– Ты? – прищурился авторитет.
– Ну да, я, – робко кивнул задрот.
– А по-моему, ты наседка. Что скажете, бродяги? Как по-вашему, может такой тихушник ходить по улице?
– Баклан он! – понеслись крики.
– Нет, олень!
– Под шконку его!
– Очень, очень подозрительный человек! Куму дует!
– Мочи его, бродяги! Всех уже по десять раз допросили, а этого не трогают!
Заскрежетала дверь камеры. На пороге нарисовался тюремщик в противочумном костюме.
– Гаврилов, на выход! – скомандовал он.
Заторканный хмырь, который уже сжался в своем кутке, медленно выпрямился и пошел на зов. Резиновая рука схватила его и поволокла прочь. Дверь лязгнула.
В камере снова примолкли.
– Вот увидите, он больше не вернется, – пообещал седой. – Мы его раскололи.
Но через два часа дверь снова распахнулась, и хмыря швырнули через порог. На нем не осталось живого места. Глаза заплыли, на голой груди багровели ожоги. Челюсть была свернута, зубы выбиты, руки и ноги сломаны. Гениталии раздулись и приобрели синюшный оттенок.
– Вот как оно повернулось, – тихо сказал кто-то.
Над хмырем склонились.
– Прости, брат, – повинился авторитет. – Твоя правда. Ошибка вышла. Прости нас, честных бродяг.
Исполнитель желаний
Елене Thegreat
Вводная: «Мой единорог»
– Вот так девочка и поправилась, – жизнерадостно сказала мама и захлопнула книжку. – Папа привел ей слона, потому что очень ее любил!
– А чем она болела? – прохрипела Любочка. – Тоже косоглазым говном?
– Тоже, – кивнула мама. – Так говорить нехорошо, больше не повторяй.
– А Николай Фомич говорит.
– Он взрослый, ему можно.
– У меня-то папы нет, – пригорюнилась Любочка.
– Есть, только он неизвестно где. Зато Николай Фомич с нами. Он, если нужно, приведет тебе и слона, и кого хочешь еще.
– Я не хочу слона, мне нужен единорог. Чтобы у меня был мой единорог.
– Что за фантазии? – озабоченно спросила мама и потрогала Любочке лоб. – Ты снова бредишь?
– Нет, я хочу! Хочу! Я читала, что он только по девочкам ходит!
– К девочкам, – машинально поправила мама. – Не надсаживай горлышко, тебе вредно. Поспи немного, а я подумаю, что тут можно поделать.
– Я его поцелую и стану принцессой, – сонно проговорила Любочка, и стало ясно, что это уже точно бред.
Она забылась тяжелым сном. Ей снились разные животные, большей частью неприятные. Среди них постоянно вертелся Николай Фомич. Потом животные растаяли, а он остался, и, когда Любочка проснулась, оказалось, что Николай Фомич и правда не снится, а стоит перед ней в резиновых перчатках и респираторе.
Рядом куталась в шаль раскрасневшаяся мама. Она вытирала губы.
– Вот! – прогудел из-под маски Николай Фомич. – Смотри, что я тебе принес! Это аппарат искусственного дыхания. Не каждый может себе позволить!
– Осталось доктора найти, – подсуетилась мама.
– Найдем, – уверенно сказал Николай Фомич. – В крайнем случае попрошу Валеру.
– Он же шофер.
– Ну и что? Валера что угодно запустит, даже ракету. Между прочим, и доводилось…
– Мой единорог! – захрипела Любочка. – Где мой единорог?
– Вот же он, – осторожно улыбнулась мама.
– Это Николай Фомич!
– Он не просто Николай Фомич, а еще единорог. Ну, почти. Николай Фомич – единоросс. Так даже лучше. Хочешь стать принцессой – станешь! И целовать его не придется…
– Ну почему же, – протрубил Николай Фомич.
– Я сама его поцелую, – перебила мама. – Куда он захочет.
Опись имущества
Роману Мельникову
Вводная: «Сижу на диване, положив ноги на стул»
Пристав шагнул за порог и полной грудью вдохнул морозный осенний воздух. Он вышел налегке, чемодан с инструментами был у сержанта.
– Что там? – спросил сержант.
Пристав молча показал ему распечатку сообщений. Одно и то же значилось уже полтора месяца, изо дня в день, в ответ на все уведомления: «Сижу на диване, положив ноги на стул».
– Заело, – широко улыбнулся сержант.
– Все как обычно, – кивнул пристав. – Они такие умные на изоляции.
– Как вчерашний, да. «Считаю лично для себя недопустимым открывать дверь и подвергать судебных исполнителей опасности заражения».
Дальше оба шагали молча. Занятие успело им приесться, и обсуждать одно и то же по десять раз не хотелось.
Прибыв по адресу, для порядка позвонили. Из-за двери немедленно донесся далекий голос:
– Сижу на диване, положив ноги на стул!
– Понятно, – сказал пристав. – Значит, придется по-плохому.
Сержант распахнул чемодан, вынул болгарку и примерился. Металл завизжал, посыпались искры, закурился дымок. Дверь качнулась и стала заваливаться. Сержант и пристав подхватили ее, отставили в сторону и вошли в жилое помещение.
Внутри было шаром покати, то есть ровным счетом ничего. Ни в прихожей, ни в кухне – голые стены. В комнате оказалось побогаче, не без предметов роскоши: там стояли диван и стул, а на диване, положив на стул ноги, сидел гражданин с тупым лицом. Он держал в руках телефон и набивал очередное уведомление о своих действиях.
– Карантин, – пролепетал гражданин, не меняя выражения.
– Вы, уважаемый, изрядно задолжали государству и частным лицам, – объявил пристав. – Я вижу, что добра вы не цените. Что ж! Начинаем описывать имущество.
Сержант извлек бланк протокола. Пристав огляделся.
– Ну-с, из имущества мы имеем – что? Собственно диван и стул.
Он подступил к гражданину и нехорошо оскалился:
– Праздник кончился, Буратино! Папа Карло пришел…
Сержант в очередной раз сунулся в чемодан и вынул пилу. Провел по зубьям пальцем.
– Затупилась уже…
– Давай, а я его малость нагну.
Сержант завел пилу под седалище гражданина и чиркнул на пробу. Тот вдруг истошно завизжал.
– Молчи, сволочь, – приказал пристав, а сержант принялся пилить.
Посыпались опилки, неплательщик продолжал визжать. Минут через пять его удалось отделить от дивана.
– Смотри, какие корни пустил, – восхитился пристав и погладил ровный пенек. – Давай теперь стул.
Они отпилили стул, а изолянта уложили на пол, на бок. Он остался лежать согнутый под прямым углом и уже тихо скулил. Пристав и сержант вынесли на улицу сначала диван, потом стул. Следом, немного подумав, и дверь. Вызвали эвакуатор и стали ждать.
Последний специалист
Сергею Сырову Вводная: «Котик ожил»
Давным-давно. Год 2019
Ветеринар вышел из операционной, пошатываясь, срывая перчатки и маску.
– Водки, – распорядился он коротко.
А по клинике уже полетели восторженные, отчасти недоверчивые вопли:
– Ожил! Котик ожил! Хозяева, не плачьте! Он ожил! Им занимался маг и волшебник! Воистину кудесник, не имеющий равных!..
Ветеринар изнеможенно привалился к стене и сполз на пол. Ему уже принесли.
Наши дни. Год 202…
– Сейчас с вами будут говорить, – важно сказал телефон.
Ветеринар стоял у окна и мрачно смотрел на костры. Связь была паршивой, но в этом случае почему-то лучше обычной. Двор пересекли какие-то тени. Один оседлал другого и с гиканьем погонял. В далекой дали завывали сирены.
– Это вы оживили котика? – спросил телефон строже.
– Был такой случай…
– Не смейте никуда выходить. Ждите дома, за вами приедут. Это дело государственной важности. Нет, планетарной.
Ветеринар опустился на диван и стал ждать. Лампа мигала. По лестнице кто-то спускался; донеслись глухие удары, короткие крики. В дверь позвонили через десять минут.
Осунувшийся, небритый, в растянутых трениках он подошел и безнадежно отворил. На пороге сверкал орденами полковник.
– Следуйте за мной, – приказал он. – Машина ждет.
– Машина? – поразился ветеринар. – Откуда? И что случилось?
– Вы – последний медик в стране. Последний медик для Первого лица. Оно заболело. В бункер просочились фекально-оральные воды из инфекционного госпиталя.
– Но я ветеринар!
– Тем лучше! Раз вы последний, вас ждет головокружительная карьера. А еще сильнее ждет депутатский корпус, который уже месяц работает удаленно и не подает признаков жизни. Только сохраните лицо.
– Но почему?..
– Потому что котик ожил! – заорал военный, округляя глаза. – Мы в курсе! Хватит болтать, ступайте за мной!
Стоявший у подъезда лимузин аж трясся от нетерпения. Ветеринар заполз в салон, не веря глазам. Громыхали разрывы чего-то. По асфальту стелился дым, смешанный с туманом и чем-то еще. Шагах в пятидесяти прошествовала длинная фигура в балахоне и с косой на плече.
Лимузин сорвался с места и под воронье карканье вылетел на изрытый воронками проспект. Патрули расступались, потому что полковник без умолку орал в рацию:
– Код «Котик ожил»! Код «Котик ожил»!
– Не знаю, справлюсь ли я, – затравленно пролепетал ветеринар. – Такая ответственность…
Полковник развернулся к нему с переднего сиденья.
– Но котик-то ожил!
По прибытии на место ветеринара раздели, просветили лучами, провели комплексное полостное обследование. В него вонзилось двадцать игл, ему ввели полкило вакцин и сывороток. С него взяли пять подписок о молчании под страхом пулемета и отпечатки пальцев. В отдельной комнате заставили подрочить на случай непроизвольного благоговейного возбуждения. Потом отвели к пациенту и окружили в звании не ниже генерала-полковника.
Ветеринар пощупал пульс, поднял веки.
– Ну? – подались к нему строем.
Он профессионально вздохнул и отступил от стола.
– Что ж, на данный момент я могу сказать следующее. Котик-то ожил….
Термоизоляция
Льву Холоднокровному
Вводная: «Трудности сурдоперевода»
Миша и Слава были дружинниками, но моровое поветрие перевело их в волонтеры и обязало помогать престарелым. В опорном пункте им выдали адрес и наказали купить все нужное: крупу, консервы, какие-нибудь лекарства.