И правда, а если бы он не проезжал? Что бы случилось?
Трясу головой. Отгоняю от себя мысли, которые не очень-то веселые и позитивные.
Машина на бешеной скорости влетает во двор и с визгом тормозит возле нашего дома.
Жую губу. Могу немного соображать и не дрожать от ужаса.
Смотрю на Кирилла. Руки сжаты на руле. Скулы заострены и выделяются под светом уличных фонарей.
– С-спасибо, что не бросил и спас, – все же от дрожи ещё запинаюсь.
Даже не смотрит на меня
– Хахалю своему спасибо скажи, что он тебя кинул!
– Он не хахаль, – зачем-то возражаю.
Хотя прекрасно понимаю, что это бесполезно. Если Кир что-то вбил себе в голову, то его сложно переубедить.
Он замолкает. И это его молчание по самому живому режет.
– Кирилл, – кладу руку на его предплечье, чтобы привлечь к себе внимание.
Простреливает меня быстрым и колючим взглядом. Скрипит зубами. Быстро переключается. В окно лобовое утыкает взгляд.
– Руку убрала! Борисову своему будешь руки класть и лапать его. На мне это не работает.
Дергаюсь, словно на меня кипятком плеснули. Грудь обжигает от его злых слов.
– Зачем ты так…
– Тебе пора, – кивает на подъезд.
А я больше слова сказать не могу. Слезы душат, но показать их Воеводину… Лучше умереть. Не хочу, чтобы он видел мои эмоции. Не хочу, чтоб он знал, как меня жалят его слова.
Выскакиваю из машины. Уже не сдерживаю всхлипа. Все тело передергивает, и я обхватываю себя руками.
Сглатываю ком.
Отхожу от машины. За спиной хлопает дверь.
– Кать…
Глава 12
Кирилл
Сижу, цепляюсь за руль, как за гребаный спасательный круг. Смотрю как баран на спину Малинки.
Внутри все кипит от идиотского поступка Борисова. Но я ему это так просто не спущу с рук. Ответит за то, что Катю домой одну отправил.
Снова внутри взрывается бешенство, и тут происходит то, что я не в силах спустить на тормозах.
Все тело Кати вздрагивает. Она обхватывает себя руками и опускает голову.
Твою ж…
Что ж я такой козел? Знаю же, как она боится собак, и веду себя ничем не лучше Борисова.
Но я боюсь… боюсь даже притронуться к ней и не тронуться мозгами.
Проходили уже… еле выгреб.
Но рука сама тянется к ручке. Мозг теряет над моими конечностями контроль, и я вываливаюсь из машины.
Пытаюсь достучаться до сознания. Но фиг мне, а не контроль над телом.
– Кать, – первый раз выходит как-то хрипло.
Давно я не звал её по имени. Ещё и так часто. Моя тень от фар почти полностью закрывает её фигуру. И я вижу, какая она хрупкая.
Аж скулы сводит от своего сволочизма. Помню, что так для меня нужно.
Эгоист? Да!
Но от одного разочка я же не рассыплюсь. Надеюсь…
Не реагирует. Приходится прочистить глотку.
– Кать.
Оборачивается. Вижу, как блестят её глаза, и мысленно вою.
Делает неуверенный шаг ко мне.
Прикусывает губу.
Развожу руки, и она так доверчиво впрыгивает в мои объятия. Стискиваю её так сильно, как давно мечтал. Слышу её всхлип.
Или рассыплюсь… но я подумаю об этом потом.
Зарываюсь рукой в её густые волосы и делаю глубокий вдох. Перед глазами плывет оттого, что она так близко. Стараюсь держать себя в руках и не сломать Катю своей силой.
Когда ж я так поломаться-то успел?
А все из-за Малинки…
– Ну ты чего так раскисла, Кать? – утыкаюсь носом в её макушку.
Цепляется за меня. Сжимает руки вокруг торса. Всхлипывает.
– Ну все же хорошо.
Пытаюсь успокоить. Хоть как-то. Криво. Косо. Но от чистого сердца, так сказать.
Она мотает головой. Прячет лицо в моей куртке.
– Я думала, они меня там загрызут, – приглушенный голос теряется за всхлипами, и мне приходится напрягать слух, чтобы разобрать, что она там бормочет.
–Ну видишь, как я вовремя.
Кивает.
– Спасибо тебе, Кирюш.
Дергаю плечом. Начинаю укачивать как маленького ребенка.
– Все, прекращай плакать, – шепчу в надежде, что она услышит.
Её слезы по больному режут. Нас прерывают.
– Ой, а что за потоп?
– Ты откуда так поздно, ба? – закатываю глаза.
– Так с занятий, Кирюш. Сегодня готовились к выступлению.
– М-м-м.
Бабуля подходит к нам и пытается рассмотреть Катю.
– Что случилось, Катенька? – испуганный голос бабули.
Катя отрывается от моей груди и вытирает рукавом глаза. На меня не смотрит. Прячет взгляд.
– Да вот, собаки не очень дружелюбные попались, – голос хрипит после рыданий.
– Где? – лицо бабули вытягивается. – Тут, у нас во дворе?
Катя мотает головой и машет в неопределенную сторону.
– Там, шла домой и наткнулась.
Бабуля бросает на меня быстрый взгляд и прищуривается.
– А откуда это ты одна в такое время? – Кладет руку на спину Кате и подталкивает к подъезду. – Пойдем, чаем тебя отпаивать буду.
– Да я домой пойду.
– Ну уж нет. К нам. Без разговорчиков.
Катя не рискует возразить.
Да, моя бабуля умеет быть строгой. Не зря же столько лет уже учит.
– А ты машину паркуй и тоже поднимайся. Нечего шататься по ночам, – оборачивается бабуля и кивает на дом.
– Вообще-то я совершеннолетний.
Бабушка меняется в лице, и я понимаю, что сейчас лучше не спорить.
– Ладно, ладно. Сейчас приду, – поднимаю руки и возвращаюсь к машине.
Мать его. Мотор так разогнался, пока Катьку успокаивал, что все же, думаю, придется его по частям опять собирать.
А может, ну его? На все наплевать и ещё раз попытаться?
Катя
Обхватываю кружку обеими руками и смотрю перед собой, пока бабушка Кира суетится и что-то ставит передо мной на стол.
– Катюш, давай успокоительного капельки? Я взяла хорошие, а то что-то тебя трясет аж. Не знала, что ты так сильно собак боишься.
Ага, боюсь, но сейчас меня колотит не от них.
Кир…
Держал меня в своих объятиях и успокаивал. И в это сложно поверить.
– Чай пей, – кивает на кружку, – а то сейчас чай твой льдом покроется.
Хмыкаю. Стараюсь не прокручивать в голове руки Кира, его тепло. Шепот.
Боже, это так мало и так много одновременно, что я боюсь лишиться рассудка.
За три года…
Зажмуриваюсь. Приказываю себе успокоиться и не фантазировать.
Сравниваю свои ощущения после Воеводина и Саши. И понимаю, что небо и земля.
С Борисовым все не так. Нет этого трепета. Нет волнения, которое сейчас разливается внизу живота.
– Катюш, у тебя там телефон разрывается, – кричит бабушка Кира из коридора.
– Ой, это, наверное, бабуля меня потеряла, – нахожу рюкзак и достаю телефон.
– Так пусть ко мне приходит. А то мы за всеми делами давно уже не виделись.
Смотрю на вереницу пропущенных от девчонок. И ни одного от Борисова.
Но ясно понимаю, что меня это не парит. Неожиданно…
Мне становится наплевать, что наплевать Борисову.
В моей голове парень, который будет рядом со мной, должен хотя бы волноваться за меня.
Телефон снова оживает.
Яра. И тут же на повторе в голове её слова. Про сердце.
– Привет, Яр, – прикусываю губу до боли и упираюсь спиной в стену.
Ноги отказываются держать. Нужна точка опоры.
– О, я дозвонилась, уже запереживала.
– Ага, по улице шла, не слышала ваших звонков. Ты уже от Ритки ушла?
– Ой, она запарила. Не может от телефона своего оторваться, все переписывается со своим анонимом.
Хмыкаю.
– Вот это он её зацепил.
– Как там Борисов?
Не сдерживаю вздох.
– Что натворил?
– Потом расскажу.
Зачем-то смотрю на входную дверь и жду, когда придет Кирилл. Как-то долго он паркует машину. Или просто не хочет приходить домой, пока я тут?
– Та-а-а-а-а-к, выкладывай. Что накосячил?
Морщусь.
– Яр, давай потом, ладно? – добавляю в голос умоляющих ноток.
На Яру это действует безотказно. С Риткой бы не прокатило, но Яра намного мягче.
– Окей, поняла тебя. Завтра в школе жду рассказ.
Агакаю.
В двери слышится скрежет ключей, и она распахивается одновременно с тем, как я прячу телефон в карман джинсов.
Встречаемся взглядом с Киром. Он застывает в дверном проеме, оглядывает меня внимательно.
– Все в норме? – его голос слегка хрипит.
Не нахожу в себе силы ответить. Киваю.
Кир скидывает ботинки и стряхивает с волос влагу.
– Там дождь?
Мысленно «рука-лицо». Что за тупой вопрос? Какая вообще разница, какая там погода?
Кир усмехается.
– Ага, внезапно.
Замолкаем. Во мне море неуверенности. А Киру, видимо, просто ровно, что я торчу тут и не знаю, что сказать.
– Так, детки, за стол. А ты чего промокший? – бабушка Кира выходит в коридор и прерывает наши гляделки, утаскивая меня за руку в кухню.
– Потому то дождь. Логично же, – бурчит Кир.
– А ты тут не афишируй свое остроумие. Я тебе не раз говорила, что нужно тренироваться, если хочешь затыкать собеседника одной фразой.
Кир начинает хохотать, проходит в кухню и седлает стул.
Впитываю в себя его смех. За три года успела забыть то, как он может искренне смеяться.
–Ты бабулю позвала?
Кир следит за мной потемневшим взглядом, и я непроизвольно начинаю ерзать на стуле.
– Катюш, – на плече появляется рука и слегка трясет меня, – куда улетела?
– А, – встряхиваюсь, – это не бабушка. Я ей не звонила.
– Ну ладно, сами посидите тут, а я пошла переоденусь. Надоели костюмы.
Она скрывается, оставляя нас с Киром наедине.
Молчим. Каждый в своих мыслях. Но я чувствую на лбу прожигающий взгляд карих глаз.
– Хватит меня сверлить взглядом, Кир, – поднимаю глаза, и точно, встречаю его взгляд.
Воеводин откидывается на стуле и складывает руки на груди.
– Пытаюсь понять, – медленно произносит он.
Затаиваю дыхание.
– Что?
– Если бы не собаки, ты бы так же прыгнула ко мне в руки? – задумчиво постукивает по подбородку. – Хотя нет, не так спросил. Если бы это был не я, ты бы так же прыгнула ему в руки?