– Что это такое? – тупо спросил главврач.
– Это ложка. Именная. Сувенирная. Они такие продаются, с готовыми именами. Видите, тут выгравировано имя – «Сергей». Это мое. Меня зовут Сергей Николаевич.
– Очень приятно, – машинально промямлил Горностаев.
– Мне тоже, но это странно. Ложку мне подарил доктор Хрулев.
– Доктор Хрулев подарил вам ложку?
– Да. Сувенирную ложку «Сергей».
Главврач побарабанил пальцами по столу.
– Но вы сказали, что претензий не имеете…
– Было бы некрасиво иметь, но согласитесь, что случай неординарный…
– А вы, случайно, не уронили телефон?
– Что? – вытаращился господин. – У вас и в самом деле все очень странно…
Кое-как успокоив клиента, Горностаев его выпроводил и утомленно опустился в кресло. В дверь снова стукнули. Просунулась дама, и через ее руку было переброшено банное полотенце. На нем сусальным золотом было вышито: «Лариса».
Три следующих дня прошли без происшествий. Затем Горностаеву позвонил менеджер по развитию.
– Вы не могли бы зайти? Я просматривал материал с камер наружного наблюдения…
Материал оказался непонятным, тревожным. Запись явила Горностаеву Хрулева, который как был, в халате и тапочках, вел под руку даму в дождевике. Плескали, чавкали лужи. Оба о чем-то переговаривались, смеялись. Хрулев вынул руку и притиснул даму за талию, будучи ей по плечо. Другой рукой он высоко держал зонт, больше над собой. Они все удалялись и вот исчезли из поля зрения. Потом, минут через пять, Хрулев нарисовался снова, уже один. Рассеянно он зашлепал обратно по лужам и, судя по шевелению губ, напевал. Хрулев брел неспешно, посматривая на мокрых ворон.
Горностаев вызвал его.
– В чем дело? – осведомился он и дернул подбородком в направлении монитора. – Почему вы покинули рабочее место?
– Провожал пациентку до троллейбусной остановки, – пожал плечами Хрулев. – Поверьте, это было сверх ее ожиданий.
– Мне что, взять словарь и запретить вам все подряд, по алфавиту?
– Инициатива наказуема, – обиделся Хрулев. – Убеждаюсь в этом на собственной шкуре. Между прочим, пациентка обещала оставить благоприятный отзыв. Проверьте.
Главврач проверил – и да, отзыв действительно появился. В нем исполнялись дифирамбы знающему и чуткому доктору Хрулеву. Шерсть на загривке у Горностаева вздыбилась.
Через день отмечали юбилей кадровички. Установили в конференц-зале столы, заказали торты, пироги. Горностаев, припомнив службу в бесплатной больнице, неуверенно разрешил всем по рюмочке. Когда сотрудники покрепче – массажисты – вознамерились кадровичку качать, в зал вошла небольшая делегация, пять человек: семейство подчеркнуто южного происхождения. Ему предшествовал Хрулев. Кадровичка, сверкая имплантами и кудрями, застыла в воздухе всей сотней кило.
– Что, почему? – сдавленно произнес Горностаев.
– С приема, – деловито улыбнулся Хрулев. – Небольшая любезность со стороны клиники. Прошу к столу, дорогие гости из солнечного… – Тут он нахмурился, не зная, какое выбрать государство. – Короче говоря, многая лета юбилярше!
– Иншалла, – кивнул седой аксакал.
– Они приходят всем семейством, сами знаете, – шепнул Горностаеву Хрулев. – С чем пироги? Им не всякое мясо разрешено…
Ночью Горностаева разбудил телефонный звонок.
– Але, – ошалело прохрипел Горностаев.
– Это Федина, я у вас лечусь, – зашумело в ухе. – Я упала с кровати, и теперь у меня колет в боку.
– Откуда у вас этот телефон?
– Ваш доктор дал, очень внимательный. Сказал звонить в любое время, если что. Я и говорю, что колет, а муж обмочился и теперь не дышит, я не знаю, что делать…
Разговор не затянулся, и Горностаев попытался заснуть, но через десять минут позвонили опять.
– Я Федина, – сказала трубка.
Утром главврач пригласил Хрулева.
– Боюсь, нам придется расстаться. Мне очень неприятно сообщать вам о таких вещах, но я не вижу другого выхода. Все положенное вам выплатят, а дорабатывать не обязательно, уходите прямо сейчас.
Хрулев серьезно кивнул.
– Вы знаете, как я вас уважаю, – ответил он. – Не смею возражать. Уйду. Но степень моего к вам почтения выше, чем вы ожидаете. Она, если выразиться вашими словами, сверх ожидаемого. Пойдемте, я приготовил вам сюрприз.
Предчувствуя неладное и ни слова не говоря, Горностаев проследовал за Хрулевым в фойе. Там сидели в ожидании пациенты, человек шесть, все с гаджетами, каждый таращился во что-то свое. Администраторы обрабатывали еще троих.
Хрулев вывел Горностаева на середину.
– Признаюсь, что степень моего к вам почтения вообще не поддается вычислению!
С этими словами он проворно сбросил халат, выпростался из больничных штанов и оказался голым. Обнажившись, Хрулев встал на цыпочки, крепко обнял Горностаева и впился ему в губы затяжным поцелуем.
Кто-то выдохнул. У Хрулева вспушились бакенбарды, и лица Горностаева не было видно целиком – только выпученные яростные глаза.
Сверкнули вспышки, в фойе царил приятный сверх ожидаемого полумрак.
Горностаев отцепил от себя Хрулева, отпрянул. Исказившись лицом и не в силах сдержаться, он ударил его кулаком в глаз. Но Хрулев ни капли не огорчился. Напротив, он расплылся в победной улыбке и оглянулся на гаджеты, приглашая их быть свидетелями.
Пена и клыки
– Надо же, сколько укушенных! – И с лицемерным огорчением директор покачал головой. – А говорили, что прогорим. За работу! – потер он руки.
Совещание закончилось. Сотрудники первого в городе частного антирабического центра повставали со стульев, потянулись на выход. У рентгенолога был задумчивый вид. В коридоре он помедлил, оценивая очередь. Укушенных и правда набралось изрядно. Они сидели, перебинтованные кто где, и постепенно сами становились похожими на бешеных животных. Немногочисленным кротким казалось, что у соседей уже развивается заболевание. На стене висел большой санитарный плакат с крупными буквами: «Бешенство – примета нашего времени!» Рядом прикнопили прейскурант на прививочные услуги.
Стоял скулеж.
– Говорю вам, это был волк! – твердила тетка с перевязанной щекой.
– Много вы видели волков! – огрызался толстяк, рука у которого укоротилась аккуратно на пальцы. – Откуда же в городе волк?
– А кто же на вас напал, скажите на милость?
– Понятия не имею. Было темно. Полагаю, большая собака.
– Очень большая, – ехидно вставил оскальпированный старичок. – Полагаете, да. Ведмедя не полагаете?
– А я вот думаю, что очень кстати открылись эти коммерсанты, – сказал еще один гражданин, который смахивал на спеленатую мумию. – Сразу и хищник подоспел. Наводит на размышления!
Рентгенолог, не вмешиваясь, кивнул и в прежней задумчивости вышел на крыльцо, еще обрамленное разноцветными шариками. Транспарант гласил: «Мы открылись! Добро пожаловать!» Там рентгенолог закурил. Он смотрел, как к зданию приближается брутальный мужчина, одетый в заношенный камуфляж. Тот подошел, остановился, прищурился на солнце, неторопливо огляделся.
– Здесь, что ли, делают платные прививки?
– Здесь, – отозвался рентгенолог, рассматривая его. – И не только. Рентген, перевязки, гипс, медицинское сопровождение. Анализы.
– Круто, – сказал мужик. Он был тертый калач. Дубовое лицо, глубоко посаженные глазки, мохнатые брови. Чудовищные лапы покрыты шрамами, рваные уши, бугристая черепушка.
– Покусали? – осведомился рентгенолог.
– И неоднократно, – ответил мужик. – Я охотник. А заодно – догхантер. Пришел вот с народом поговорить. С пострадавшими. Потому что ползут нехорошие слухи.
– Это верно, болтают всякое.
Догхантер сплюнул, харкнул, высморкался.
– Собаки, волки, лисы, медведи… Кто во что горазд. Вы давно открылись?
– Да с неделю.
– И сколько приняли?
– Я их не считаю, – усмехнулся рентгенолог, – но тропа не зарастает.
– И бешеные все?
– Прививаем, – пожал тот плечами. – Время покажет.
– Мне бы к вашему главному, – сказал охотник. – Потолковать. Я к вам официально, мне поручено разобраться и принять меры.
– А зачем вам главный? Хватит и меня, если что. Значит, желаете разобраться?
– Было бы неплохо.
Рентгенолог помедлил, затем полез под халат и вынул из брючного кармана маленький черный револьвер с коротким стволом.
– Травмат, – пояснил он.
Бывалый муж расхохотался:
– Ученая интеллигенция! Лично я для такого дела выбираю картечь.
– Кто бы спорил, но дела вы можете и не знать. – Рентгенолог покачался с пятки на носок и отшвырнул окурок. Вздохнув, он на что-то решился. – Давайте так. Если вы и в самом деле хотите прояснить этот вопрос, подходите сюда вечерком. Мы с вами немного прогуляемся, подышим воздухом, а потом я попытаюсь вам помочь в вашем опасном ремесле.
Охотник уставился на него.
– Вам что-то известно? Если да, то просто скажите и не суйтесь под ноги.
Рентгенолог повернулся к двери и указал подбородком:
– Директор внутри, он же главврач. Желаю успеха.
Но охотник за ним не последовал, остался стоять.
– Вы что-то знаете, – произнес он уже почти уверенно.
– Вечером, в десять ноль-ноль, как закроемся. Да или нет? Если нет, я пошел. У меня пациенты.
Догхантер потоптался на месте, потом многозначительно погрозил пальцем и зашагал прочь. На ходу он взглянул на часы. Рентгенолог скрылся за дверью.
День пролетел незаметно, но тяжело. Неведомый хищник нанес увечья, совместимые с жизнью и инвалидностью. Его могучие челюсти не только ломали кости, но и размалывали их. Рентгеновский аппарат перегрелся. Рентгенолог изнемогал под тяжестью свинцового фартука. Наконец он бросил его на койку, переоделся, попрощался с девушками-администраторами и вышел на улицу.
Охотник маялся на крыльце, на сей раз отягощенный винтовкой в чехле.
– Вечер-то славный какой, – улыбнулся ему рентгенолог. – Ну что, идем?
– Пошли, – недоверчиво буркнул тот. – Далеко идти-то?