– Ба, там в комнате молоко. Можешь подать, а то мы обулись уже? – кивает зачем-то на наши ноги.
– Молоко?
Кирилл угукает. Мне вручают долбаное молоко. Чуть ли не на ощупь беру его, потому что боюсь поднимать глаза.
Кирилл цепляет меня за руку и ведет на выход.
– Я вернусь, и поговорим, ба, а то совсем мне Катю запугала своими грозными репликами.
В спину мне летит только цоканье. Но почему-то становится ещё больше стыдно. Что застукали. Что я ночью, как воришка, кралась по темной квартире с парнем.
И как мне перед своей бабулей теперь появляться?
Дверь хлопает, отсекая нас с Воеводиным от его бабули, но впереди ещё предстоит встреча с моей. И вот тут начнется самое веселое. Почему-то с каждым маленьким шагом во мне крепнет уверенность, что моя бабуля так просто не спустит все и выскажется.
А высказываться она умеет так, что повторять потом какие-то дела все желание отшибает.
– Что ты трясешься, Катен? – Кирилл тормозит и притягивает меня в свои объятия. – Перестань. Ну не съедят же тебя в твоем же доме.
– Это дом бабули, – зачем-то уточняю и тут же захлопываю рот.
Ну конечно, это же такое важное сейчас. Чей дом?
Не то, что меня распнут за такое поведение, которое не подобает приличной девочке, а то, кому именно принадлежит квартира… да.
– Эй, – Кирилл поднимает мое лицо, и я встречаюсь с его теплым взглядом, – я же тебя не бросаю. Готов встретить все прелести нашего сонного проступка бок о бок с тобой.
Фыркаю.
– Как мы умеем выражаться.
– Кать, серьезно. Я с тобой, – гладит щеки, и мне становится намного спокойнее, – я все объясню.
– Это залет…
– Ну, нет, – надувает губы, – залет – это немного другое, но нам про это совсем ещё рано.
Хлопаю глазами, пока до меня доползает смысл слов Кира, а когда все же соображаю, что именно он только что сказал, начинаю кашлять.
– Кирилл, – щеки вспыхивают, хотя мне казалось, что я ещё не остыла после встречи с бабушкой Таисией, – ты что?
Щипаю его за руку, пока этот гад весело сверкает глазами.
– Ну а что? Я думаю о будущем, и предпочитаю все планировать.
Тыкаю в него пальцем.
– Никаких залетов. Боже, о чем мы вообще? – вскидываю руки и сама шагаю к своей квартире.
Кирилл за спиной продолжает веселиться.
– Зато переключилась.
Глава 21
Показываю ему язык и как можно тише открываю дверь.
– Думаешь, твоя бабуля вместо того, чтоб ждать твоего явления, пошла спать?
Закатываю глаза.
– Есть небольшая надежда.
Но она вдребезги разлетается, когда в коридоре мы видим мою бабулю. Радует то, что она не встречает нас со сковородой или с ремнем. Только хмурит брови и руки на груди складывает.
– Ага, явились – не запылились.
– Ба, – облизываю пересохшие губы и стараюсь не опустить виновато глаза, – прости.
– Баб Свет, это все я виноват, – вступает Кир, выходя из-за моей спины, – я Катьку затащил к нам, потому что мне по работе надо было кое-что…
– Так, проходим, – бабушка кивает головой вправо, где вход в нашу кухню, – а то в коридоре такие вопросы не обсуждаются.
Переглядываемся с Киром, но послушно сбрасываем обувь и проходим на разговор.
Внутри лениво ворочается волнение. Ладони покрываются влагой, но я послушно плетусь за Кириллом. Засовываю молоко в холодильник, только чтобы потянуть время и не окунаться в обсуждение своего промаха.
Я трусиха. Да. И даже не пытаюсь откреститься.
Но ещё я понимаю, что мне не убежать от ответственности, да и надо учиться отвечать за свои косяки.
– Садитесь, – бабушка же встает к кухонному гарнитуру и обводит нас строгим взглядом, – ну, кто первый?
– Я договорю? – Кирилл опять идет мне на выручку.
Словно чувствует, что я не готова вообще что-то сейчас связное выдать, не то что оправдаться.
– Мне нужно было по работе кое-что скинуть, и я позвал Катю к себе. Потом предложил посмотреть фильм, – Кирилл складывает руки в замок и опирается о стол, – ну и мы заснули. Баб Свет, я не причиню Кате вреда.
Бабушка выгибает бровь и переводит на меня строгий взгляд, в котором я читаю, что она меня не так воспитывала. Она не учила меня, что спать у парня в семнадцать – это правильно. Но это случилось.
Бабуля прокашливается и будто подбирает слова. Мы с Кириллом молчим. Ждем терпеливо, что она нам скажет.
– Вы уже не дети, – начинает бабушка, и меня коробит её тон, который наполнен сожалением, – это раньше мы с Таисией не были против, что вы могли друг у друга гостить, но сейчас вы выросли.
– И поэтому нам нельзя ходить друг к другу? – парирует Кирилл.
Он невозмутим. Даже не волнуется, в то время как у меня внутри все замирает от страха.
Бабуля же сжимает губы, пока никак не отвечает на выпад Кира. И он решает, что ему можно продолжать:
– Баб Свет, у меня голова на плечах. Я очень дорожу Катей и уж точно не буду заманивать её к себе, чтобы сделать что-то плохое или дурное. Я помню, сколько нам лет, что у нас школа и все такое.
– Хорошо, что помнишь, Кирилл. Я бы не хотела в тебе разочароваться.
Кирилл вздыхает и встает со своего места.
– Я абсолютно серьезен в отношении Кати. И вы можете мне доверить свою внучку. Сегодняшнее не повторится, буду доставлять Катю в то время, которое вы озвучите.
– А если я сейчас запрещу вам вообще эти гульки? – голос бабули становится строже.
А я сжимаюсь на стуле. Бросаю на Кира взволнованный взгляд, но на него словно не действует угроза бабули.
– А вы это сделаете?
Бабушка фыркает.
– Но могу же.
Кирилл кивает.
– Можете, но какой в этом смысл? Меня вы знаете с детства, а у Кати в любом случае может кто-то появиться, и этим кем-то могу стать уже не я, а посторонний парень. Вы же не запрете её в клетке?
Округляю глаза и смотрю на Кира в полном шоке. Что он такое несет? Кто у меня там может появиться?
– Судя по тому взгляду, который сейчас моя внучка на тебя направила, она с чем-то не согласна.
Кирилл пожимает плечами и прячет руки в карманы.
– И правильно. Она знает, что никаких других не будет. Буду только я.
Бабушка качает головой.
– Ишь какой уверенный. Вы молодые ещё, жизнь длинная…
– При чем тут это? Я за три года убедился, что буду с Катей.
Выгибаю бровь, но тут же прячу эмоции. Не хватало ещё, чтобы бабушка снова увидела мое лицо.
Но… да ладно, Кир? Серьезно? Тогда почему я этого не знала все это время и страдала от твоих колкостей и отчужденности?
– Катя, – бабушка переводит на меня глаза, и я сглатываю.
Кажется, просто так отсидеться не получится. И спрятаться за Воеводина тоже. А так, блин, хотелось.
Переложить все на его плечи.
– М? – выходит как-то пискляво.
– А ты что скажешь?
– По поводу, бабуль?
Она обводит кухню рукой и не говорит ни слова. Но я и так понимаю, о чем она. Просто иногда выгоднее врубить дурочку, чтобы прокрутить варианты ответа в голове.
– Прости, что заставила тебя волноваться.
Она рубит воздух ребром ладони.
– Не об этом.
Черт! Что говорить-то?
– Тогда объясни?
Бабушка шумно выдыхает и закатывает глаза. Как будто ей приходится разжевывать элементарные вещи неразумным детям.
– Что делать с Кириллом?
Подхожу к Кириллу и беру его за руку.
– А можно с ним ничего не делать? Он мне целый нужен.
Бабушка смотрит на наши переплетенные руки и будто сдается.
– Не знала бы я Кирилла…
Не договаривает.
– Все, расходимся. Я жутко устала и переволновалась.
Кирилл реагирует моментально. Тянет мен на выход.
– Вы не пожалеете, баб Свет, – на ходу говорит бабуле, которая застывает в кухне хрупкой статуей, – я не подведу.
Оказываемся вдвоем в коридоре, и Кир меня тут же притягивает в объятия. Выдыхаю.
– Кажется, гроза миновала, да? – хмыкает Воеводин, зарываясь носом в волосы.
Угукаю.
– Тебя ещё дома твоя бабуля ждет.
– Да ничего мне там не будет. Я же не девочка, это вам сложнее в таких ситуациях разрулить. И, кстати…
Обхватывает мое лицо ладонями и заглядывает в глаза. Замираю. Жду, что он скажет дальше.
– Никаких других. Поняла? Только я.
Быстро чмокает в уголок губ.
– Все, спокойной ночи, родная, – торопливо натягивает ботинки и сматывается.
Закрываю дверь и даю себе несколько минут, чтобы перевести дыхание.
– Когда ж ты успела повзрослеть? – голос бабули по сердцу.
– Ба, прости меня, – поворачиваюсь к ней лицом.
Она качает головой и возвращается в кухню. Слушаю звук воды и бреду следом как побитая собачка.
Бабушка сидит за столом и стискивает стакан с водой.
– Ба, – усаживаюсь на корточки перед её коленями и заглядываю в её лицо, – Кирилл правда не делал ничего плохого. Даже не пытался.
Гладит меня по волосам и грустно улыбается.
– Ба, не плачь только. Что мне сделать, чтобы ты не грустила?
Она качает головой.
– Мне просто нужно время, чтобы принять мысль, что ты взрослая. Знаешь, твоя мама познакомила меня с твоим папой, когда им было по восемнадцать, а ты ещё младше, и я так боюсь, что ты упорхнешь от меня.
– Ну куда я упорхну, ба? С тобой буду.
Этот разговор разливается горечью на языке.
– Просто это так неожиданно. Вы не общались, и тут вот, чуть ли не ночуете у Кирилла.
– Ба, это была случайность, и больше не повторится.
– Просто будь аккуратна, внучка. Хорошо? Помни о чести и чистоте, – из глаз постепенно утекает грусть, и бабушка расслабляется.
– Ба, – встаю и обнимаю её за плечи, – я тебя люблю безумно.
– И я тебя, Катюшка. Иди спать.
– А ты?
Она пожимает плечами.
– А я уже старая, мне надо долго собираться с мыслями после нервяка и засыпать.
– Ба, – цокаю, – ты у меня любой молодухе дашь фору.
– Ой, скажешь тоже, – машет на меня и краснеет, – а вообще, да, Кирилл прав. Он хороший мальчик. Просто это неожиданность для меня, но я свыкнусь.