А после обеда мне Торико позвонила. Я ещё подумал, что она могла бы связаться со мной даже раньше, скажем — вчера вечером. Симатта, я же сам должен был ей позвонить!
— Ну как? — с ходу спросила она. — Оссу, Егор-сан.
— Живой. Меня не заметил, кажется.
— Приезжай сегодня ко мне, расскажи! — взмолилась она. Загар с неё, кажется, слез ещё больше. Решила стать обычной девушкой, что ли?
— Не знаю…
— Ну пожалуйста! И у меня бланкет сломался, достал диодами мигать, а отключить нельзя. Хисаси уже с ума сходит, сам с роботами драться начал.
— Дело серьёзное. Ладно, только я ненадолго.
Так что ровно в шесть часов я запер ангар, только лаз для робококов остался, и отправился быстрым шагом на служебную стоянку. Хотелось чего-нибудь пожевать, но в кафешку заруливать было некогда, и заморозки у меня собой были. Я затолкал их в седельную сумку и вырулил на эстакаду. Симатта, как же туда ехать-то? Пришлось вытаскивать из памяти байка маршрут к Торикиному дому.
Никаких демонстрантов там уже не было. Стену покрывал слой солнечных элементов с рекламными вставками. Совместили, похоже. И это правильно. Хотя титановый слой мне бы понравился больше. «Может, купить что-нибудь этому психованному мальцу?» — подумал я перед автоматом в гараже.
Игрушки из пластика и каучука, всяких мохнатых зверьков я пролистал не глядя. Что ему там, учиться надо? Вот рубашонка для тэдди с поющими слогами кана… Сотни иен не жалко.
Торико ругалась с сыном и роботами. Они встретили меня криками, каждый на свой манер. Возбуждённый битвой тэдди носился с мальчишкой на загривке, за ними бегал астронавт, подволакивая ногу, а Ер-2 подкарауливал их за углами и норовил повалить. В квартире было душновато и пахло стиральным порошком.
— Вот так всё время, — пожаловалась гангуро. Торико была одета очень легко, в почти прозрачную сорочку и что-то длинное, словно штора, завёрнутое у неё вокруг бёдер. По-моему, другого белья на ней не было. Маленькая грудь торчала острыми тёмными сосками, они вздрагивали при её движениях, как изюминки в желе.
Торико отвлеклась на сына, чтобы сдёрнуть его с медвежонка, а я в это время вынул из щели над дверью «жучок». Бестолковая затея оказалась. Не годится этот прибор для подслушивания. А ведь он невидим для Шрама… Может, воткнуть его сегодня Шраму в байк или на чём он там приедет? Буду знать его положение, как он отслеживал моё. И что мне с этим делать?
— Помоги, Егор-сан, — сказала Торико.
Мы затолкали Ер-2 в шкаф, хотя он упирался и жужжал. А потом я помог скормить Хисаси транквилизатор и заодно апоморфин.
— Повторяй за мной, — сказал я и сел перед парнишкой на футон. — Атама! — Я шлепнул себя по макушке. Торико засмеялась, а Хисаси уставился на меня как на полного кретина. — Ты разве с ним не играла в части тела?
— Как это?
— Меня офукуро так учила… Ката! — Я опустил ладони себе на плечи. Хиза! — На колени. Хлопнул в ладоши: — Пан! Хиза, пан, хиза, пан. — Мальчик глядел с недоумением и не собирался повторять мои движения. Бесчувственный он, что ли? Но я не сдавался. — Атама, ката, хиза, пан! А теперь покажем части лица… Ме, мими, хана, те ва о-хиза! — Я потыкал себе в глаза, уши и нос пальцами.
— Да отстань ты от мальчика, Егор. — Гангуро прижалась ко мне сзади и обняла за шею. — Гляди, на него уже таблы подействовали.
— Знаешь, я про такие игрушки в рекламе видел, они ребёнка веселить стараются. Он её потискает, а игрушка в ответ смеётся и так далее.
Хисаси приобрел туповатый и счастливый вид, и мы оставили его лежать перед голиком. Тэдди между тем порывался поколотить астронавта, но я пинками разогнал обоих по углам и пригрозил выкинуть из окна. Они в ужасе заткнулись и попрятались под циновками.
— Здорово ты с ними управляешься. Гораздо лучше Давида, а они его слушались. — Торико на минутку обняла меня и прижалась ухом к груди. — Я бы с ума сошла, наверное, если бы ты не пришёл.
— Я же купил мальчику подарок! — вспомнил я и достал из суйкана свёрток. — Одёжка для тэдди.
— Симпатично! — обрадовалась Торико, когда развернула шмотку. — Эй, поди-ка сюда, — позвала она медведя и напялила на него курточку. Тот сумрачно осмотрелся и ткнул плешивой лапой в слог. Мелодичный голос произнёс его. — Будешь Хисаси-куна азбуке учить, понял? Он теперь к разным подаркам подозрительно относится, — извинилась за тэдди гангуро. — Давид однажды притащил электрического хомячка, да какого-то неисправного. Из Европы, что ли. На распродаже по дешёвке купил. Так этот хомяк тут же издох и долбанул тэдди током.
— Понятно. Плохая память, значит. Не трусь, рубашка не ударит. — Я потрепал животное по холке.
Мы отправились на кухню, и Торико разогрела синтетического краба. А я в это время поведал ей о Давиде и о том, что его опекают сразу два преступника с оружием. Собираются они прикончить его или на самом деле отправят на север, непонятно. Но что убежать на Полосе они ему не дадут, очевидно.
— Жалко дурачка, — вздохнула девушка. — Как тебе крабовое мясо? Соус хочешь?
— Давай. Краб отличный, а то вчера мне на Полосе хотели крысятину подсунуть. Еле отбился.
— Ужас. Эти дикари чем только не питаются.
— Давид, кажется, тоже её пробовал.
— Ну разве можно после этого целоваться? — возмутилась она и странно на меня поглядела. — Фу.
Мы хлебнули по кружке рыбного сётю, и она вспомнила про бланкет, который сломался. Я поглядел на часы. Минут через сорок надо было отправляться на встречу со Шрамом. Если он прочитал моё письмо, конечно.
Одеяло и в самом деле, когда мы его в сеть воткнули, как-то нервно стало моргать. А по инструкции, как сказала Торико, у него диоды успокаивающими комбинациями мигали. Так и было ещё вчера. Я расстегнул бланкет и прощупал все десять светодиодов. В одном месте отвинтилась гайка и выскочил контакт, и оранжевый не мигал. Я кое-как подкрутил гайку ногтями, такая она была мелкая. По-моему, в дорогих моделях такие штуки по-другому выполняют, в пластике, что ли. А то попрыгает робот или ребёнок по одеялу — и всё.
Пока я возился с бланкетом, Торико копалась в шмотках.
— Вот гляди, что я сегодня в кредит взяла, — похвалилась она. У неё в руках была блестящая сорочка металлического оттенка, не менее прозрачная, чем её кимоно. — Показать?
Я пожал плечами, а она встала передо мной и принялась разматывать кусок ткани на бёдрах, словно торчала где-нибудь на сцене. Такими же плавными движениями. Данкон у меня неожиданно зашевелился.
— Тут серебро зашито, нитками. И ещё микросферы, которые ионы серебра выделяют. Никакая зараза не пристанет.
Ткань наконец упала, и девушка провела руками снизу вверх, гладя себя по худым ляжкам. Коленки у неё были острые, и рядом с варэмэ виднелись бугорки суставов. Потом она стянула через голову рубашку и оказалась нагишом. Я думал, что она позабыла про свой новый наряд, но нет. Гангуро накинула его на голову и расправила. Точно как в стриптиз-баре. Ей бы ещё жира на кости наесть.
— Симпатично, — промямлил я.
— А главное, нисколько не мешает. Ай! Как же я могла забыть? — всполошилась она и кинулась к шкафу. Через пару секунд Торико уже повернулась ко мне, а в пальцах у неё была зажата флэшка. — Купила сегодня утром эччи, а там ты! Расскажи, как это так вышло, что ты в молодёжном фильме снялся? Очень интересно.
Она уселась мне на колени. Я поглядел на Хисаси, но тот продолжал тупо таращиться в голик, там какую-то шоколадную рекламу крутили. А Торико развернула экран своего смарта и воткнула флэшку в порт. Я увидел, как мы с Флорой и Клаусом кувыркаемся в операторской Зида. Смотрелось неплохо, если честно, особенно те кадры, которые терагерцами делались, внутри Флориной варэмэ. И я такой жутко волосатый… Зверское какое-то кино. Едва заставил себя отвернуться.
— Мне некогда, Торико, — попытался отмазаться я. — Кстати, бланкет вроде должен работать…
— Вот и испробуем.
Она вдруг толкнула меня в грудь и навалилась всем угловатым телом. Узкая ручонка, словно паук, забралась мне в штаны и вытащила продажного бокки. И как только она не боялась, при её-то размерах? Огоньки бланкета словно в панике заметались вокруг меня, окружили радугой вспышек. Надо было снять её и положить рядом, но Торико так горячо пыхтела и вскрикивала, что у меня просто руки не поднялись. В отличие от всего остального. А потом к ней сзади подкрался астронавт с растопыренным манипулятором, и девушка чуть не откусила мне ухо. Вообще с катушек съехала.
Да я и сам мало что соображал. Это уже потом я смекнул, что мы с астронавтом на пару сработали. Да уж, привычки у неё. Недаром они у Давида недоумение вызывали.
Торико улеглась на меня и замерла, шумно дыша.
— А кто тебя в эччи снял? Что это за девка была? Так себе, кстати. А можно, ты в следующий раз со мной поснимаешься? Платят хорошо, наверное. Ёси, Егор?
— Случайно получилось. Я больше не планирую в эччи участвовать.
— Жалко, хорошее кино получилось… Я думаю, мы бы с тобой в паре классно смотрелись. А давай ты ко мне переедешь, — сказала она невнятно. — Или я к тебе. Хисаси к бабушке отправим. У тебя такая шерсть, у-у-у. Ни у кого такой нет. Ты сугой итоси, не то что Давид.
Я поглядел на часы. Симатта, скоро уже восемь, а мне ехать в «Небоскрёб»!
— У меня мышление заторможенное, — брякнул я. — И чёрный паспорт. Детей же не будет, нэтан.
— Зачем? А Хисаси? Куда нам двое?
— Логично.
Прямо театр кабуки какой-то. Бытовая драма.
Я погладил Торико по белым волосам и приподнял, словно тряпичную куклу. Она расслабленно улыбалась и делала вид, что впала в кому. Но мне и в самом деле пора было сматываться. Я перекатил девушку на бок и заправил данкон в штаны. Этот-то бака всегда доволен, куда бы ни пристроили. А я злился на себя, что позволил Торико так легко окрутить себя, да ещё перед самой встречей со Шрамом. Но гангуро так довольно скалилась, что я проглотил самокритику.
— Ладно, увидимся, — сказал я. — Пока, Хисаси.