк. Я приехала, чтобы найти тебя, потому что я тебя люблю.
— Ну да, ты говорила. Но… Флора, послушай. Я понятия не имею, что ты себе напридумывала.
— Ты поцеловал меня на пляже и писал мне красивые письма по электронной почте.
Несколько секунд он смотрел мне в глаза, потом открыл рот, после закрыл его и отвернулся. Я повернулась к женщине.
— Надя, не волнуйся, — сказала я. Голос у меня звучал странно — я не понимала, как себя вести. Я должна была говорить быстрее, пока обо всем помнила. Я знала, что он писал мне письма, потому что я их читала совсем недавно. Я изо всех сил пыталась ухватиться за этот факт.
— Это случилось до того, как он встретился с тобой, — продолжала я. — До того, как он приехал сюда. Уезжая из Пензанса, Дрейк устроил вечеринку. После праздника я отправилась на пляж, он пришел и сел рядом. И мы поцеловались. Он сказал прекрасные слова. Он дал мне это, — я достала камешек из кармана пальто и показала им. — Вот этот черный камешек.
Я знала, что другой камень тоже со мной, но момент не подходил для того, чтобы отдать его Дрейку. Я сделаю это, когда мы во всем разберемся.
— Флора, — начал Дрейк, — я не давал тебе этот камень. Он лежал в моей спальне в Пензансе. Ты пришла туда и взяла его. Я не давал тебе камень. Но ты пошла в мою комнату и забрала много моих вещей. Тетя Кейт так сказала. Она была рада избавиться от них, но ей бы хотелось, чтобы ты унесла и все остальное. Вещи должна была забрать Пейдж, но она этого не сделала.
— Потом он уехал, но написал мне письмо. Я ответила, и мы начали переписываться. Это было удивительно. Со мной ничего подобного раньше не случалось, — продолжила я.
Я повернулась к Дрейку.
— Ты говорил мне прекрасные слова. Благодаря тебе я почувствовала себя нормальной. Даже лучше, чем нормальной. Ты заставил меня почувствовать себя… другой в хорошем смысле слова. Я изменилась чудесным образом, а не сверхъестественным. И я помню наш поцелуй. Ты сделал так, чтобы я помнила.
— Флора…
— А потом ты спросил, могла бы я приехать сюда. Я перечитала твои письма совсем недавно, поэтому я до сих пор их помню. Ты не можешь сказать, что их не было. Ведь я знаю, что они были, и я привезла их сюда. И я приехала в Арктику, потому что ты — лучшее в моей жизни, потому что я до сих пор помню наш поцелуй на пляже. Я не забыла! Только это воспоминание не исчезло. И все это только потому, что ты единственный человек, полюбивший меня такой, какая я есть, не захотевший сделать меня обычной, не думавший, что обыкновенность — это шаг вперед для меня. Ты и мой брат Джейкоб. Остальные мне лгут. Я должна была найти тебя. Посмотри, твое имя написано на моей руке.
Я закатала рукав — Дрейк скривился, Надя смотрела во все глаза.
Она оттолкнула его в сторону и положила руку мне на плечо.
— Иди сюда, Флора, сядь, — пригласила она. Ее английский звучал как американский, хотя она была русская. Ее зовут Надя, она русская ученая. Я помнила слова Хенни.
Я заметила, что плачу. Слезы текли по моим щекам. Я дотронулась до лица — кожа оказалась не настолько неровной, как я ожидала.
В гостиной было тепло и уютно. Стены выкрашены в темно-красный цвет, мягкие диван и кресла завалены подушками. На полу лежал ковер и стояли два больших радиатора. В углу — стол с компьютером и кипой бумаг. Негромко играла музыка, успокаивающая, нежная, и звучал хрипловатый голос мужчины.
Надя подвела меня к дивану и заставила сесть.
— Хватит, Дрейк, — обратилась она к нему, — прекрати, ради бога. Она приехала сюда, чтобы найти тебя. Она вырезала твое имя на руке. Разберись с этим.
— Но, Надя, — негромко ответил он, специально, чтобы я не услышала. — Я понятия не имею, о чем она. Она подруга Пейдж. Та самая, без памяти. Я рассказывал тебе о ней. Родители пытаются держать ее дома. Они ей лгут. В этом она права.
Я не могла говорить, наверное, потому, что слишком много плакала.
— Что ж, если они держат ее дома, то у них не слишком хорошо получается. — Надя повернулась ко мне. — Кому мы можем позвонить? — Она коснулась моего плеча. — Я принесу тебе что-нибудь выпить. А ты сиди здесь. Все нормально. С тобой все будет нормально. Дрейк, ради всего святого, поговори с ней. Она нездорова, но не опасна. Будь с ней добр. Она совсем юная. Я не могу поверить, что ты просто оставил ее стоять на снегу перед закрытой дверью.
Пока Надя ходила на кухню, Дрейк сел рядом со мной на диван. Он попытался погладить меня по плечу, и я уткнулась лицом ему в грудь и все плакала, плакала, плакала. Я чувствовала, как от слез намокает ткань его футболки, но продолжала плакать. Он пах точно так же, как я помнила.
— Флора, — сказал Дрейк, когда я перестала плакать, чтобы вздохнуть. — Флора, давай поговорим об этом немного. Ты можешь успокоиться, чтобы мы могли поговорить?
Огромным усилием я взяла себя в руки. Я перестала плакать. Несколько раз глубоко, судорожно вздохнула. Мне хотелось исчезнуть в самой себе, чтобы мне снова стало три года или семь лет, чтобы проснуться в другое время и в другом месте. Но я пересилила себя и осталась в реальности. Я даже не позволила себе взлететь к потолку: происходящее было важно.
Я сидела с Дрейком. Мне просто нужно сказать правильные слова в правильном порядке, и все будет идеально.
— Флора, — снова начал он. — Я не знаю, что в твоем воображении произошло между нами, но ничего этого в действительности не было. Ты подруга Пейдж. И все. Я никогда не целовал тебя ни на каком пляже, Флора. Я никогда не просил тебя приехать сюда.
Я посмотрела в его темные глаза. Волосы упали ему на лицо. Он отстранился от меня, отодвинулся на диване так, чтобы мы больше не касались друг друга. Мне бы хотелось, чтобы он обнял меня за плечи, но я знала, что этого не будет.
Он поцеловал меня на пляже. Поцеловал. Я не могла позволить ему отказаться от этого. Я знала, что Дрейк поцеловал меня, потому что я об этом помнила.
— Ты поцеловал меня. Я сидела на пляже, и ты подошел ко мне. Ты говорил красивые слова. Пейдж знает об этом. Поэтому она со мной больше не разговаривает.
— Да-а, — Дрейк тяжело вздохнул. — Вот с этого момента все становится сложным. О господи. Я не мог подумать, что ты приедешь за мной сюда. Послушай, Пейдж прислала мне кучу гневных писем, когда я уехал. Она обвиняла меня в том, что я с тобой спал. Говорила, что все знает. Наговорила мне кучу всякого дерьма, потому что я связался с таким уязвимым человеком, как ты, и разрушил вашу дружбу. Назвала меня эгоистичным ублюдком. И все такое.
Но дело в том, что у нее есть право на меня сердиться. Я действительно пошел на пляж в Пензансе в тот вечер и поцеловал девушку. Это был не самый красивый мой поступок. Я поцеловал Лили — подругу моей кузины. Она была на вечеринке. Она все время попадалась мне на глаза, а я был пьян и собирался навсегда уехать из Корнуолла… В общем, одно зацепилось за другое, да и я не всегда бываю хорошим и порой веду себя как дурак. В общем, я сидел с ней на пляже, и это была моя последняя ночь в Корнуолле и — да, я поцеловал ее. Но это была Лили, а не ты, Флора. Послушай, дальше было вот что. Я оглянулся — ты стояла, опершись на парапет, и смотрела на нас. Я знал, что ты расскажешь Пейдж.
Но я не думал, что ты скажешь ей, будто я поцеловал