Администратор давно уже вычислил оборотня. Он покачал головой:
– Извольте, вот вам и сожаление, но не об этом. Я сожалею, что вы ошиблись. Доктор действительно одноразовый. Очень хороший. Стаж тридцать лет.
– Неужели? Ну, проводите!
Администратор повел Тайного Клиента по коридору. Остановился перед дверью. Распахнул ее:
– Прошу!
В кабинете и правда оказался доктор. Седой, аккуратный, в заломленном на крахмальных изгибах халате, он неподвижно сидел в кресле и молча, доброжелательно взирал на вошедших.
– Ах, простите, – пробормотал администратор. – Небольшая заминка.
Он шагнул к доктору и щелкнул у него под носом пальцами. Тот встрепенулся:
– Ах! Здравствуйте! Как ваше самочувствие? Очень жаль, что вы захворали…
Озабоченно повернулся к экрану.
– Присаживайтесь!
– Что ж, теперь я оставлю вас, – шепнул администратор и попятился к выходу.
Тайный Клиент осторожно присел на стул.
Доктор настроил программу и обратился к нему, сияя светом натуральным, внутренним, а также отраженным от люминесцентной лампы:
– Я слушаю вас абсолютно внимательно… Вы говорите смело, а я пока пройду дезинфекцию.
Поднявшись из кресла и скинув халат, доктор остался совершенно голым. Он юркнул за шторку, зашумел душ. Загудела синяя лампа.
– Вы рассказывайте, мне вас отлично слышно!
…Тайный Клиент покинул его через час, пребывая в некотором замешательстве. Администратор бесшумно скользнул ему наперерез:
– Приятно видеть вас снова. Какие будут замечания, нарекания?
– Никаких, – искренне ответил смущенный оборотень.
Они направились в вестибюль.
Тайный Клиент немного разволновался. Уже не будучи спрошен, он с чувством продолжил:
– И здрасте вам, и пожалуйста… Руки вымыл, ноги вымыл, воду слил, инструмент тоже вымыл – все вымыл! Стул, кушетку, пол, окно…
– Мы рады, что вы довольны!
Тайный Клиент остановился. Помявшись, он осведомился:
– А что с ним будет дальше?
– То есть? – притворно не понял администратор.
– С доктором. Если он одноразовый. Куда его теперь?
– В отходы, естественно, – пожал плечами тот.
– Неужели? Что это за отходы?
– Биологические, – пискнул администратор, почуяв опасность. – По известному вам приказу Минздрава под номером. Правила утилизации. Если сомневаетесь, можем взглянуть.
– Пожалуй…
Администратор повел его обратно. Дверь кабинета была распахнута. Внутри находились две квадратные уборщицы. Когда Тайный Клиент вошел, они как раз заталкивали неподвижного доктора в черный пластиковый мешок на шестьдесят литров. На лице доктора застыло кроткое выражение. Очки чуть съехали.
Уборщицы сноровисто подхватили мешок и понесли к черному ходу. Тайный Клиент и Администратор проводили их взглядами.
– Собственно, все, – сказал администратор.
Тайный Клиент задумчиво кивнул. Безмолвно расплатившись, он вышел из клиники и сел за руль. Доехав до угла, поглядел в боковое окно. Из него открывался вид на обычную помойку. Администратор, как и подозревал Тайный Клиент, кое в чем соврал. Никаких приказов насчет отходов он не выполнял. Возле мусорных баков покоился знакомый черный мешок.
Контролер нажал на газ.
Дома он составил хвалебный отчет и лег спать. Но сон не наступил. Тайному Клиенту сделалось неуютно, его что-то тревожило. Сообразив наконец, что это совесть, он резко сел.
Доктор и правда был очень хороший. Добрый. А с ним так равнодушно, механически обошлись. Теперь он лежал на помойке в мешке, не в силах более совершать добро.
Тайный Клиент ударил себя кулаком по колену и встал. Оделся. Вышел из дома, завел мотор и по ночному городу помчался к месту прегрешения.
Мешок лежал смирно. Контролер присел на корточки и разорвал его единым движением. Изнутри на него смиренно сверкнули очки.
– Здрасте еще раз, – сказал Тайный Клиент. – Я тут подумал, что вы добрый и незачем добру пропадать. Приберу вас. Свезу на дачу. Будете у нас домашним медиком. Полезные советы, анекдоты, можно и по водочке. Жена обрадуется даже. У нее ожирение, диабет и раздраженный кишечник. С голоду не помрете…
Он выпрямился, вернулся к машине и распахнул багажник.
Сзади послышался шорох. Клиент обернулся.
Доктор уже выбрался из мешка. С лицом, искаженным от ужаса, пронзительно визжа, он бросился наутек и вскоре затерялся в проходных дворах.
Куриная слепота
Тартакова села в метро. Она была рыхлая, белая и напуганная общим течением жизни. Над нею тотчас нависли.
– А что это вы сели? Почему?
Тартакова панически заозиралась. Вагон был полупустой, сидеть – естественно.
– А что такое?
– Да вот уселись вы. С какой стати? Что это у вас в сумке?
Из сумки торчали мертвые курьи ноги.
– Вам разрешается есть кур? Обследование прошли?
Тартакова уже давно покрылась испариной. В телесных складках взорвалась жизнь, там залпом размножились микроскопические организмы.
– Ладно.
Ей спустили незаполненную справку.
– Сейчас выходите и ступайте обследоваться. Можно ли вам есть кур. Продолжим беседу, когда предъявите результат.
Тартакова выскочила из вагона как ошпаренная. Сумка с курами билась о крахмальные голени. Из руки в руку перелетала она.
До поликлиники доехала на троллейбусе. Написала на ладошке номер очереди и дома заснула, а на рассвете поспешила обратно, прихватив из холодильника кур. На ногах Тартаковой красовались свежие синяки.
Пропустив вперед себя разбитную компанию инвалидов, она взяла талончики ко всем.
И побежала, выставив справку перед собой.
Тартакова обошла всех, кто был обозначен в справке: терапевта, хирурга, отоларинголога, окулиста, невролога, гинеколога, кабинеты медицинской статистики и АХЧ.
К обеду спустилась, отдуваясь, в метро.
В вагоне к ней немедленно подкрались.
– Все в порядке?
Тартакова не читала справку. Она испуганно кивнула и протянула ее.
– Так. Можно… можно… Окулист не разрешает есть кур. Он написал, что нельзя.
Тартакова обмерла. Трясущейся рукой взяла она справку, прочла фиолетовый оттиск: «Нельзя». И второй, в виде круглой печати, с надписью по окружности: «Есть кур».
– Как?.. Почему?..
– Это я у вас спрашиваю. Почему вы опять сидите?
Мест было меньше, но все равно еще оставались.
Пунцовая от смешанных чувств Тартакова выбежала из метро и вернулась в поликлинику. Окулист еще принимал.
Что-то в ней надломилось, и она ворвалась к нему, опередив остальных – похожих, но не таких расторопных.
– Почему мне нельзя есть кур? – выкрикнула Тартакова.
Окулист откинулся в кресле и сатанински расхохотался.
– Да потому! Я подозреваю у вас куриную слепоту. Дайте мне кур, я буду их есть.
Получив кур, он поел их, но не всех и не до конца.
– Мне можно есть кур, – назидательно молвил он. – А значит, можно и вам.
Он поставил большую квадратную печать со словом «Можно».
Тартакова вернулась в метро, и после этого все наладилось.
Левая нога
Проходя через холл, главврач приметил на диванчике дородного старца с бородкой. Тот сидел широко и неодобрительно посверкивал круглыми очками. На коленях у старца стояло нечто кубическое, что-то вроде ларца в оберточной бумаге и перехваченное шпагатом.
«Где я его видел?» – нахмурился главврач, прошел мимо и выкинул старца из головы, когда достиг широты и долготы кофейного автомата.
Минут через двадцать ему снова понадобилось вниз. Он спустился, направился в архив и обнаружил, что динозавров уже трое. Они восседали чинно и не глядели друг на друга, но что-то их, несомненно, связывало, ибо иначе так не бывает. Старцы смотрели перед собой, и у каждого на коленях покоилась такая же бандероль, даже посылка. У второго была военная выправка: маразматический взгляд и бакенбарды царского адмирала; третий выполз из страшного сна: тощий, лысый, с огромными кистями и ступнями, лошадиная физиономия и не менее лошадиные зубы, запавшие глаза, галстук-бабочка.
Этого последнего главврач узнал. То был профессор кафедры детских болезней главного городского мединститута.
Вероятно, и остальные были в чинах.
Теперь главврач немного встревожился.
«Какая нелегкая их принесла, чего понадобилось?» Три светила на богадельню, не чуявшую беды, это выглядело подозрительно. Какая-то ревизия, проверка? Не тот состав. Может быть, лекция? Но он не помнил, чтобы назначили лекцию. С тем же успехом могла быть политинформация.
Гости сидели истуканами. Вернувшись наверх, главврач небрежно спросил:
– Что за личности поселились у нас внизу?
– Это ученые, – серьезно ответила секретарша.
– И чего хотят? К кому пожаловали?
– Говорят, к кому-то из новых ординаторов. Принесли дары.
Главврач собирался сесть, но остался стоять.
– Что они принесли?
– Дары. Стетоскоп, какую-то научную книжку и коньяк.
– Это они вам сказали?
– Любе-уборщице. Она их тряпкой огуляла. Они еще сказали, что этот молодой доктор совершит в медицине такой переворот, что мы уже не понадобимся.
– Вот как? – желчно улыбнулся главврач и снял телефонную трубку. – Надежда Михайловна? Там у вас три пожилых человека сидят… немного не в себе… ах, уже ушли? Ладно… Что? Оставили коробки? Кому? Как это – не сказали?
Швырнув трубку, он какое-то время сидел. А потом распорядился готовить приказ на увольнение всех молодых ординаторов.
– Оптимизация, – осклабился главврач и сделался вылитым крокодилом.
– Кто же будет работать?
– Ничего! – прокурлыкал он. – Бориса Иваныча попросим. Галина Никитична просила полставочки. Не пропадем!
Через две недели его зачем-то понесло в бельевую, и там он споткнулся о дары. Коробки валялись пустые. Главврач наподдал одну и пошел выяснять, почему этот хлам не убрали и где содержимое. Выяснилось, что собственно дары дошли до получателя. Стетоскоп и книжка валяются в ординаторской, а коньяк куда-то делся.