Червоточины были тем длиннее, чем слабее был компьютер активировавшего телепорт игрока. Соответственно топать по ней один игрок мог примерно с минуту, а его приятель все пять.
Помимо чисто эстетической функции, подобный ход имел в себе и практический смысл. Сидящий за монитором игрок не терял управление над персонажем, а на выходе из тоннеля мог видеть окружающие его объекты. В момент своего появления в игровом мире, человек точно знал, где именно он находится и грозит ли ему сейчас какая-нибудь опасность.
Можно было, оставив загрузку, отойти по своим делам: налить кофе или выгулять собаку, не опасаясь, вернувшись застать хладный труп, ограбленный какими-нибудь игрокам. Или уже скелет, обглоданный вечно голодными монстрами и в результате вместо увлекательной игры с друзьями, отправиться на несколько часов бродить по подложке мира в виде призрака, дожидаясь того момента когда можно будет возродиться на кладбище.
К тому же такие телепорты избавляли разработчиков от необходимости вводить временные решения для преодоления подобных проблем — или по другому «костыли». Например, кратковременные бафы неуязвимости который получает персонаж в некоторых играх на тот, порой довольно длинный промежуток времени, когда он уже появился на сервере в финишной точке, а у игрока все еще висит стандартный экран загрузки.
Портал, открытый для нас Михаилом, был партийным, а значит по определению рассчитанным на наличие в группе персонажа с самой долгой загрузкой из всех возможных. Ведь в новом месте партия должна была появляться одновременно, как слаженный организм, да к тому же во всеоружии, готовая дать отпор любому агрессору.
Мы шагали сквозь вяло струящиеся по червоточине спиралевидные потоки то ли эфира, то ли праны, а может быть какой-то другой местной энергии. Я курил предложенную мне Дариушем самодельную трубку, молчал и слушал. Марина под недовольные взгляды Андрея терзала своим бюстом мой локоть и душу, а рунный жрец рассказывал о том, что я пропустил за прошедшие месяцы.
— …с тех пор они не появлялись. Захваченные нами на точке возрождения нормальные игроки, либо побросали своих персонажей, либо ушли в глухую несознанку, требуя освободить их и ссылаясь на какие-то там пункты в игровом соглашении. Но это их дело. В любом случае после еще пары минорных инцидентов, ничего подобного случившемуся в Кренингсбурговке более не происходило. Людей в венецианских масках в Империи также никто по нашим данным не встречал. Теперь по поводу твоей японки, — Рамзан перехлестнул самодельную сшивку из затертых пергаментов с достижениями. — Провели мы все доступные нам следственные процедуры. Выяснили на самом деле немного…
— Внимательно слушаю, — я пожевал мундштук и неожиданно для себя выдохнул классическое дымное колечко.
— То, что случилось с ее телом далеко не уникальный случай. По всей Империи на сегодняшний день зафиксировано почти пять миллионов подобных инцидентов с участием игроков и более двухсот тысяч случаев среди местного населения.
Я в сердцах выругался.
— Трупы объединяет способ умерщвления, — тяжело вздохнул дворф, убирая свой импровизированный блокнот в сумку.
— Через отрубание головы? — предположил я.
— Нет. Смерть наступает после удаления печени, — рунный жрец поморщился, снял свою шляпу, похожую на бритую папаху с металлическими вставками и почесал затылок
— Печень? — переспросил я.
— Да. Убийцы вырывают этот орган, вспарывая верх живота, обычно прямо под ребрами. Рана сама по себе чрезвычайно болезненная, но не смертельная. Отнимает процентов пять-десять здоровья у жертвы. Но после извлечения железы — жертва обречена, — он поджал губы и несколько секунд внимательно изучал навершие собственного посоха, бронзовую «Голову предка» выполненную в стандартной для дфворфов Серых гор рублено-утрированной манере. — Марина, наверное, лучше объяснит — что, да как. Она у нас нечто вроде секретаря по связям с научным миром. Переводит для отдела на нормальный русский язык все эти заумные термины, которыми сыплют ученые шишки из обновленной Академии Естественных Наук.
Я с уважением посмотрел на девушку. А я-то думал, что у нее обычная канцелярская должность: «Переложи бумажку оттуда — сюда». «Мариночка сделай десять копий! Это что? Я просил копий, а не копий!» «Марина Ярославна нам с бургомистром Подпошлятиным кофе, пожалуйста. И проследите, чтобы нас в течение часа никто не беспокоил!» Ан — нет. Вчерашняя студентка в люди выбилась…
Маринка вся подобралась, отпустила мой локоть, поправила шляпу, которая хоть и изменилась с момента нашей последней встречи, но все равно была все из того же визуального набора «гламурной ведьмочки». Сделав серьезное лицо, девушка заговорила, да так складно, как будто читала мне статью из «Википедии».
— Иван. Печень — самая крупная и жизненно важная железа внешней секреции у позвоночных животных. В том числе у хомо-сапиенс, примагентус-сапиенс, индустриум-сапиенс и других разумных рас этого мира…
— Марин подожди, — прервал я только начавшуюся лекцию, — Во-первых, из перечисленных тобой товарищей лично мне знакомы только хомо-сапиенсы, а остальные термины для меня темный лес. Я в латыни не шарю. А во-вторых — пожалей меня! Просто расскажи: Что там не так с нашим ливером? Что печеночку вообще по жизни нужно беречь — я как бы в курсе.
За спиной сдавленно заржали Дариуш и Андрей. Маринка быстро обернулась и показала обоим кулачок.
— Примагентум-сапиенс — перворожденный-разумный. Так профессор Онищенко классифицировал срединноэльфийскую расу в своем докладе для пятого собрания реорганизованной Имперской Академии Наук.
— Кто-то не читал историю «Хроник Ортена»? — хмыкнул я. — Эльфы же вообще гости из другого мира. К тому же пришли в Ортен уже после появления здесь орков и цвергов.
— Да какая разница! Это всего лишь название! — отмахнулась девица. — У Толкина эльфы назывались «перворожденными». Миллионы попавших сюда их нашего мира, ассоциируют их… нас, с перворасой всех магических миров. Вот так и назвали.
— Дай-ка я угадаю. Этот профессор сам эльф?
— Он доречи…
— Ладно… пусть будут перворожденными. Ну а вторые, те которые «индустриальные»? Это наверное дворфы?
— Угадал! — улыбнулась эльфа. — Видишь как все просто. Названия воспринимаются на уровне подсознания. Александр Сергеевич, я тебе скажу — большой молодец! А по поводу печени. Видишь ли, в нашем мире у человеческого плода…
Щечки эльфы слегка раскраснелись.
— …этот орган выполняет кроветворную функцию. Которая, теряется после рождения. А в это мире, это еще и орган, напрямую отвечающий за естественную регенерацию очков жизни у неписей и их стабилизацию их у нас — игроков. После смерти в бою или от естественных причин, эта железа в момент гибели живого существа, выбрасывает в кровь токсин, который в течение трех часов истончает плоть, а затем начинает влиять и на кости. Хотя и не у всех.
Девушка выдохлась и набрав полную грудь воздуха продолжила.
— В некоторых случаях выделяется не разрушающий токсин, а консерватор и тогда тело НПС сохраняется какое-то время в естественном состоянии. После чего постепенно происходит процесс естественной мумификации. Кстати именно этой особенностью организма, ничего не зная о токсинах и прочих консервантах, много тысячелетий пользовались некроманты и прочие практикующие магию смерти личности. Я понятно объясняю?
Глава двенадцатая
— Да, — неуверенно ответил я.
Рассказанное Мариной было ничем иным, как псевдонаучным обоснованием игровых условностей. Интересно, это вообще можно было считать естественным процессом эволюции в этом мире или все-таки в час «Икс», бывшая игра, таким образом, подкорректировала некоторые нелогичные моменты? А если бы в «Хрониках» на месте тела оставались могильные плиты или сундучки?..
— А, например насекомые? У них же вроде нет печени! — я напряг извилины, припоминая школьный курс биологии, и задал каверзный вопрос. — Или вот — Нежить! Она же точно так же исчезает, если ее повторно убить. Или, например…
Попутно я задумался, перебирая в памяти различные типы монстров, выискивая среди них те — у которых просто не могло быть объекта нашего обсуждения, отсеивая различных големов и элементалей.
— У насекомых есть так называемое жировое тело, оно выполняет у них те же самые функции, — не растерялась эльфа, недовольно посмотрев на меня. — А нежить саморазрушается от накопленных в теле некротических кислот и прочих неприятных веществ.
— Ладно! Прости, что перебил. Давай дальше, я тебя внимательно слушаю.
«Некротические кислоты»… Мама роди меня обратно! Почему-то в воображении нарисовался рекламный ролик. Миловидная девушка выдавливает из тюбика противно зеленую слизь на жутковатого вида хирургические инструменты, а голос за кадром говорит: «Зубная паста „Упокойка“ придет вам на помощь даже в самых запущенных случаях! Только „Упокойка“ выправит кислотно-щелочной баланс вашего дорогого зомби или выведет пятна от черничного пирога на любимом платье!»
— Так вот, если удалить печень механическим путем у еще живого существа, то тело после смерти приобретает качества, естественные для нашего мира. Оно не исчезает. Появляются стандартные посмертные признаки вроде окоченения, трупных пятен и последующего разложения, сопровождающегося неприятными запахами. А еще этот орган…
Маринку, что-то отвлекло, взгляд девушки рассредоточился и она замолчала.
— Погодите — мне тут в личку пишут… — сказала она, отходя от нас на пару шагов.
— Пять миллионов… немыслимая цифра! Ужасные человеческие потери! И это всего за два месяца, — вернулся я к зацепившим меня словам дворфа, заново прокручивая в голове новую информацию.
— Ты выдымо неэ понял! — перебил меня дагестанец Андрей. — Это колычество обнаружэнных тэл такое! С ых хозаевамы все хорошо! Как воскрэсают на кладбыщах, так сразу отправлаются убэрать за собой. А то так скоро трупакамы заростем! Дышать нэчем будет!