Она отделилась от меня и подплыла к краю бассейна. Там на боку одного валуна находился закрытый крышкой пульт управления. Аоки потыкала в него пальчиком, и над нами раскрылся пластиковый «зонт». На нём зажглись яркие звёздочки с крупной луной в придачу. А потом сверху по всему периметру опустились плотные матовые шторы. Стало как летней ночью, даже саранча откуда-то застрекотала!
Один валун откинулся, а под ним оказался каркас голика. Вдобавок осветилось дно бассейна, и я увидел в глубине что-то вроде осьминога. По моей коже заструились тугие подводные течения, они из кучи мелких дырок возникли.
— Анемона, — пояснила девушка. — Она мне массаж делает. Держи.
Я проглотил крошечную таблетку и отодвинулся от щупальцев анемоны. На её «голове» между отростками я увидел раззявленную пасть, она шевелилась и словно заглатывала воду. Аоки заметила моё опасение и рассмеялась. Она раздвинула ноги и встала прямо над анемоной, а та принялась водить щупальцами по её телу.
— Я её на эротический массаж запрограммировала. Если её не остановить, она меня просто заведёт. Гляди, сколько отростков. Знаешь, какой хит сняла! Мне потом куча любовных писем пришла, когда я на своём сайте фильмец разместила. А ты ведёшь веб-дневник?
— У меня нет своего сайта.
— Ну и зря. А я собираю самые лучшие ролики со своими друзьями и в Инете вывешиваю. Всем приятно. Нас в мыле я тоже записала, потом как-нибудь размещу. Здорово же — ты такой волосатый, как русский медведь, и я маленькая. Ни у кого такого ролика нет, факт.
И тут на меня элэсдэшка стала действовать, до мозгов добралась. Аоки и валуны стали искажаться, дрожать словно в летнем мареве. Анемона как будто обезумела и оплела уже всю девушку с ног до головы, даже протолкнула щупальце в её варэмэ. У валунов откинулись моховые покрывала, а из-под них полезли чёрные пасти с зубами!
— Я хочу соски зафиксировать в твёрдом состоянии, — протяжно сказала Аоки. — Тебе бы понравилось? Сейчас это модно.
Но её цветные слова затерялись на фоне зубастых валунов и вони от проклятой анемоны. Я постарался собрать ощущения воедино, но без толку. Будто в меня вселился зловредный ками, он играл моими чувствами и переставлял их местами по своей прихоти. А потом я перелетел в иное время, где все чувства умерли, остался только тупой страх перед непонятными чудищами в чёрном.
Аоки что-то рассказывала, возилась с анемоной и плескала мне в физиономию горячей водой. А потом направила мне в рот струю холодной воды из шланга, и я очухался.
— Ну ты залетаешь, — восхитилась Аоки. — Кино посмотрим? У меня неплохая кинотека. Давай «Беспечного ездока»! Мне Капитан Америка нравится, а тебе?
Я помотал головой и потёр лицо ладонью. В глазах все ещё прыгали скрипучие искры.
— Времени сколько? Мне вообще-то некогда…
— Ещё только десять часов.
— Мне завтра на работу. Давай в другой раз кино поглядим, ёси?
— Ладно, пойдём ко мне в комнату, поужинаем, — сдалась девушка. — А то мы и правда тут засиделись. Кыш! — Она топнула ногой, и похотливый робот-анемона замер, ослаб и выпустил хозяйку из объятий. — Раскинул тут щупальца! Егор, тебе не мешает взбодриться, по-моему.
Она выбралась из бассейна и обернула бёдра розовым полотенцем, и я за ней. В мозгах все ещё крутились геометрические фигурки — разные кружки и квадратики, в основном чёрные. Они даже по плитам дорожки прыгали, цеплялись мне за пальцы. Но я знал, что это остатки элэсдэшной дури, и наступал прямо на них.
— Мы с Сатою на втором этаже обитаем, — сказала Аоки. — Какая комната кому нравится, тот там и спит. Иногда меняемся. Только она редко дома бывает, в ханамити вместе с другими майко живёт.
На ходу она отдала команду кухонному роботу, чтобы тот приволок разогретую пищу наверх. Мы поднялись по винтовой лесенке прямо от сауны и попали в жёлтый коридор со стеклянными светильниками. Они радостно вспыхнули нам навстречу.
— Вот моё гнездо!
У меня чуть крыша не тронулась, такие тут цвета буйствовали. У Аоки в комнате всё было похожим на игрушки и таким же ярким. Оранжевые футоны, розовые перегородки, сиреневый голик, салатовый шкаф… И формы какие-то детские, то мамонтёнок с отломанным бивнем, то Фудзи с языком лавы. Я потрогал кое-что. Тут даже каучуковые предметы были, не только пластиковые.
— Ну как?
— Сугой. Только в глазах рябит.
Я развалился в розовом сердечке-кресле и продавил его до самого пола. Оно напоминало желе и колыхалось подо мной как живое. Под рукой очутился огромный инфракрасный пулы, похожий на пирожок, и я надавил зелёную кнопку. Аоки в это время возилась возле стенного шкафа, и в стороны от неё летели тряпки.
И тут в воздухе передо мной всплыла голографическая кана: «Музыка», «Кино», «Картинки», «Окна», «Почта», «Инет» и «Учёба». Я остерегся выбирать и снова нажал кнопку. Буквы пропали.
— Ну у тебя и горы всякой одежды! — восхитился я, когда подошёл к Аоки. — А можно твой робот притащит мою?
— Успеешь, он гоханом занят! Холодно, что ли? Как ты думаешь, это мне подходит? — Она растянула передо мной пахучий спортивный костюмчик ярко-зелёного цвета. — С температурным контролем… Нет! Это я весной напялю, а сейчас уже почти зима. Я раньше много всякой гаракуты в он-лайне покупала, когда ещё к Тони не прибилась. У меня тут есть даже старинные сорочки, которые вредные запахи отталкивают, с ментоловыми капсулами. С рекламками шмоток не сосчитать. Я даже краску одно время носила и прозрачное платье с люминофором. Оно в темноте светилось. И ещё бюстгальтер, конечно, с регулятором жёсткости. Всем девчонкам кажется, что крепкая тити — их главное достояние.
— Регулятором? — смутился я.
— Никогда не видел? — улыбнулась она. — Никудышный ты фетишист. Я уже выкинула его, а то бы показала. У него в чашечках сенсоры, они состояние оппай на микрочип передают. А тот уже ткани командует, как ей себя вести. — Я мало что понял, но Аоки не стала продолжать. — Ну вот, а потом я увидела по голику, что сейчас у сасеко такая мода, и выбросила это дурацкое платье…
Она вдруг заметила что-то особо интересное внутри бездонного шкафа и вынула на свет белый брючный костюм. К нему прицепилась алая сорочка с одним рукавом, и девушка отбросила её.
— На выпускном вечере в нём была. Ночью гуляли в парке, а он меня всё время к фонтанам поворачивал — температуру с нужной стороны повышал. Якобы я перегрелась от экстази, и мне надо срочно искупаться. А на самом деле я от поцелуев возбудилась. Знаешь, чем всё-таки плохо рафидов убивать?
— Нет… Разве это плохо?
— Для женщин. Раньше я программой пользовалась, она мне советовала, в какой комбинации вещи надевать, чтобы не сопреть или не замёрзнуть. И по моде. А без рафидов приходится свои мозги напрягать. — Она пнула гору одежды — там кто-то мяукнул — и крикнула: — Ну ты где, сидор? А вот смотри!
Она достала комбинезон стального цвета и развернула его. Он был потёртым во многих местах. Видно, Аоки когда-то любила в нём гулять и не снимала месяцами.
— Оядзи для меня спроектировал, — гордо сказала девушка. — Я уже даже не всё помню, что в нём такого особенного. Фактура ткани от погоды зависит. Штанины и рукава твердеют, когда по ним что-то бьёт. А если, не приведи Будда, рана образуется, то ткань сама перетянет место пореза. Это я когда на байк села, папаша так меня обезопасить надумал. Вначале ещё ткань свет отражала, под ландшафт подстраивалась. Только я часто этот режим врубала, и покрытие погорело.
В комнату вкатился кухонный автомат с подносом, и мы уселись на футоне, чтобы закусить и запить гохан пивом. У меня уже просто урчало в животе от голода. Еда была жутко вкусная, и я чуть не чавкал, когда её пожирал. Аоки глядела на меня и усмехалась. Ела она немного. Её открытая многососковость меня сильно смущала, хотя уже не так, как в бане.
— Что-то ты, по-моему, нервничаешь, — сказала Аоки.
— Почему ты так решила? — пробормотал я.
— А потому, что похолодало. Ты на куче датчиков сидишь, они твоё давление и пульс измеряют, а потом температуру подстраивают до подходящего уровня. Вот футон под тобой и говорит дому, что тебе надо охладиться.
— Извини… А какая у тебя тема диплома? — спросил я.
— Я ещё не выбрала толком. Мне препод посоветовал тему взаимодействия роботов с органическими животными, она ещё недостаточно изучена. Ты вот знаешь, что щенки играют с роботами легко, а взрослые собаки уже напрягаются?
— У нас в зоопарке собаки на робококов не обращают внимания.
— Какие-то они у вас дикие. А я про опыт читала — овчарке дали кусок мяса и подвели к ней айбо, которая будто тоже хотела пожрать. И овчарка покусала айбо! Чуть зубы себе не обломала.
— Вот как раз эта собака была дикая. А наши ручные, они дают себя гладить.
— Гладить! Эй, Неко! Брысь сюда!
Из одёжных завалов высунулась морда электронной кошки. А девушка легко вскочила и принесла от кресла что-то похожее на человеческую руку с какой-то слишком пухлой ладонью. Эту штуку можно было прицеплять к ножкам стола или просто «присасывать» к полу.
— Рука для почёсывания, — пояснила Аоки. Она плюнула на присоску и установила её рядом с собой, потом легко качнула. Электронная кошка подскочила к «руке» и стала об неё тереться. — Замучилась правильный угол подгонять и высоту. Пока добилась, чтобы она Неко по шерсти чесала, чуть не поседела от натуги. Зато теперь нет проблем!
И правда, роботу-кошке нравилась механическая ласка.
— Сколько времени? — встревожился я.
Смарт у меня остался на поясе штанов, а окна у Аоки показывали летний полдень, только почему-то туманный. Хотя если бы они были нормальные, из мрака и голых криптомерий ничего не выудишь. Я такие электрические окна по голику в рекламе видел. Они даже температуру в комнате поддерживают в паре с кондишеном. Дорогие, симатта.
— Я тоже смарт на кухне бросила. О! У меня же подарок Тони есть.
Она вскочила, и полотенце съехало у неё с бедра. Но девушка ловко заправила его обратно. Она сняла с полки оранжевого шкафа неожиданно чёрные часы в форме светящихся в воздухе цифр. Вокруг них имелась квадратная рамка. Цифры слегка помаргивали и показывали десять двадцать.