На этом рассказ заканчивался. Стася полистала книгу, словно ожидая увидеть продолжение. «Продолжения нет, – появился из-за двери Слава. – Это конец».
Тогда она страшно обиделась на него, но от обследования в лаборатории, которое настойчиво предлагал Дан, все-таки наотрез отказалась. В конце концов, она человек, а не подопытный кролик…
– Дан! Здравствуй, это Настя! Мне очень нужна твоя помощь. Да, да, сейчас. Нет, я не могу приехать. Мне Леночку не с кем оставить. Приезжай ты…
Она положила трубку и только тогда почувствовала, что по лицу катятся слезы. Градом. Вот что значит почувствовать рядом чье-то плечо. Тут же расслабляешься и превращаешься в тряпку. Стася села в коридоре напротив входной двери и приготовилась ждать. В глубине души она все еще лелеяла глупую надежду, что Слава просто-напросто подвернул ногу…
Глава 8. Пепел страсти
Воскресенская приподнялась в постели, слушая Виктора, и от досады чуть не выла. Не сумел справиться с таким пустяковым заданием! Чего же от него ожидать? Идиот, он и есть идиот! Она старалась не смотреть на него. В конце концов, спасибо ему и за то, что вытащил ее из лап Рудавина. Невероятно, конечно, что у него это получилось. Виктор совсем не изменился. А она уж было подумала, что на него просветление нашло. Стоит дурак дураком.
Людмила смяла сигарету. Виктор, почувствовав ее раздражение, умолк на полуслове. Присел рядом, смотрел как побитая собака.
– Ну что, что смотришь?
Он попытался погладить ее по руке, она не сдержалась, ударила его по лицу наотмашь. На застиранный пододеяльник упала капелька крови.
«Господи, нет! – взмолилась Людмила. – Как тогда! Совсем как тогда!»
Тогда, тринадцать лет назад, она тоже ударила его. И потом все последующие годы не могла себе этого простить…
Если для Виктора брак был случайностью, то для Наташи – закономерным результатом, к которому она стремилась всей душой. Она с детства привыкла ставить перед собой цели и добиваться успеха. Путь от цели к финалу она называла ролью. Выйдя замуж, она не расслабилась, помня о чужом кольце, которое он надел ей на палец в день свадьбы, и продолжала играть свою роль. Словно шла по весеннему льду и каждый шаг делала осторожно, проверяя сначала – крепок ли, можно ли ступить. Разговаривала с Виктором мало, с мамой его – Анной Николаевной – старалась помалкивать. Та смотрела на Наташу свысока и то ли чего-то ждала от нее, то ли чем-то была недовольна. Наташа и не пыталась разобрать. Она ступила на хрупкий лед, и ее задачей было – удержаться. А удержаться было не просто…
Бывшие подруги Виктора не давали ей в институте проходу. Их шпильки были мелкими, но острыми. Бывшие подруги не верили в серьезность их брака и не собирались сдаваться. Наташа тоже. Она жалобно смотрела на Витю, пока тот не захотел сменить место работы. Виктор со своим высшим образованием работу нашел легко, а вот Наташа со своим средним помыкалась бы изрядно. Время стремительно менялось, послушные сотрудники уступали место предприимчивым, грамотным и тем, кого называют «профи». На семейном совете решено было отправить Наташу на курсы. Она выбрала бухгалтерские.
Наташе нравилось считать. Цифры не обманывали. Зато с их помощью можно было обмануть кого угодно. Наташа всегда больше доверяла цифрам, чем людям. Поэтому у нее никогда не было подруг, а в голове всегда велись сложные расчеты. Она рассчитывала каждый свой шаг, никогда не совершая глупости или оплошности. Виктора она тоже вычислила. Увидела его впервые и решила, что он станет ее мужем. Мысль была неоригинальной, похоже, половина сотрудниц из их отдела вынашивала такую же. Но пока коллеги вешались ему на шею одна за другой, Наташа наблюдала за происходящим и считала. Как его заполучить? Чем взять? И сообразила. Первое, что она сделала, – представилась совсем нерасчетливой. Расчетливым людям наивный глаз и глуповатый вид удаются сравнительно легко – они хорошо знают свою противоположность.
О Наташе в отделе никто ничего не знал, кроме того, что она скромная, ограниченная и – старая дева. Этого было достаточно для того, чтобы не интересоваться остальным. Порой одна из матрон или смазливых раскрепощенных ровесниц бралась поучать ее: «Чего сидишь-зажалась? Посмотри по сторонам, парни молодые, умные…» Наташа опускала глаза, чтобы не выдать своего презрения к советчице. Ее не интересовали эти плебеи. Она еще не встретила достойного себя, не отыскался тот, кто затронул бы ее сердце. Случалось, сердце издавало какие-то звуки, да только что за нужда прислушиваться? Придет время, появится достойный ее, Наташиного высочества, принц – тогда сердце подаст настоящий голос, а не мышиный писк.
В борьбу за Виктора она включилась сразу, хотя этого никто и не понял. Все ему страстные взгляды посылают, а она пионеркой смотрит, всегда готовой только к труду и взаимопомощи. Неловкая, неопытная, но главное – такая, которую бросать великий грех.
Виктор и клюнул. Ему, похоже, нравилось не столько завязывать отношения с женщинами, сколько рвать их. Поэтому Наташу он старательно избегал. А Наташа все ждала, и расчеты ее показывали: будущий муж созрел, он знает главное – ее нельзя бросить. Теперь оставалось заполучить его в постель…
«А у меня как раз обручальное кольцо твоего размера», – сказал он ей наутро. Сообщение ее заинтриговало. Что это – просто слова или действительно так оно и есть? Он выдвинул ящик письменного стола, достал коробочку – два кольца. Протянул ей – подошло. Мистика. Пока он выходил за шампанским – рассмотрела коробочку получше. На донышке лежал чек. 1982 год. Пять лет назад. Тогда они еще не были знакомы…
Наташа стала женой, но не забыла, что надела чужое кольцо. Спрашивать Виктора ни о чем не стала, ждала, когда расскажет сам. Но он не рассказывал и даже не обмолвился ни разу. И Анна Николаевна как воды в рот набрала. Это было похоже на заговор. Ей почудилась угроза, и она защитилась испытанным женским средством – родила ребенка. И снова рассчитала все верно.
Виктор переменился. Анна Николаевна оттаяла. Наташа вместе с Полиночкой оказалась в центре их внимания и обожания. И вот тогда она подумала, что, может быть, и хватит. Хватит жить в собственной семье, как резидент вражеской страны. Теперь это ее дом, ее семья и можно наконец жить счастливо и спокойно. И полтора года она прожила счастливо и спокойно. Поэтому перемену в Викторе заметила не сразу…
Но Анна Николаевна, безгранично преданная теперь ей и Полиньке, просветила. Исповедь пожилой женщины была длинной, приправленной корвалолом, насквозь промокшим носовым платком и рюмкой коньяку. Наташа выслушала спокойно и снова принялась за расчеты. «Поплачь, – просила свекровь, шмыгая носом, – легче будет». Но Наташа смотрела на нее сухими равнодушными глазами.
Она сделала все, что могла. Сменила прическу, купила новые туфли на шпильках и новое платье, сходила к бабке-знахарке. Виктор ничего не заметил. Он теперь вообще ничего не замечал.
Наташа проследила его до дверей квартиры, которую он снимал с той самой Люсей, и на следующий день отправилась к ней, прихватив большой кухонный нож.
– Я все знаю, – сказала она, как только Людмила открыла дверь. – Вы спите с моим мужем.
– Кто вам сказал?
– Он.
– Думаю, разговор будет долгим, – Людмила пыталась выиграть время. – Давайте я поставлю чайник.
«Две чашки чая, – сказала она себе мысленно, – промывка мозгов, и чтобы все забыла!» Воскресенская сосредоточилась. Ничего, обойдется. Она справится.
Когда Людмила с чашками в руках переступила порог комнаты, Наташа с ножом, зажатым в кулаке, кошкой кинулась на нее. Людмила успела перехватить ее руку у своей груди. Острие царапнуло блузку, оставив маленькую брешь. Людмила давно не испытывала такого удивления, как в тот момент, когда эта обезумевшая дикая кошка готова была разделаться с нею. Это не обычные женские штучки, это серьезно, она не пугает. И если бы не многолетние тренировки, Людмила лежала бы теперь в предсмертной агонии.
Наташа смотрела не отрываясь, она казалась вдвое сильнее тренированной Людмилы. Нож плясал в ее руке. Тогда Людмила ударила обезумевшую женщину чуть ниже груди, точно в солнечное сплетение, и Наташа согнулась пополам.
Людмила не стала дожидаться, пока та отдышится и бросится на нее снова. Женщина больна, поняла Людмила. И не только потому, что разгуливает с ножом, а еще и потому, что гипноз на нее не действует. Она захвачена только своей страстью. Достав из сумочки ампулу и порезавшись острыми краями, вскрывая ее, Воскресенская набрала в шприц пять кубиков и вколола Наташе сильнодействующий препарат, апробацией которого ее отдел занимался в последнее время. Средство подействовало молниеносно. Людмила легко подняла Наташу и бросила в кресло.
– Слушай меня внимательно. Твой муж любит тебя и только тебя. У тебя все в полном порядке. Ты самая счастливая женщина на свете…
Процедура заняла пять минут. Людмила смотрела из окна, как Наташа, словно робот, идет к автобусной остановке.
Наташа шла и удивлялась самой себе. Состояние было такое, будто она только что проснулась, но сновидения еще преследуют ее. Сон был реальней, чем эта незнакомая улица. Но сон таял, и это ее очень пугало. Сон уносил вместе с собой что-то важное, что-то такое, без чего она не сможет жить дальше. У автобусной остановки Наташа встала как вкопанная. Стало ясно: она больше не умеет считать. Что-то такое испортилось в голове. То, что помогало безошибочно просчитывать каждый следующий шаг. А без этого ей не обойтись. Наташа побледнела и покачнулась. В ее душе росла паника…
Заметив, что женщина остановилась, Людмила нетерпеливо процедила: «Ну иди же, иди…» В инструкции по применению нового препарата черным по белому было сказано, что людям с психическими расстройствами он категорически противопоказан, так как вызывает обострение процесса. Оставалось только надеяться, что Наташа не столько больна, сколько ревнива, а ее выходка с ножом, скажем так, – от большой любви. Любовные раны делают женщин как две капли воды похожими на шизофреников. «Ну иди же!» Людмила посмотрела на часы. Вот-вот должен был прийти Виктор. Нужно будет отправить его домой, присматривать за полоумной женушкой. Одно дело взять в руки нож и устроить истерику, и совсем другое – всерьез броситься на человека. А психические расстройства обычно утраивают силы. Людмила сама видела, как хрупкую женщину едва удерживали двое крепких мужчин. «Иди!» Наташа скрылась