— Что ж, Егор, пятьдесят рублей ты отработал, поздравляю, — произнёс Тони. — Осталось уже немного…
Минору смущённо заржал. Он держался позади — наверное, переживал свой онанизм в комнате. А мне сейчас всё безразлично было. Экстази постепенно выветривался из меня, но так было даже лучше. Я думал, что всё происходит правильно, как надо. Очень хорошо, что Аоки больше не маячит передо мной как призрак. Верно мне мать сказала, что не про меня эта онна.
Я покрепче обнял Флору, когда помогал ей на землю спуститься, и она потёрлась мне о плечо носом.
— Я все ещё от нодзоми дёргаюсь, прикинь, — выдохнула она куда-то мне в шею. — Койкава… Как у Будды за пазухой…
— Будешь моей онна? — прошептал я ей на ушко.
Но Флора почему-то рассмеялась и чуть не споткнулась. Она смеялась всё громче, все камайну и местные, что под вывеской стояли, к ней повернулись. Тони приказал ей заткнуться, но Флора ещё долго вздрагивала от смеха, прикрыв рот ладошкой.
— Извини, Егор, но я веганка, — призналась она. — У нас с тобой питание различается. Я никаких животных продуктов не ем — ни яиц, ни даже мёда. И майка у меня специальная, из соевых бобов пошита. Она старение кожи замедляет. Теперь ты видишь, какие мы разные?
— Да? — растерялся я.
А моторы байков уже урчали, разогревались, собако-львы проверяли аппараты и прощались с разочарованными огяру. Наверное, эти девчонки мечтали, чтобы крутой байкер однажды умчал их в город, к настоящей жизни и весёлой рекламе. А мы втроём стояли возле лестницы в «храм» и ждали Сэйдзи — он пошёл отдавать наркодилеру флэшки с фильмом.
— Забудь, Егор, — сказала Флора. — Я кукла с четырьмя пальцами. Тебе нормальная онна нужна, чтобы ухаживала за тобой.
Тут я ещё меньше понял, честно говоря. Почему они с Аоки так говорят? Разве сами они ненормальные? Это ведь у меня чёрный ген-паспорт, а не у них! Да и не бывает кукол с четырьмя пальцами, я точно знаю. Но долго размышлять над словами девушки у меня не получилось, потому что появился довольный Тони. Гриб раздал всем по таблетке эбселена, только после неё у меня организм совсем расслабился, и я стал толком видеть и слышать. Вернулся холод, и снежинки я стал замечать. Они старались залепить стекло «демона».
— Каждый заберёт у меня свою долю сам, когда надумает, — сказал Тони. — Икудзо, камайну!
Он ткнул в управление байком, и на защитном листе пластика перед ним возникла яркая карта ближайших окрестностей. Не такая густая, как в городе, потому что Полоса плохо позиционирование со спутников держит. Наши девушки наносили на лица последние мазки косметики, глядя в зеркальные экранчики смартов.
— Ребята, мы вас будем ждать! — заверещали огяру и прочие заинтересованные. Кого-то из них пришлось силком стаскивать с байков. А стаф у рокабири-клуба махнул дубиной, удачной дороги желал.
Домой я очень поздно вернулся. Но в коридоре мне всё равно Ёсико попалась, и опять на мароне. Как ещё не доломала несчастного робота? Девочка оглядела мой новый прикид и подняла большой палец:
— Сугой! А это что? — И шустрая ручонка моментально влезла в карман моего суйкана и выудила танкобон из секс-шопа. Я не успел схватить его, как Ёсико уже отпрыгнула в сторону и оседлала марона. — У! Я возьму почитать! Торчу от г-хентая. Не трусь, предкам не покажу.
Как я ни ругался, она укатила прочь, а гоняться за ней по маншёну я не рискнул. Ещё пол провалится под моей тушей.
Сидор выкатился мне навстречу и просканировал моё состояние. Оно ему не понравилось, особенно когда я ему «привет» усталым голосом сказал.
— Нужна ли хозяину помощь? — спросил он.
— Даже есть не хочу… Душ и спать, ёси?
— Повеселить? Голик включить?
— Эх, сидор ты мой, сидор… — Я потрепал обиженного невниманием робота по макушке. Хотя какой он обиженный? В нём же блок эмоций вообще никакой по сравнению с новыми моделями. — Ты мой лучший друг.
Но он сделал вид, что не верит.
5. Вторник
Зоопарк у нас маленький, но симпатичный. Такой круглый пятачок природы между пластиковыми домами с зеркальными стенами. Он на самом холме стоит, и если бы не огромные небоскрёбы со всех сторон, было бы видно море. В ноябре зоопарк особенно красиво выглядит, потому что листья вишни и сливы меняют цвет с зелёного на жёлтый и красный. И хризантемы зацветают, ими у нас аж две клумбы засажены. Все остальные цветы где-то вдоль ограды и между вольерами растут — азалии там, пионы, гладиолусы, лилии, колокольчики… Всякие, я многих не знаю по названиям. А для лотосов есть маленький пруд в середине. У нас даже в начале месяца свой фестиваль цветов устроили. Только не в самом зоопарке, потому что места мало, а напротив синтоистского храма.
Вход стоит три тысячи иен, поэтому толкучки никакой нет. И мошенников тоже — везде термокамеры висят и подвижные части робарта шныряют. На ночь, конечно, эти ребята в служебные помещения прячутся.
Обычно я в ангар с робококами пешком хожу, чтобы после «хорнета» размяться, а тут решил повер взять. На новом байке почему-то не устал ехать! Хотя вчера мы ещё долго в темноте гоняли в районе порта, на склады «Микемото Инк» заезжали — Сэйдзи там будто на работе отмечается. Ну и накатался же я! Ночью по грузовому терминалу здорово ездить, контейнеры с кранами так и мелькают. Показали мне, где самая близкая к моему маншёну воздушная заправка, и я полный баллон накачал. Она как раз на полпути между домом и зоопарком оказалась. И ещё Тони отдал мне упаковку с экстази и сказал, что я могу к нему не заезжать, потому что это всё. Штук десять таблеток там было. Ну и ладно, зато мой долг уменьшился.
Встал я на повер, за поручни тележки ухватился и один из них выкрутил — это ручка «газа». Лучше, конечно, чем пешком ходить. Только с такой тележкой в городе делать нечего. И весит много, и аккумулятора хватает всего километров на десять. Зато едешь быстро, почти как на велосипеде.
После ночного снега на дорожках остались мокрые пятна.
Возле автомата с манга я даже не остановился. Как с Аоки пообщался и на Полосу с бандой съездил, за детские комиксы мне стыдно стало, хотя в автомате у нас и хентай продаётся…
Посетителей только с девяти пускают, а то бы Давид, наверное, поостерегся на дерево влезать. Я его сначала не заметил, только удивился: что за птица у нас кукует? А потом всё-таки увидел, что это Давид так меня приветствовал.
— Ты чего? — спросил я его, когда притормозил.
— Учись подниматься над обыденностью, ученик, — ответил он и слез с дерева. — Сначала телом, а потом и духом. Это был тебе мой первый урок. Ты ещё не забыл, что я твой нагваль?
— А? — И толмач мне сразу объяснил, что это мексиканский сэнсэй.
Давид привык, что я иногда переспрашиваю, поэтому внимания не обращает.
— На самом деле я поднялся повыше, чтобы меня солнце освещало, пока тучи не набежали. Я поглощал его энергию, понятно? — Он уставился на мою недоверчивую физиономию. А я не мог сообразить, как может человек быть солнечной батареей.
— Понял! — догадался я. — Ты аккумулятор смарту подпитывал.
— Ты не слушаешь меня, — возразил нагваль. — Знай: если смотришь на солнце в начале рассвета или на закате, стоя на земле или дереве босыми ногами, то лучи проникают сквозь глаза прямо в мозг. А тот уже применяет эту энергию для своих нужд, то есть поддерживает организм. Что такое мозг без тела? Ничто. Вот так, Егор!
Вдруг он сморщился и потёр живот ладонью.
— Болит? — испугался я.
— Энергия плохо усвоилась… — Я потрясённо промолчал, но тут Давид рассмеялся и сказал, что пошутил. Но в каждой шутке, мол, я всё равно должен искать правду. — Ладно, слушай мою первую историю, — торжественно заявил он.
— Давай ты мне её потом расскажешь? Про солнечную энергию ты ведь уже поведал. Очень познавательно.
— Нет уж, зря я спозаранку явился, что ли? Да ещё в свой выходной?
Я опять завёл повер и медленно покатился по дорожке, такой чистой, будто и не осень на острове. Робококи у нас хорошо за территорией следят, ни одной щепки или бумажки не пропускают. И тут я вспомнил про пластиковый цилиндр, который Давид мне вчера отдал. Так ведь я и не потренировался, совсем из головы выскочило. А всё из-за этих байкеров, по-моему. Ладно хоть надеть не забыл, болтается теперь под курткой.
— Когда ещё ты учиться будешь? Так вот было у меня однажды трое парнишек, не очень способных, но я им доверял. И решил я поставить опасный опыт. Чтобы в чистый дух превратиться, надо хранителей своего тела и сознания отыскать. Вот они, ребята мои, стали этими хранителями. А третий психоэнергию на себя принял. Что с моим духом творилось, я не запомнил, потому что всё это божественные дела. А вот тело спокойно работало, выполняло команды хранителя… А я в пустоте пребывал, в полной — представляешь? И темноте.
— И в тишине?
Давид запнулся и поднял глаза к небу, пока ещё ясному. Только далеко над крышами небоскрёбов видны были краешки туч. Как всегда, ночью между субботой и воскресеньем над островом особый самолёт летал, который порошок распыляет. От него вода из облаков гелевыми комочками выпадает. Я один раз в школе попал под такое опыление, но гель не липкий оказался, а то я уже думал, что не отмоюсь.
— Это уж само собой.
Тут он Урсулу увидел и погрозил ей искусственной рукой с оттопыренным пальцем. Только она всё равно не видела, потому что рядом с клеткой торчала, что-то ногтем на бумеле рисовала.
— Ладно, мне пора! — Давид свернул на другую дорожку и пропал за пустым загоном с криптомериями. Тут у нас хотят мамонтёнка поселить, недавно в слониху клонированного эмбриона поместили. Как она его вырастит, так и будет у нас мамонт. Хоть он и не мутант и не редкий «домашний» вид, а ископаемое, зато посетителей ещё больше станет.
Давид почему-то считает, что Урсула специально по моей зоне гуляет, потому что хочет меня окрутить. Глупость, по-моему. Она мне сама говорила, что статью для научного журнала пишет про необычный случай в нашем зоопарке. И стажировка у неё. Что ей, в лаборатории торчать? Она вообще-то некрасивая, совсем на героиню манга не похожа. И глаза узкие, а волосы она в сиреневый цвет красит. Лицо почти круглое, носик на нём как белая вишня торчит. Зато губы очень пухлые. Наверное, она их косметическим гелем накачала. А на грудь не хватило, что ли? Я вспомнил Флорины семьдесят джей и смутился. Нет, на работе надо забывать про покатушки, а то прогонят ещё.