Финал моей речи услышал и Бисквит, который, явно нарушая приказ, нетерпеливо подошел ближе. Иваныч тут же выхватил телефон, кому-то позвонил и начал квакать в микрофон что-то резкое, ну, или показавшееся мне таковым. В этом деле, как и с орками, определить, опираясь только на интонации, ругаются они между собой или говорят комплименты, совершенно невозможно. Бисквит тут же подхватил меня под локоток и утащил к одной из жандармских машин, поближе к оцеплению. Мои пояснения он услышал почти полностью, поэтому я не стал пересказывать, а наоборот, начал расспрашивать его:
— И что сейчас будет? Вызовут хакеров?
— Зачем кого-то вызывать? — удивился орк. Сейчас через сотовую вышку пробьют все мобильные устройства в районе и грубо ломанут.
— Ну а почему не ломанули раньше? Я бы себе кучу нервов сберег.
— Потому что внутри дома ничего подозрительного не нашли. Скорее всего, они вывели ретранслятор на проводах куда-то за пределы, так что придется загребать широким неводом.
— Еще раз спрошу, — подавляя в себе раздражение, не унимался я. — Почему не сделали этого раньше?
— А кто тебе на такое даст санкцию? — удивленно спросил Бисквит.
— А сейчас что поменялось?
— Ну как, ты же сказал, что есть взрывное устройство с удаленным управлением, так что, если надо, они по всему району хакнут все, начиная с кофеварки, заканчивая ноутбуками, — спокойной ответил орк, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.
— Не понял, и все это просто потому, что я что-то сказал? А если ошибся?
— Да ладно, — отмахнулся от моего беспокойства Бисквит и добавил, как мне показалось, даже с какой-то гордостью: — В управлении знают, что Псих ошибается редко.
— Псих, — обреченно вздохнул я. — Ну вот зачем вы повторяете за бандосами?
— Ну давай я постараюсь, чтобы тебя называли Рохуром.
— Не-не, — забеспокоился я. — Не надо, от добра добра не ищут. Пусть будет Псих. Хотя все равно обидно. Я же веселый, добрый и отзывчивый.
— Ага, — с пугающей уверенностью в голосе сказал орк, — пока не начнешь психовать. А так все верно: белый и пушистый.
— Ладно, замяли, — свернул я перепалку, потому что начинался небольшой откат. А мне нужно быть в форме, ведь еще замки вскрывать.
Помогла дыхательная гимнастика, которой меня обучил тренер по фехтованию. Правда, постигал я у него не благородное искусство владение волшебной палочкой, а всего лишь использование щитовика в паре с револьвером.
Если честно, я рассчитывал, что взлом такой кучи мобильных устройств затянется надолго и у меня будет время, чтобы оклематься, но гоблинские хакеры оказались неприятно шустрыми. Правда, к моменту завершения взлома я о гоблинах уже не думал. А все потому, что мне позвонили. Буквально за несколько секунд до вызова от неизвестного абонента один из жандармов позвал Бисквита, и тот, недовольно ворча, вынужден был отойти для выяснения какого-то неизвестного мне вопроса.
— Алле, слушаю вас, — на всякий случай максимально вежливо произнес я, потому что это вполне мог быть какой-нибудь выгодный клиент.
Увы, собеседник оказался известным, причем прямо сейчас я узнал его с непривычной стороны: знакомый голос был напряжен и выдавал рублеными фразами без привычно вежливого вступления:
— В подвале за дверью в дальней правой стене сейф. Нужно, чтобы ты его не нашел. Это не просьба. — Пахом завершил своею речь совсем уж стальными нотками в голосе и прервал связь.
С минуту я простоял соляным столбом, не в силах даже убрать замолчавший телефон от уха. В таком состоянии меня и нашел ругающийся Бисквит:
— Понабирают недоразвитых в жандармерию! Назар, а чего ты такой бледный? Что-то случилось? Тебе кто-то позвонил?
— Нет, все нормально, — наконец-то пришел я в себя и задал встречный вопрос, чтобы сбить друга с толку: — А ты чего ругаешься?
— Да эти недоумки отозвали меня, только чтобы спросить, когда снимут оцепление. Я им что, сержант?!
Мои мозги наконец-то начали работать более или менее нормально, и сразу пришло в голову, что отозвавший орка жандарм-человек не такой недоумок, как показалось моему другу. Слишком уж вовремя он убрал его от меня, всего за несколько секунд до звонка. Полностью сбить Бисквита с толку не удалось, поэтому он опять принялся меня тормошить, выясняя, что со мной не так, а я все еще немного тормозил. К счастью, в этот момент к нам вернулся Иваныч и обрадовал новостью, что можно идти открывать дверь.
— Вроде они там все отключили. Бери мелкого и вскрывай.
— Вроде? — уточнил я, стараюсь передать голосом всю гамму одолевавших меня сомнений.
— Вопрос не ко мне, — тут же отбоярился инспектор и еще раз жестом предложил мне вернуться в дом.
Пришлось подчиниться. Я махнул рукой юному гоблину и зашагал ко все еще остававшейся открытой входной двери, а в голове ураганом вертелись мысли в попытке понять, что же мне теперь делать.
Вот уж поистине оказался между Сциллой и Харибдой. Да что уж там, Сцилла с напарницей всего лишь давно вымершие монстры, а мне предстоит выбрать кому плюнуть в супницу — преступному авторитету или Секатору, которого боятся даже орки, за небольшим исключением. Хотя каким небольшим?! Только такие отморозки, как тот сааград — глава штурмовиков, и не боятся Иваныча.
Что самое странное, как только я спустился в подвал и подошел ближе к двери, за которой находилась под сотню килограмм мощной взрывчатки, все стало как-то проще. И чего я дергаюсь? Все равно ведь знал, что рано или поздно момент выбора придет. Да и как такового выбора-то нет. Дергаюсь лишь потому, что наивно хочу задержаться на кромке того равновесия, которое до сих пор удерживало мою жизнь в более-менее спокойном состоянии. Но сейчас все это действительно сущие мелочи, которые не будут иметь ни малейшего значения, если я что-то сделаю не так и дом надо мной сложится в подвал аккуратным таким штабелем кирпичей. Ну, или не совсем аккуратным, но мне-то от этого точно легче не станет. Я покосился на Давида и с единственной в этот день радостью увидел, что пророк абсолютно спокоен. Даже подмигнул мне, и от этого стало еще легче. Так что я глубоко вдохнул, разгоняя Живую силу по собственной ауре, затем сделал два быстрых шага и положил обе руки на виньеры лимбовых замков.
Живая сила активировала мой дар, и извне потекла информация, запечатанная энергией творения, которую мастер вложил при создании этого довольно сложного механизма. Вот тут все просто и понятно: каждая деталька на своем месте и не делает никаких финтов в зависимости от обстоятельств и настроения. Это-то и успокаивало. Причем каждый отдельный узел этой механической общности имел свое стремление, эдакий зачаток желания выполнить предназначение. Любопытно, что порой их устремления были диаметрально противоположными. Иногда замок хотел оставаться закрытым, а временами у него было желание ослабить напряжение и открыться. Замок под моей правой ладонью открываться совсем не хотел, и поэтому, когда я начал проворачивать виньером внутренние шестеренки, его недовольство возрастало, пока не достигло пика. Вот и первый проход! Через тридцать секунд замок был открыт.
А вот замок под левой рукой устал от напряжения сразу и с удовольствием подсказал мне код открывания. Конечно, все эти желания и подсказки неживых механизмов я всего лишь дорисовывал в своем воображении, но все равно там имелся некий примитивный аналог этих эмоций и посылов.
Еще через три минуты я прекратил вращать виньеры и отошел от двери. Дергать ее у меня не было ни малейшего желания. Я и так знал, что дверь легко отроется, но пусть этим занимаются профессионалы-саперы. Давид им в помощь со своей чуйкой опасности, а я пошел наверх.
В этот раз Иванович поджидал меня прямо на выходе из подвала:
— Ты куда собрался?
— Куда-нибудь, где наливают. Что-то я перенервничал, да и делать мне здесь больше нечего.
— А тайники кто будет искать?! — возмутился гоблин, сверля меня совсем не дружелюбным взглядом.
— Извините, господин инспектор, но я пустой, и соседство с кучей взрывчатки мне вот уже где. — Я изобразил двумя пальцами вилку и ткнул себя под подбородок.
— Иди уже, подзаряжай свою хилую батарейку. Когда понадобишься, вызову, — недовольно пробурчал гоблин и, махнув рукой поджидавшим его тяжело экипированным саперам, первым спустился в подвал.
Я с удовольствием выбрался наружу. Пару минут постоял на пороге, вдыхая свежий весенний воздух, давая солнцу согреть лицо и все тело. Не сказать, что в подвале было холодно, но что-то мне зябко стало.
Тут же подскочил Бисквит и начал тормошить меня вопросами. Пришлось отмахиваться от него, как от надоедливой мухи. Не очень вежливо, но, честно говоря, мне сейчас было не до этого.
— Бисквит, мне нужно бухнуть. Что-то тошно стало. Тебя ведь Иваныч со мной не отпустит?
— Нет, — мотнул головой орк. — Тут работы до ночи, не меньше. Ладно, иди, — проворчал орк, явно обидевшись на мою грубость.
Можно было бы как-то сгладить неловкость, но опять же мне было совершенно не до таких тонкостей. Я пробрался через оцепление и сразу вызвал такси. Ждать машину прямо у толпящихся жандармов не стал и немножко прошелся по улице. Затем приехавшее такси подхватило меня и повезло по указанному адресу. Пришлось немного прокатиться, потому что близлежащие заведения в испанском квартале мне не подходили. А вот небольшой бар в полуподвале французского квартала самое то. Стоящий за стойкой Жоффре приветственно кивнул, но приветливости на его лице не было и в помине. Впрочем, он всех так встречал, но посетителей это совершенно не отпугивало: заведение как раз и предназначалось для тех, кто хотел посидеть в одиночестве и подумать над бокалом эля.
Я подошел к стойке и, молча кивнув, два раза стукнул костяшками по столешнице. Точно так же молча бармен достал из-под прилавка старинного вида массивный кнопочный мобильный телефон и положил его на стойку. Подхватив этот раритет, я прошел в сторону туалета, но заходить в кабинку не стал, а свернул по коридору направо и закрылся в небольшой подсобке со швабрами и ящиками пустых бутылок. Присесть здесь было негде, но и закатывать часовую беседу я тоже не собирался. В телефоне был забит лишь один номер, без каких бы то ни было обозначений. Я выбрал его и выслушал три коротких гудка. Затем после щелчка прозвучал недовольный голос инспектора.